был голос капитана Лорри.
— Они спешат на запад, сэр, — сказал он, — в открытое море. Все так, как вы говорили.
— И впредь так будет, капитан Лорри! На всех парусах вперед, пожалуйста! Мы не должны терять их из виду…
— Чего бы это ни стоило, сэр?
— Это ничего не будет стоить, капитан!
А остальным служащим я сказал:
— Пятьдесят фунтов каждому, ребята, если вы проследите за этим пароходом до самого порта.
Они отвечали мне звучным и веселым смехом и моментально были на своих местах. Наша яхта понеслась со всей быстротой, какую только могли дать ей сильные машины, управлявшие ее движением. На берегу послышался второй ружейный сигнал, значения которого я не понял. Вдали на горизонте не видно было никакого света, кроме красного отблеска огня, выдавшего нам направление, по которому шел пароход. Он был целью, к которой мы стремились… но, однако, не он один: океан имеет свои тайны, но я не верю, чтобы он мог скрыть их от нас.
— У нас такие же снасти, как и у них, капитан Лорри? — спросил я.
— Без сомнения, сэр!
— И мы догоним их через полчаса?
— Через четверть даже, если только будем идти тем же ходом. Мистер Бенсон лезет из кожи, как видите.
— Капитан Лорри, — сказал я, — у них наверняка есть с собой оружие, я же не желаю рисковать жизнью ни одного из тех людей, которые согласились служить мне, ничего не подозревая. Посоветуйте мистеру Бенсону несколько умерить свой пыл. Мы должны держаться на расстоянии выстрела.
— Понимаю, сэр! Только бы не опоздать!
Он хотел этим сказать, что мы уже, пожалуй, находимся в досягаемости выстрелов преследуемых, и стремглав ринулся вниз, чтобы сказать относительно «полухода», как он выражался. Приказание поспело минута в минуту. Раздался оглушительный выстрел, и в море, на расстоянии одной восьмой мили от нашего штирборта, упало ядро. Нет слов для выражения впечатления, произведенного на мой экипаж падением этого ядра. Надо полагать, что до этой минуты никто не верил в возможность такого зрелища, представить которое они себе никак не могли. Выстрел и ядро! Наименее сообразительный из них понял значение этого. Что касается гениального ирландца, то он съежился, как старуха, которой кажется, что с крыши валится черепица.
— Ах, черт бы их побрал, Фабос! Не ранен ли я куда-нибудь?
— Под ложечку, пожалуй, Тимофей!
— Но это ядро, которым они стреляли?..
— Я пожалуюсь на него, Тимофей, когда мы взберемся к ним на борт.
Он весь побелел… Что ж, я прощаю ему это. Он, как и все остальные, понял, чего может нам стоить преследование этого судна и сколько страниц прибавится к истории преступлений. Выстрел из большого орудия, нарушивший тишину ночи, больше слов дал ему понять настоящую истину.
— Нет, право, гнев так и кипит во мне!
— Вернемся в таком случае назад, Тимофей!
— Хоть выложи ты передо мной тысячу соверенов, ни за что!
Слова его вызвали общее веселье. На это нам ответили и с парохода, убегающего на всех парах; подхваченный слабыми порывами ветра ответ донесся к нам по водяной зыби моря, которое начинало уже волноваться, как бы заслышав отдаленный голос бури. Да, она надвигалась, пока еще не замечаемая нами, ибо глаза наши заняты были одними лишь чернеющими вдали очертаниями парохода.
— Вот вам и вода на суп, сэр! — сказал квартирмейстер Каин. — Ветру вам тут надует на целую чашку.
Мы почти не слышали его, но капитан Лорри, осторожный, как всегда, спустился в свою каюту, чтобы посмотреть на барометр, и вернулся назад с очень серьезным лицом.
— Сомнения не может быть, сэр, буря нагрянет, — сказал он мне.
— А если так, Лорри, что тогда?
— О, судно само покажет нам это.
— Я не сомневаюсь в нем. Будь это только днем, Лорри…
— Ах, сэр, превратись все наши желания в соверены, какие бы из нас вышли волшебницы-бабушки!
— Они погасили огни, Лорри, — сказал я. — Счастьем своим они обязаны ночному мраку. Мы потеряем их теперь из виду, но найдем снова, когда будем переплывать Атлантический океан!
— И я с вами, будь это хоть два раза вокруг света и обратно.
Волнение этой ночи странно подействовало на нервы людей, и они, подобно всем матросам вообще, были поражены суеверным ужасом под влиянием окружавшей их тайны. Там, среди валов мрачного океана, находилось неизвестное судно, на поиски которого мы отправились. Ночная тьма скрывала его от нас, волны росли, и ветер начинал дуть с силой шторма. Нечего было и думать о выстрелах из пушки и о возможности открытой войны против нас. Там спешили в открытое море, надеясь спастись. Наш прожектор высвечивал пространство волнующейся воды и черный силуэт судна, борющегося с водопадами пены. Вскоре оно исчезло среди мрака бурной ночи…
IX
ПОЯВЛЕНИЕ НЕИЗВЕСТНОГО СУДНА
Я уснул около полуночи, будучи уверенным в том, что ночь эта написала последнее слово всей этой истории. Ураган все еще не уменьшался, и ветер, дувший с юго-востока, гнал нашу яхту, точно деревянную щепку. Как ни была хороша моя яхта, она, подобно многим турбинным судам, становилась мокрой во время бури и не доставляла особой радости человеку, привыкшему к суше. Мы стремительно неслись по взволнованному морю, и нос яхты то и дело врезался в целые горы шипящей пены. Даже матросы мои жаловались на ее неудобства, не говоря уже о моем бедном друге Тимофее Мак-Шанусе, который молил меня, ради любви моей к Богу, бросить его за борт.
— Для того ли покинул я дом моих отцов? — жалобно спросил он меня, когда я вошел в каюту. — Это ли страна с молочными реками и кисельными берегами, о которой ты говорил мне? Останови яхту, говорю тебе, и высади меня на берег! Дай мне умереть
