Возле шкафиков меня поджидали Малина и ее свора. Во взгляде Лики взгляде было отвращение. Ну и что еще ей нужно?
- Туманова, - перегородила она мне дорогу. – Нам бы с тобой поговорить по-взрослому. По-особенному.
- Это как? – ухмыльнулась я, закрывая собой Дилару, которая испугалась.
- Сама как думаешь? – процедила она сквозь зубы.
- Это как в фильмах восемнадцать плюс? Извини, с тобой я так разговаривать не готова, - хмыкнула я.
- Больная! Думаешь, самая крутая? Или как?
- О тебе вообще не думаю, - отрезала я. – Дай пройти.
Я попыталась оттолкнуть Малиновскую, а она схватила меня за локоть.
- Жду тебя на точке. Побазарим за жизнь.
Точкой называлась заброшенная стройка неподалеку от школы. Когда-то там возвели несколько первых этажей дома, но потом компания разорилась и строительство прекратилось. От Димы, Лехи и Вала я слышала, что там порой проходили разборки между парнями. Но сама ни разу не была. И не собиралась.
- Побазарим за жизнь? У тебя словарный запас, как у гопника, - заметила я. – Базарить я с тобой ни о чем не собираюсь. И отпусти меня.
Малина развернулась и ушла вместе со своей сворой. А я взяла свои вещи и натолкнулась взглядом на шкафчик Димы. Его имени на нем больше не было. Значит, скоро его отдадут кому-то другому. А вещи?.. Вдруг там были какие-то вещи? Неужели их выбросили?
Я застыла, борясь с новой порцией подступающих к горлу слез. А Дилара перехватила мой взгляд и словно бы все поняла:
- Полин, я такая дура, совсем забыла сказать! Вещи Димы у Ольги Владимировны! Ты можешь их забрать.
- Правда? – улыбнулась я.
- Правда. Ты сейчас к репетитору?
- Нет, сегодня сразу домой.
- Здорово! – обрадовалась Дилара. - Погуляем немного? А хочешь ко мне в гости? Купим вкусняшек и посмотрим ранов с бантанами!
- Давай в следующий раз? – улыбнулась я. – Домой пойду. Голова болит.
- Хорошо! – обрадовалась Дилара. Она проводила меня до дома, всю дорогу болтая о нашем любимом шоу, а после перешла на знаменитостей, рассказывая, что у кого произошло за это время.
- Скучаешь по нему? – перебила ее я, когда мы подошли к нашему двору, и по старой привычке мой взгляд скользнул на окна Димы.
Подруга сразу поняла, о ком речь.
- Скучаю, - совсем другим голосом сказала она – безжизненным. – И злюсь. Почему у нас все так по-глупому вышло? Почему я ему не нужна?
- С чего решила, что не нужна? – спросила я.
- Просто чувствую. Не нужна, - ответила Дилара.
- А тебе он нужен?
- Нужен. Но я не хочу навязываться. И простить его тоже не могу. Я все прощаю, кроме предательства. Поэтому и с Миланой не могу общаться.
Мы замолчали – каждая молчала о своем.
- Полин, а ты? – спросила Дилара какое-то время спустя.
- Что я?
- Скучаешь?
- Очень, - прошептала я.
Каждую минуту скучаю. Каждое мгновение.
Но я не заплакала – вместо этого широко улыбнулась. Хватит слез.
Мы с Диларой поговорили еще немного, и теперь уже я пошла ее провожать. Домой вернулась спустя полчаса.
В квартире мама была не одна. Я из прихожей услышала щебечущий женский голосок и поморщилась – мать Андрея, Фаина Ивановна.
Я видела ее раза два, и ощущение она оставила неприятное – сладкое, липкое. Будто на тебя вылили ведро патоки, от которой сложно отмыться. А на эту патоку слетелись мухи и облепили со всех сторон. Фаина Ивановна рассыпалась в комплиментах и умилении, но взгляд у нее был острый, и она казалась мне женщиной хитрой и расчётливой. Она напоминала мне Амбридж, только розовый цвет не любила – тяготела ко всем оттенкам желтого.
Не слыша того, что я пришла, они разговаривали. А вот я слышала все.
- Как же я за тебя рада, моя дорогая! И за Андрюшу рада! Надеюсь, у вас будет мальчик. Андрюше нужен наследник!
У меня едва мир не перевернулся. Я затаила дыхание, не в силах поверить в услышанное?
Наследник?..
Мне вдруг стали понятно, почему в последнее время маму часто тошнило. Значит, она беремена.
Но почему мне никто не сказал об этом?
Снова злость – я чувствовала ее отголоски.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- У Андрея ведь уже есть сын, - раздался смущенный голос мамы.
- И что? – ответила Фаина Ивановна. – Ему нужен настоящий наследник! С таким же железным характером, как у моего сына! А Руслан… Избалованный мальчишка! Скверный, наглый. Хамит, дерзит, взрослых не почитает. Родной отец ему не указ! Гонками занимается! Позор какой! Гонки, батюшки святы!
- Это все переходный возраст, - осторожно сказала мама.
- Это все воспитание их матери! Я была против их свадьбы, Дана! Против! Разбалованная хабалка! И что мой интеллигентный Андрюша в ней нашел?
Деньги. Вот что нашел в ней твой Андрюша.
Я механически раздевалась, все еще не понимая, как такое возможно. У мамы будет ребенок от Андрея?
- Но ты сына воспитаешь отлично, Даночка! – прощебетала Фаина Ивановна. – Ты моему Андрюше под стать. Умная, интеллигентная. К тому же и любит он тебя уже сколько лет… Вот увидишь, у вас родится мальчик! Я сон вещий видела! У нас вся семья так рада! Все поздравляют!
- Присоединяюсь к поздравлением, - вошла я в гостиную, и мама вздрогнула, увидев меня. Тотчас вскочила и улыбнулась, но как-то натянуто. Она чувствовала себя виноватой.
- Я и не думала, что ты так рано придешь, Полинкин!
- К репетитору не пошла, - ответила я. – А я не думала, что ты будешь от меня скрывать такие вещи.
Мама опустила глаза.
- Я не хотела тебя беспокоить.
- Спасибо за заботу, - хмыкнула я, чувствуя холод – не от нее, а от себя. – А, да, здравствуйте, Фаина Ивановна. Рада вас видеть.
Пожилая женщина одарила меня нелестным взглядом, но ее губы растянулись в улыбочке.
- А что, Полиночка не знала? – прощебетала она. – Полиночка, у тебя братик родится скоро, да! Ты теперь у мамы не одна будешь! Ой, Даночка, как хорошо, что у тебя дочь взрослая есть! Помощница! Будет с ребенком сидеть, и няню даже нанимать не нужно! Ночью чередоваться можно – ночь ты с ребеночком, ночь она!
- Я не собираюсь быть нянькой, - неожиданно для самой себя сказала я. Вышло резко. Фаина Ивановна состроила такую гримасу, будто бы я оскорбила ее последними словами.
- Полин, ты чего? - растерянно сказала мама. – Я и не прошу. Понимаешь, мы с Андреем…
Я не дала ей договорить. Оборвала.
- Мне пора уроки делать.
И пошла прочь из гостиной, все еще не понимая, почему от меня скрыли такую важную новость.
- Что-то она у тебя распустилась, Даночка, - услышала я нарочито громкий шепот Фаины Ивановны. – Дерзит. Ты бы построже с ней!
- Я сама знаю, как обращаться со своей дочерью, - ответила мама.
Больше слушать я не стала. Ушла в свою полутемную комнату. Растерянно села на кровать. Что вообще происходит? Почему о том, что у мамы и отчима будет ребенок знает вся его родня, а я – нет?
Злость сменилась непониманием. Я гладила мурлыкающего Обеда и все не могла понять, почему? Изредка я кидала взгляды в сторону окна. Глупая привычка искать глазами окна Димы. Но теперь шторы в моей комнате всегда были закрытыми – так я пыталась отучить себя от этого.
Мама пришла спустя полчаса – после того, как выпроводила Фаину Ивановну.
- Полина, - тихо сказала она, постучавшись в дверь. – Можно к тебе?
- Что? – подняла я голову.
- Хочу поговорить.
Мама села рядом со мной и взяла за руку, и мне почему-то захотелось скорее вырвать ладонь из ее пальцев.
- Прости, что не сказала раньше, - вздохнула она. – Просто мы с Андреем решили, что тебе рано об этом знать.
- Рано? – подняла я бровь. – В смысле?
- Ты была так подавлена из-за смерти Димы, что мы не стали ничего говорить. Решили, что скажем потом, - ответила мама.
- Потом – это когда скрывать уже будет нельзя? – с иронией спросила я.
- Потом – это когда тебе станет лучше.
- Мне никогда не станет лучше, мам, - прошептала я.
- Ты еще полюбишь, - проговорила она, сведя брови к переносице. – Найдешь своего человека. Сейчас только кажется, что мир рухнул. И что никого другого больше не будет. Поверь…
