На ягуаров со всех сторон напали воины Аарона. Цапотец, державший в руках окровавленное сердце, бросил его в озеро.
Кветцалли взволнованно заговорила на своем языке и указала на лестницу с другой стороны храма. Тем временем она уже встала на ноги. Положив правую руку на плечо Володи, она пыталась повести его к лестнице.
— Да этим парням почти конец, — попытался он успокоить ее, но Кветцалли покачала головой.
— Не волнуйся, любимая.
— Там волна, — услышал он голос Ашота. Володи с любопытством оглянулся на озеро.
Что-то вылезло из воды. Размером с остров. Длинное. В неестественном свете пещеры сверкнуло золото. Володи показалось, что сердце его пропустило удар, когда он понял, что поднимается из красного озера: огромный змей с золотой головой.
Чудовище, которому поклонялись цапотцы.
Пернатый змей.
Он действительно существует!
Змееподобный дракон бросился на берег кровавого озера, и вся пещера задрожала под весом удара. Воины Аарона с криками бросились врассыпную. Пернатый змей двигался с ужасающей скоростью! Он без труда нагнал бегущих, разорвал их когтями и сверкавшими серебром клыками. Володи увидел, как чудовище перекусило лучника, стоявшего на его боевой колеснице, от него остался лишь кусок тела и ноги.
Змееподобный дракон растерзал воинов, как убивают мух жарким летним днем. Но он недолго преследовал бегущих. Пройдя несколько шагов, он поднял голову, словно принюхиваясь. Затем повернулся, пополз глубже в огромный грот, терявшийся в сизых сумерках. Казалось, он пытается доползти до сердца земли.
Кристаллы
Ливианна поглядела на свод пещеры, терявшийся в сизых сумерках. В полумраке было тяжело оценить расстояние. Интересно, насколько он высокий? Триста шагов? Четыреста? Больше? Никогда прежде не чувствовала она себя настолько маленькой и незначительной. Это место было создано не для эльфов.
Семеро находились на пути к чему-то, чего боялись даже альвы и девантары. Что-то, что заставило творивших миры врагов один-единственный раз сражаться вместе. И теперь они должны были освободить это. До сих пор Ливианна не могла по-настоящему представить себе великаншу. Она думала просто о большом существе. Неуклюжем и неловком, как дети человеческие, и огромном, как башня. Но, судя по всему, Нангог — это нечто гораздо большее. Она сотворила миры Дайя и Альвенмарк. Насколько велико может быть создававшее горы существо? Может быть, оно даже не из плоти и крови? Стихия, принявшая форму? До нее дошло, насколько наивно было представлять себе Нангог в виде огромного неуклюжего человека. Она может иметь любую форму!
Драконница оглянулась и посмотрела на Манавейна. Оказавшись здесь, он словно съежился. То, что она оказалась свидетельницей того, как он расчесывал голову эльфийки, лишило его очарования. Он был не тем, кем она считала его, когда освобождала из камня. У него были свои слабости. Взгляд его снова и снова устремлялся в прошлое. Тело его, может быть, и пережило века, но сердце умерло, когда пали его соратники. Черноволосая эльфийка то и дело оборачивалась. Он не думал о Нангог. Он боялся только чудовища, которое создали девантары.
Они молча спускались все глубже и глубже. Пол пещеры мягко спадал вниз. Насколько же долог путь, который предстоит им пройти? Все ее спутники казались подавленными. Перед ними была Нангог, за ними — змееподобный дракон, победивший Манавейна, — они были обречены на погибель. Небесные змеи принесли их в жертву!
Ливианна осознала, что никогда не достигнет собственной цели — рожать совершенных детей. Она поглядела на Гонвалона, державшегося рядом с Нандалее. Он не догадывался о том, кто его мать, не догадывался, что столько лет жил рядом с ней в Белом чертоге. Может быть, она мерит своих детей неверной меркой? Она оставила его в снегу, чтобы он умер. Но он оказался сильнее, чем она думала. Дар плетения чар был не слишком силен в нем. Он был не похож на светлое существо, которое в ее мечтах однажды должно было стать преемником альвов. Эльфом, обладавшим силой, которая должна была возвысить их над всеми остальными жителями Альвенмарка. Они будут справедливыми правителями и создадут мир красоты и гармонии.
Она сожалела, что Нандалее не ее ученица. Из всех она была ближе всего к идеалу, о котором мечтала Ливианна. Если бы она только не была такой безудержной дикаркой! Слишком сильно руководствовалась она своими чувствами. Из этого не может получиться ничего хорошего. Мудрые решения принимаются взвешенно, не на основании эмоций. Но, возможно, она еще научится этому… Ливианна улыбнулась. Нет, вряд ли.
Нодон тоже был близок к идеалу, которому она так долго следовала. Возможно, чересчур сдержан. Ливианна позволила себе изучить его ауру Незримым оком. Он находился в полной гармонии с собой и этим чужим миром. Не сетовал на судьбу, шел без страха навстречу тому, что их здесь ожидает. Что это — мужество или недостаток фантазии?
В аурах всех остальных она увидела следы страха. Особенно сильно у Бидайн и Манавейна. Первый наставник шел позади. Он не вернул себе всю былую силу. Его аура была нестабильной, как пламя свечи на ветру.
Сильнее всего сияли ауры Гонвалона и Нандалее. Они словно слились воедино. Не просто наложились друг на друга, как бывает, когда идешь плечо к плечу. В них была гармония, равную которой нужно было еще поискать. Что это, любовь?
Зато в Элеборне горела холодная, сдерживаемая ярость. Он не сумел преодолеть смерть Небесного. Хорошо, что он здесь, внизу, стал частью миссии, с которой нельзя вернуться. Иначе куда ему податься в Альвенмарке? Драконник, потерявший своего небесного змея… Такого не было еще никогда. И ничего хорошего из этого не может получиться.
Она подумала обо всех своих детях, души которых отпустила в полет, чтобы они могли перескочить долгую жизнь в несовершенной плотской оболочке и сделали еще один шаг на пути цикла жизней и возвращений. Интересно, сколько из них уже успели вернуться? Оценили ли принесенную ради них жертву?
Странное сверкание оторвало ее от размышлений. С потолка над ними свисал зеленый кристалл. Судя по всему, размерами он был со столетний дуб — если бы снизу они могли увидеть его целиком. На стенах пещеры виднелись вкрапления из зеленого кристалла. Что это такое?
Незримое око открыло Ливианне пульсирующую ауру из золотого света, окружавшую огромный кристалл. «Он живой», — удивленно подумала Ливианна. Это было непохоже на Альвенмарк. Там тоже все было вплетено в магическую сеть, но камни и металлы были неживыми.
Вдалеке за ними послышался глухой шум, и земля под ногами задрожала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
