Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всеволод Гаккель:
Цой не исписался. Я не имею права так отзываться о собратьях по цеху.
И никогда не придавал значения подобного рода оценкам[968].
Игорь Тихомиров:
Так могут говорить только те, кто ни черта не смыслит ни в музыке, ни в поэзии. Вы слышали последний альбом? Каждая вещь в «Черном альбоме» говорит о том, что у Вити потенциал огромный и далеко еще не исчерпанный[969].
Юрий Каспарян:
Недосказанность и потенциал Виктора были огромными… Ему же всего было двадцать восемь лет…[970]
Георгий Гурьянов:
Ну конечно, да. Насильственная смерть и такой короткий период существования… Разумеется, огромная недосказанность…[971]
Артем Троицкий:
По материалу – и музыкальному, и поэтическому – это, возможно, лучший альбом «КИНО». Достойная последняя глава реальной легенды Цоя[972].
Нина Барановская:
Но «Группа крови», «Звезда по имени Солнце» и, конечно, «Начальник Камчатки» – это мои самые любимые альбомы. И последний – не потому, что он последний, а потому, что там очень много серьезных вещей и Цой в нем раскрывается совершенно по-новому. Он там какой-то не восточный, я бы сказала. Очень русский получился альбом, с какими-то даже фольклорными мотивами. Поэтому я не верю в то, что он сделал все, что мог. Даже по этому последнему альбому чувствуется, что тут только что-то началось – совсем другое, новое. Оно еще даже не раскручено, только наметки, отдельные моменты, из которых мог вырасти совсем другой стиль[973].
Михаил Садчиков:
Альбом потрясающий! Ясность и простота. Аранжировки интереснее, чем даже в «Группе крови» и в альбоме «Звезда по имени Солнце». Каждая вторая песня – потенциальный хит. Это лучшее, что я слышал у Цоя, и, несомненно, лучший альбом уходящего года. Никакого сравнения с тем вымученным рок-искусством, которое нынче демонстрируют нам вчерашние лидеры жанра[974].
Алексей Рыбин:
Надо понимать, что это не совсем то, что хотел сделать Цой. Может быть, все совершенно иначе бы звучало и альбом был бы вовсе не «черным». А разговоры, что Цой все дальше уходил в попсу, что у «КИНО» не было будущего… Не согласен. Наверное, «КИНО» работало бы и работало. Альбом мог бы быть гораздо более радикальным, если внимательно слушать тексты, то это становится очевидным, но Игорь Тихомиров придал ему некую всеядную попсовость – в хорошем смысле этого слова. Он получился каким-то ненарядным, без кульминационных всплесков, очень ровным, очень одинаковым от начала до конца, с одной энергетической напряженностью, и напряженностью, на мой взгляд, очень слабой. Просто ровная, качественная поп-музыка без особенных изысков. Может быть, даже чересчур ровная[975].
Застоялся мой поезд в депо.Снова я уезжаю… Пора!На пороге ветер заждался меня.На пороге осень – моя сестра.
После красно-желтых днейНачнется и кончится зима.Горе ты мое от ума,Не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домойСо щитом, а может быть, на щите,В серебре, а может быть, в нищете,Но как можно скорей…
Часть 4. «После Красно-желтых дней»
Через 20 лет…
В августе до-го кто-то сказал о его гибели – гибель огня. Каждый год, is августа, поколение 80-х, воспитанное на «Игле», и поколение молодых; взрослеющих в XXI веке, все чувствующих, все понимающих и помнящих о поющем сердце парня с глуховатым, словно осипшим от встречного ветра голосом, копной непослушных волос и таким непостижимым, по-рыцарски открытым взглядом, отмечают скорбную и светлую дату – день гибели, день памяти Виктора Цоя.
«…Песен еще недописанных, сколько… скажи кукушка…»
Недописал. Нельзя сказать, что за него дописывают другие. Сегодня молодые пишут свои песни, но пишут, помня о нем. И многочисленные концерты, проходящие по стране в память о Викторе Цое, являются тому наглядным примером.
На сайте одного из интернет-сообществ, посвященных Виктору Цою, однажды были написаны такие слова:
Чего стоят все потуги нынешних рокеров всех мастей собрать кассу на своих концертах? В далеком 1987 году Виктор Цой сделал пару звонков и собрал полный Зеленый театр для съемок «АССЫ», а в 2010 году, даже спустя 20 лет после своей смерти, Цой так же щелкнул бы пальцами и собрал полный «Олимпийский»…
Когда артист уходит трагически, на разрыве гитарной струны, его жизнь, он сам становятся легендой. Цой прожил короткую жизнь, сумел дотянуться до звезд, не считая, что это сон. И сегодня очень хочется, чтобы память о Викторе сохранилась если не на века, то хотя бы надолго…
Ко дню двадцатой годовщины со дня гибели лидера «КИНО» российское (и не только) ТВ породило шквал программ памяти Цоя. Все это вызвало зависть и раздражение тех, кто, так или иначе, считал себя сопричастным к сотворению легенды. Их раздражение понятно: вот ведь Цой – человек, которого я знал, с которым мы чай пили, и про него раздули тут на целых три дня болтологию, а как же я? Я же тоже там был!
Очень переживал, например, Алексей Вишня, который считает, что «раскрутил» Цоя, передав в свое время запись «Группы крови» московским музыкальным пиратам. А теперь его даже не показывают по ТВ, хотя кто только по поводу Цоя там ни отметился.
Георгий Гурьянов, к примеру, в 2012 году услышавший про Вишню и то, «что он столько всего сделал для „КИНО“», в ответ разразился хохотом. По его словам, у Вишни только несколько раз брали аппаратуру для сведения. И все. Тут я, конечно, совершенно не компетентен, не могу чего-либо определенно утверждать, да и непосредственным участникам событий гораздо виднее.
Я просто соглашусь с тем, что Алексей Вишня действительно сделал для группы «КИНО» очень многое. И это факт. Не буду спорить, честь и хвала Алексею.
Юрий Каспарян:
Сколько «КИНО» сделало для Вишни! Об этом он не говорит? Если бы не мы, то и Вишню бы не услышали. Давайте так рассматривать вопрос. Нет, Вишню мы любим так, традиционно. Ссыкливый, подлый, гнусный, мерзкий Вишня, которого мы традиционно любим. Я с радостью его вижу, когда встречаю[976].
Евгений Титов:
Если не у Вишни, так записалось бы «КИНО» в другом месте, возможно, общий звук отличался бы немного, но песни-то и аранжировки были бы те же самые! Получилась узнаваемая туповато-простовая драм-машина, которая на всех вишневских записях того времени звучала одинаково у всех. Но в то время это была еще как диковинка и подавалась как якобы современная модная «нововолновая» ритм-секция. А другой просто не было. Позже у Курехина (на котором «Африка» в «Поп-механике» играл) появился крутой синтезатор, тогда чуть ли не единственный в России, который ему Джоанна привезла, где можно было любые барабанные звуки сэмплировать. Я не знаю нюансов процесса записи «КИНО» у Вишни. Умалять роль звукооператора не стоит, но и преувеличивать эту роль тоже нельзя. Не записались бы у Вишни – записали бы в другом месте все то же самое, возможно даже лучше… Что гадать? Цой выбрал Вишню, значит, доверил ему. Хотя тогда не относился к этому как к «нетленке». В середине 80-х было принято каждый год к очередному фестивалю рок-клуба группе-участнику делать совершенно новую программу. Это, кстати, стимулировало от природы ленивых музыкантов, чтобы не выглядеть в глазах коллег полными тупицами, – не специально, но все-таки думать о том, что нужны новые песни, и делать их. Если на Западе и тогда, и сейчас – это требование рынка: коммерчески успешные группы каждый год должны выпускать новый альбом, – то у нас были другие стимулы, но результат тот же – каждый год программа обновлялась. Конечно, есть нюанс, все-таки мало кто может похвастать тем, что он записывал Цоя, «Свинью», еще кого-то… Современные студии – они более обезличены: есть хозяева (бренд), которые могут ни разу к ручкам не притронуться, а звукооператоры могут даже меняться по ходу записи, они – наемные работники. Тогда это было дело НОВОЕ, более все-таки авторское, требовало применения русско-еврейско-татарской смекалки, и многое делалось не по шаблону (которого никто не знал), великим методом ТЫКА. Так что роль и заслуга звукачей того времени больше, чем у современных, когда есть подробные инструкции на всех возможных языках, есть институты, курсы и т. п…[977]
Алексей Вишня:
В «Это не любовь» на барабанах играл я. И программировал. А написано – Густав. Но «Группа крови» действительно у меня только сводилась, писали они у него дома, это правда. Ой, какие мелочные люди, кошмар. Даже спустя годы слова «спасибо, Вишня» произнести сквозь зубы не могут. Гордость не велит. Ничего страшного, я же помогал Цою не для того, чтобы «спасибо» слушать. Я достиг главного – и Цой появился на свет, и я состоялся как продюсер[978].