– Я слушаю тебя, незнакомец. По всему видно, что ты великий чародей, не здешним чета. Назови мне свое имя. Должен же я знать, кто удостоил меня чести…
– Можешь называть меня Ремиз. В ваших пределах обретается женщина, которая известна здесь как Царевна Лебедь… У меня с ней свои счеты.
У Горыни ёкнуло сердце: он все рассчитал правильно. У чародеев нет иных врагов, кроме как иные представители колдовского сообщества. Этот явился по Царевну… Очень кстати. Жаль только, всю подноготную об этом Ремизе не успеть вызнать. А оно бы не помешало.
– Мне нужен надежный союзник в борьбе, – заявил Ремиз. – А план у меня такой…
Он нагнулся к собеседнику и прошептал ему кое-что в самое ухо. Горыня слушал чрезвычайно заинтересованно.
– Надеюсь, вам известно, что такое чары личины? – спросил заезжий чародей, вновь отказавшись от конспиративного шепота. – Лебедь сможет их распознать, только заглянув зачарованному человеку в глаза, а для этого ей придется подпустить противника, скрывающегося под чужой личиной, близко к себе. Очень близко. И тут главное – эффект внезапности. Так вот…
Две мужские головы склонились над столом, конспиративно, из уст в уста передавая свои соображения по делу колдуньи Лебеди.
Между тем на выступе крыши неподалеку от оконца, у которого шел этот разговор, балансировал крупный черно-белый кот. Это был Кий, который за время, проведенное в свите Маргариты, совершенно преобразился.
Если прежде, сидючи на цепи, он был тощим, облезлым и озлобленным котярой, в глазах которого кроме природного ума мелькало выражение голодного отчаяния, теперь, обзаведясь заботливой хозяйкой, Кий стал гладким, ухоженным, с ровной блестящей шерсткой. Нельзя было сказать, что он сильно разъелся, форму кот считал нужным держать, но хорошее питание пошло впрок. Просто теперь никому бы не пришло в голову называть его тощим – это был поджарый сильный котище с мускулами, заметно играющими под лоснящейся шкуркой. Со своими собратьями-котам и он даже не считал нужным вступать в драки. Достаточно было улыбки превосходства, чтобы все соперники обратились в бегство.
И вот теперь это крепкое и ловкое животное, легко взобравшись на крышу терема, замерло у окна светлицы, стараясь не пропустить ни слова. Конечно, вооружившись собственными талантами, Кий мог и вдалеке уловить суть происходящей беседы, но, во-первых, в отдалении его отвлекали посторонние шумы и голоса, а во-вторых, желательно было еще и понаблюдать за происходящим для полноты картины, а не только подслушать.
Между тем из окна выливались такие черные волны, что даже воздух вокруг искрился и шерсть у кота вставала дыбом. Находиться в таких условиях было тяжело, и кот убедил себя, что узнал достаточно. Он повернулся и медленно, гордой поступью двинулся прочь по ребру теремной кровли, как и подобает обладающему чувством собственного достоинства животному. И только убедившись, что его уже никто не сможет увидеть, кот понесся с такой скоростью, что его собственные лапы отставали, не поспевая за телом.
Срочно надо было известить хозяйку о происходящем. Увы, оказалось, что хозяйка ведет прием населения, и кота к ней просто не допустила охрана. Прикинув, не попробовать ли залезть в приемную через печную трубу, и отвергнув этот план ввиду его неэстетичности, кот счел за лучшее немного подождать. Правда, судя по тому, сколько народу томилось в приемной, дожидаясь аудиенции Царевны Лебеди, это «немного» могло стать довольно долгим…
Кот вышел на улицу, прогулялся вдоль домов и даже попробовал поулыбаться паре здоровых собак, но настроение у него не улучшилось. Тревога все нарастала…
ГЛАВА 32
Маргарита никак не могла завершить прием. Люди шли и шли, конца-края посетителям не было.
– Кто еще ожидает своей очереди? – спросила она Мала, понимая, что силы иссякают и принять всех она, наверное, сегодня так и не сможет.
Мал развернул свиток бересты.
– Только что пришел боярин Незлоб, он занимается международными связями нашей думы. Его придется принять первым, поскольку назревает конфликт между Арконой и Тростниковым островом, раскинувшимся за Синим проливом…
– А я-то чем могу помочь?
– Надо обсудить вопрос, нельзя ли урегулировать проблему мирным путем. Иначе тростниковцы оставят нас без сахара и еще пришлют к нашим берегам свой флот. Мы обязаны будем отвечать на вызов, придется проводить дополнительный набор в корабельщики, а всех новобранцев уже призвали в пешую рать, и найти кого-то неохваченного трудно. К тому же нас вынудят обновлять флот, а это потребует больших вложений из казны.
– Разве Арконе не хватает судов? – удивилась Маргарита, успевшая убедиться, что флот – предмет особой гордости островитян.
– Ну это как сказать, – задумчиво отозвался Мал. – Ежели брать ладьи, то оно конечно. Но ежели отражать вражеские вылазки, тут ушкуи нужны. Ладья – она против ушкуя не тянет. Ушкуи – более крупные суда, чем ладьи, принимают на борт до тридцати человек. А бывают ушкуи морские и речные. У тех и других одна съемная мачта, а вместо руля – кормовое весло и до десятка весел по бортам. И ежели речных казенных ушкуев еще наберем сколько-нисколько, то морские – они все в частных руках.
– Мне кажется, по части того, что вы делаете с ушкуями, можно разобраться без меня. И даже без боярина Незлоба, – прервала его Маргарита.
– Помилосердствуй, матушка, как же это без тебя?
– Кто там еще на очереди?
Мал снова углубился в список.
– Представитель цеха сапожников с жалобой на завышенные расценки со стороны кожедубов. Два отставных дружинника, недовольных выходным пособием. Учитель из новых, тобой, матушка, назначенных, будет требовать отдельную азбуку для каждого ученика…
– Для этого нужно наладить печатный станок. Я ведь рисовала вам схему устройства.
Мал был абсолютно уверен, что инструкции Царевны Лебеди ни в коем случае не следует принимать буквально, поэтому ответ сформулировал довольно изысканно:
– Продвижение нашей благословенной Арконы по пути просвещения, ведущееся твоими чаяниями, является оплотом надежды для всех нас, Царевна. Разгонишь ты тучи мракобесия. И слово твое, луч света несущее, для нас закон. Мастерим мы твое устройство печатное, матушка, мастерим. Ремесленники вторую неделю со схемой разбираются. Только вот школярам, не прогневайся, незачем такое дорогое дело, как книги. Им только дай чего в руки! Несмышленыши. Порвут да попортят…
– Детям надо учиться. Им книги необходимы.
– Да что в них хорошего, в книгах-то? Много читать – только глаза портить. Авось и так выучатся, матушка Лебедь. А казне облегчение… Вот когда я был ребенком, времени на книги у нас просто не было, как сейчас помню. Мы были слишком заняты другими развлечениями. И ничего, выросли и выучились, не хуже других…
– Что ж, твоя позиция мне ясна. Придется по вопросу книжного дела готовить приказ с печатью. И изволь исполнять, а не разговоры разговаривать…
Мал молча поклонился, демонстрируя, что его дело подневольное, но собственное мнение у человека все равно никто не отберет.
– Мне показалось, что там еще один пожилой мужчина, седобородый такой, дожидался, – напомнила Маргоша.
– Это бондарь Глума. У него сын в остроге. Вот бондарь хлопотать и пришел.
– А за что сына посадили?
– Соседа у них зарезали. Сыскари-приказные следа взять не смогли, кто убийца – не знают, вот и схапали пока Глумова сына. Вроде работу свою обозначить… Ну и, кроме того, парень, может, еще и причастен к делу.
– Вот тут я постараюсь помочь. В моей свите есть люди, хорошо владеющие магическим ясновидением. Отведите их на место преступления, пусть посмотрят, был ли причастен парень к делу или нет. Зачем же держать его в остроге просто так?
– Нет, матушка, это никак не возможно, уж не серчай. Магия тут не помощница.
– А почему бы нам не воспользоваться магией, чтобы вычислить убийцу?
– Закон нашего мира, Царевна. – Мал снял с полки потертый фолиант и прочел: – Магия не может быть использована при расследовании преступлений или служить доказательством на судилище, являющемся следствием такого расследования.
