В середине XIX века обширные внутренние территории Австралии всё ещё оставались белым пятном. И честолюбивые руководители Мельбурнского Королевского географического общества поставили перед собой весьма масштабную цель — сделать то, что не удалось сделать Лейхгардту, пересечь этот таинственный континент, разведать наиболее удобный путь к северной оконечности материка. В целом это было не совсем продуманной, если не сказать авантюрной, затеей. Но решение принимали городские чиновники, никогда не покидавшие своих кресел…
Начальником экспедиции был назначен Роберт О’Хара Бёрк, несколько лет до этого прослуживший полицейским инспектором штата Виктория. Он был незаурядным человеком: смелым, прямым, обладал недюжинной силой, и вместе с тем совмещал в себе такие качества, как эмоциональность и мечтательность, часто действовал по первому порыву. Ему явно не хватало специального образования и опыта для руководства такого рода предприятием.
Вторым членом отряда был Джордж Джеймс Ланделлс, уже предпринявший к тому времени довольно трудный поход по Среднему Востоку. Вместе с Ланделлсом приехал и ирландец Джон Кинг, большой любитель приключений. Другими участниками экспедиции стали ботаник Герман Беклер и художник Людвиг Бейкер. Самым же полезным оказался 26-летний астроном Уильям Уиллс. Хотя Бёрк был довольно жёстким и в то же время непоследовательным человеком, он хорошо ладил с Уиллсом, чьё спокойствие и усердие уравновешивали вспыльчивость и самоуверенность начальника.
Десять остальных участников перехода прошли строгий отбор. Двое индусов — Бедудж и Дост Магомет — были взяты для управления верблюдами.
В день выхода экспедиции — 20 августа 1860 года — мельбурнцы произносили прощальные речи, нарушаемые громогласными овациями; желая удачи отъезжающим, махали шляпами. И вот шестнадцать отважных людей — все с самым скромным опытом путешествий — отправляются в неизвестность…
По мере того как отряд всё дальше продвигался к северу, у некоторых его членов зрело недовольство. Ланделлс и Бёрк не переставали ссориться. Тяжёлые повозки и крытые фургоны пришлось бросить. Трудности неимоверно возросли, когда экспедиция начала пробиваться через сплошные пески. Когда партия достигла Балранальда, в ней уже царил полный разлад.
В этом городе Бёрк оставил и большую часть снаряжения: тенты, оружие и — что странно при явной угрозе цинги в этих краях — запасы лимонного сока. Всё выдавало в нём неопытного руководителя, может быть даже вовсе не подходящего для этой ответственной должности. Потом Бёрку не раз придётся пожалеть об оставленных запасах. Но время поджимало: Королевское общество определило ему от 12 до 18 месяцев, чтобы добраться до северного побережья и вернуться обратно. И хотя маршрута, строго говоря, не было (все понимали, что песчаные бури и неожиданные разливы рек могут внести свои коррективы), сроки всё же были достаточно жёсткими. Бёрку казалось, что для быстрейшего продвижения лучше избавиться от какого-то количества груза.
До Менинди на лошадях и верблюдах предстояло пройти трудных 160 миль попеременно то по грязи, то по движущимся пескам. Казалось, путешественники попали на край света. Но то было только начало — за Менинди лежала безлюдная местность, огромные безводные пространства.
Наконец, отряд достиг реки Дарлинг. И тут Ланделлс и Бёрк снова потрепали друг другу нервы. Усталые и издёрганные спорами, люди добрались до большой овцеводческой фермы — последнего приюта на границе освоенной земли. А потом была ссора с Ланделлсом — до того крупная, что тот подал в отставку. В знак солидарности с ним отказался от службы и Беклер, которого Бёрк всё же уговорил остаться. Потеря была частично компенсирована приобретением нового проводника — Уильяма Райта, управляющего с близлежащей фермы, который, по его словам, знал путь на север к источникам воды.
В Менинди Бёрк разделил отряд на две группы. С первой, состоящей из восьми человек, он отправился вперёд. Их вёл новый проводник Райт. Остальные шесть человек с тремя новыми рекрутами остались на месте, чтобы организовать склад припасов невдалеке от Менинди и в ожидании подкреплений. Как только прибудут повозки, они должны были пуститься по следам передового отряда. Потом, много лет спустя, исследователи будут критиковать Бёрка за то, что он разделил отряд. Но при той скорости, с какой продвигались обременённые грузом путешественники, они вряд ли дошли бы в назначенный срок даже до Куперс-крика. Так что Бёрк не зря создавал опорные склады. Другое дело, что он не сумел ими воспользоваться.
Отряд Бёрка двигался на север к болоту Торовотто. Оттуда Бёрк отправил проводника Райта обратно в Менинди с инструкцией «собрать людей и следовать за мной». Потом начальник экспедиции выстроил свой, уже потрёпанный отряд и спросил, хочет ли кто вернуться с Райтом. Таких не нашлось. Все добровольно обрекали себя на рискованное и опасное предприятие.
11 ноября отряд Бёрка вышел к речке Уилсон, одному из рукавов Куперс-крика. На первой стоянке на людей напали полчища крыс, и им пришлось разбить ниже по течению новый лагерь, под номером 65, ставший впоследствии самым важным пунктом на всём маршруте.
После тщетных попыток пробиться на север Бёрк вновь решил разделить свой отряд и вместе с Уиллсом, Кингом и Греем в быстром темпе «проскочить» полконтинента. Он назначил Уильяма Брейха начальником над остающимися людьми, дав им указание соорудить убежище на случай нападения туземцев и ждать его возвращения. Впоследствии, вспоминая свой последний разговор с Бёрком, Брейх утверждал, что ему было приказано ждать три месяца, если раньше не кончатся продукты, и после этого возвращаться в Менинди.
16 декабря группа Бёрка тронулась в путь. Брейх в течение целого дня провожал их, а трое его людей — Паттон, Макдоноу и Дост Магомет — начали сооружать в лагере № 65 деревянный форт.
Отряд Бёрка шёл на запад вдоль течения Куперс-крика. Потом повернули на северо-запад по направлению к каменистой пустыне Стюарт. Через четыре дня вышли к речке Дайамантина (Алмазная) и двинулись вдоль неё на север.
Новый, 1861-й, год, Бёрк, Уиллс, Кинг и Грей встретили в 80-м по счёту лагере, к юго-востоку от озера Мачате. Тропик Козерога (Южный) пересекли 7 января. В эти январские дни записная книжка Уиллса отражает его жизнерадостное настроение. Он с улыбкой пишет об «одиноких бродягах». Но усталость и истощение, накопившиеся за время долгого путешествия, уже начинали сказываться. 5 января Бёрк, вообще редко бравшийся за ручку, внёс в свой путевой журнал такую запись: «…я удовлетворён тем, что человек никогда прежде не подвергался столь суровым испытаниям».
