— Ты и по ночам ищешь приключений? — хмыкнул Речник. — Хорошо, что у тебя много сил. Хватит на двоих. С Уджугом то, что бывает со многими зверями по весне, — весенний гон. Ему нужны самки, ледяные пустоши и время — и никаких повозок за спиной. Кытугьин признался мне — а его озадачили в Навиате — что самку для Уджуга подобрали в Элуатаа, и пропустить этот гон никак нельзя. Так что в Элуатаа мы с Кытугьином и его повозкой расстанемся — если боги будут добры к нам, то дней на десять.
— Нуску Лучистый! У Уджуга будут детёныши? — Речница усмехнулась. — Но ведь я не хийкиммиг, зачем оставлять меня там?
«Была бы ты лучше хийкиммигом…» — отчётливо читалось в глазах Яцека, подёрнутых пеленой усталости.
— Горы Кеула — более чем опасное место, Кесса, — отозвался он, и в голосе его не было надежды. — А что хелеги недружелюбны, ты уже сама убедилась. В Элуатаа вы с Хагваном были бы в безопасности, под защитой договора богов и стрел солмиков.
— Речник Яцек, я обещала Астанену защищать тебя, — склонила голову Речница. — Как я могу тебя оставить?! Ты сам говоришь, что там опасно, как же ты пойдёшь туда один? Разве мы с Хагваном плохо показали себя в Хельских Горах?
— У-ух, а как мне оставлять вас?! — передёрнул плечами Кытугьин. — Даже тулуги не летают над Имлегьином, даже тулуги…
— Я не к тулугам иду, — нахмурился Яцек. — Как знаешь, Кесса. Я не могу привязать тебя с Хагваном к столбу в Элуатаа. Но там, в Горах Кеула, слушай, что я тебе говорю, а не то, что кричат голоса в твоей голове. Ясно?
…Кессе показалось сначала, что земля впереди горит — белый пар стеной поднимался к затянутому серой хмарью небу, и ветер трепал его полотно, но сдуть не мог. «Нуску! Что же за дела, даже тут пожары!» — огорчилась и испугалась Речница, но разум подсказывал ей, что лёд не горит, и даже богу солнца его не поджечь. Повозка, вихляясь на невидимых обледеневших кочках — тут равнина, выглаженная ветрами, была слегка присыпана снегом, а внизу лежала огромная полированная льдина — вылетела на пригорок, и Кытугьин вскинул над головой гуделку. Её жалобный вопль перекрыл свист неумолкающего ветра, два тоскливых голоса отозвались издалека. Речник Яцек свесился с крыши и приоткрыл в пологе проход, жестами подзывая к себе Кессу и Хагвана. Речница вцепилась в его руку и взобралась на костяные балки, поддерживающие свод.
Там для сторожей приготовлено было укрытие — вшитый в крышу мешок из шкур, достаточно просторный для двоих и такой длинный, что заползти в него можно было с головой. Но сейчас Яцек сидел снаружи и задумчиво усмехался, глядя на север. Повозка тронулась, Кесса уцепилась за костяную перекладину и приоткрыла рот от изумления и восторга. Впереди, за ледяным обрывом, начиналась вода.
Это была огромная река — её дальний берег терялся в белой дымке. Пар валил от чёрной воды, и мелкие льдинки кружили у берега, но ни одна не добиралась до стремнины. В горячих испарениях таяли очертания гигантского моста — он вцепился в ближний берег белоснежной лапой, вскинул над собой паутину балок и ушёл в туман. Две башни, возведённые над ним, как подумалось Кессе, изо льда, костей и шкур, казались крохотными рядом с белой громадой. Над башнями курился дымок — тут, как видно, тоже не гасили жирники.
— Речник Яцек, чей это мост? — Кесса завороженно следила за приближающимся белым полотном. Теперь она видела огромные округлые сваи, вбитые в дно тёмной реки, и видела, что мост как будто собран из скреплённых друг с другом вогнутых лепестков. Башни с меховыми крышами промелькнули над головой, оглушили воем гуделок — и сторожевой пост солмиков остался позади. Полозья легко скользили по белоснежному рилкару, Кесса думала, что весь мост должен быть увешан сосульками, но нет — лёд не прилипал к нему. Речница запрокинула голову, выглядывая, где заканчиваются гигантские опоры. Они еле слышно гудели на ветру, раскинув «щупальца» полупрозрачных тросов. Дорога еле заметно выгибалась под лапами хийкиммига — он летел с пригорка в ложбину и вновь на пригорок. Тёмная вода дымилась внизу, а впереди, вдоль обрыва, уже виднелась широкая и бесконечно длинная равнина, подёрнутая зелёной ряской. Трава Геджу опутала весь берег, и ниххики, увлечённо её жующие, казались крохотными, как комки шерсти.
— Мост тулугов, — усмехнулся Яцек. — Говорят, что он умеет уходить под воду. Солмики приглядывают за ним. А за Иннигватаном приглядывать ни к чему — он сам себе защитник.
Чёрный Иннигватан лениво плескался у мощных опор и подгрызал кромку льда. Кесса восхищённо смотрела на горячую реку — и видела на севере, в густом тумане, ещё один могучий поток, то ли отходящий от основного русла, то ли в него впадающий.
— Вот и тёплые реки, — прошептал Хагван, задумчиво вертя в руке раковину-рог. — Речник Яцек, а почему они не замерзают?
— По воле Реки-Праматери, — хмыкнул Речник. — Тут немало горячих источников, да и сарматские станции на берегу тоже способствуют… Кытугьин уверяет, что рыба из этих рек — правильная еда. В Элуатаа проверим.
— Правильная еда… — тоскливо вздохнул Хагван и опустил руку в карман. Запасы ирхека и пересушенной речной рыбы стремительно заканчивались, и на обратный путь ничего не оставалось.
— А-а-а! Кама-а-а-айя! — закричал Кытугьин, раскручивая гуделку. Две повозки промчались мимо, не зацепив его, и между ними оставалось место ещё для двух. Башни под меховыми крышами были уже рядом. Вырезанные во льду лестницы спускались от них под обрыв, на пологий берег, и везде в обрыве Кесса видела прорезанные ступени, а кое-где внизу — походные шатры солмиков. С башен завыли гуделки — стражники видели гостя и приветствовали его.
— Элуатаа, — Речник махнул рукой на север, где виднелись уже очертания ледяной стены и мерцающие «ветви» подстанции, высоко вознёсшиеся над полукруглыми, вдавленными в снег крышами. — К полудню доедем.
— Уджуг доволен, — крикнул, обернувшись, Кытугьин. — Он спешит, но я его придержу. Нас ждут, со вчера ещё ждут в Элуатаа. Видно, я с вами не пойду в дом собраний…
— Не ходи, позаботься об Уджуге, — кивнул Речник. — Сразу с дороги поведёшь его в поле?
— Ждут нас, — понурился солмик. — Уджуг сильный, он не очень устал. Пусть сейчас идёт шагом, пусть бережёт силы!
Хийкиммиг громко фыркнул, и шерсть на его боках разом поднялась и опала. Он рвался вперёд, но натянутые поводья не давали ему разогнаться.
— А почему жена Уджуга живёт так далеко? В Навиате ведь тоже есть хийкиммиги! — тихо спросила Кесса у Речника Яцека. Он пожал плечами, зато откликнулся Кытугьин.
— Есть для него жёны в Навиате! Нанугьин злиться будет на меня, что не выпустил Уджуга с его хийкиммигом, даже в дом пускать перестанет. Но я вас бросить не мог, не мог и задержать на неделю. И не могу пропустить всю весну — тут уже сам Уджуг озлится. Камайя!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
