1. Ведь с самого начала мира его Творец был узнан вместе с сотворенными Им вещами, поскольку они были произведены для того, чтобы Бог был познан. Ведь, хотя живший достаточно поздно Моисей и кажется первым, кто узнал Бога вселенной в храме своих скрижалей, родословие познания не будет из-за этого вестись лишь от Пятикнижия, так как все написанное Моисеем не вводит знания о Творце, но лишь с самого начала повествует о них так, что они должны быть отнесенными к раю и Адаму, а не к Египту и Моисею. 2. Наконец, большая часть человеческого рода, не имеющая представления даже об имени Моисея, не говоря уже о Писании, знает, однако, Моисеева Бога. Несмотря на то, что идолопоклонство затемнило мир своим столь великим могуществом, язычники, выделяя, называют Его как бы Его собственным именем «Бог» и «Бог богов» и говорят: «Если Бог даст», «как Богу угодно» и «поручаю Богу».[116] Смотри, не знают ли они Того, о Ком свидетельствуют, что Он все может. И этим знанием они не обязаны никаким Моисеевым книгам. 3. Душа была прежде пророчества. Ведь сознание души — от начала дар Божий. Она — одна и та же, а не разная и у египтян, и у сирийев, и у понтийцев.[117] [Ибо Бога иудеев называют Богом души.][118] О, варвар-еретик, не делай Авраама старшим, чем мир! И если Бог был бы Создателем одной семьи, Он, однако, не был бы более поздним, чем твой, будучи известным ранее него даже понтийцам. 4. Итак, пусть <твой бог> примет[119] от своего Предшественника мерило: неопределенный — от определенного, непознанный — от познанного. Бог никогда не будет скрываться, никогда не будет отсутствовать; Он всегда будет воспринимаемым, слышимым и даже видимым таким образом, каким пожелает. Бог имеет свидетельства — всё то, чем мы являемся и в чем живем. Таким образом, поскольку Он не пребывает неизвестным, доказывается и бытие Его, и Его единственность, в то время как существование другого доселе сложно подтвердить.

Глава 11. Бог Маркиона, ничего не создавший и не обеспечивший таким образом себе известность, не может считаться богом

1. «И это естественно», — говорят маркиониты. Ведь кто своим известен не так, как чужим?[120] Никто. Я признаю это. Но каким образом что-либо может быть чуждым богу, для которого ничто не было бы таковым, если бы он существовал, ибо свойство Бога заключается в том, чтобы всё принадлежало Ему и к Нему относилось? В противном случае нам пришлось бы сразу спросить: какое ему дело до чужого? Об этом речь пойдет подробнее в своем месте. 2. Теперь же достаточно заметить, что никем оказывается тот, которому ничего не оказывается принадлежащим. Ведь как Творец является Богом, и Богом несомненным, потому, что всё — Его и нет ничего чуждого Ему, так и иной потому не Бог, что всё — не его, и поэтому — чуждо ему. 3. Наконец, если вселенная принадлежит Творцу, то я уже не вижу места для другого бога. Всё полно и занято своим Творцом. Если какое-нибудь пространство в творении свободно для божества[121], то, конечно, оно будет свободно для ложного божества. Истина становится очевидной благодаря лжи. Почему столь великое множество идолов нигде не может принять Маркионова бога? 4. Итак, я требую, чтобы <его>[122] бог, как и Творец, был постигнут и из проявлений его неких собственных вселенной, человека и века, поскольку даже заблуждение мира сего потому предположило богов, которых порою признают людьми, что те или иные вещи кажутся заготовленным каждым из них для пользы и удобства в жизни.[123] 5. Из-за того, что это делал Творец, считается также божественным устанавливать и показывать нечто целесообразное и необходимое для человеческих дел. У ложной божественности появился авторитет именно по той причине, по которой ранее он возник у истинной: бог Маркиона должен был произвести, по крайней мере, одну маленькую чину[124], чтобы быть названным неким новым Триптолемом.[125] 6. Или дай достойное бога объяснение, почему он ничего не сотворил, если существует, ибо он сотворил бы, если бы существовал, — на основании того принятого ранее положения, на основании которого существование нашего Бога становится очевидным не иначе, как из того факта, что Он всё это основал.

Ибо сразу придется заметить, что маркиониты не могут и Творца признать Богом, и доказывать бытие того, которого они также хотят считать богом, не на примере признаваемого[126] и самими ими, и всеми остальными Богом, 7. чтобы, — поскольку никто не сомневается в божественности Творца потому, что Он создал весь этот мир, — никому не было позволено верить и в божественность того, кто ничего не создал, если только случайно не появится какое-нибудь объяснение этого факта. Оно неизбежно окажется двояким: он или не пожелал сотворить, или не смог. Третьего нет. Но не мочь — недостойно Бога; я хочу исследовать — достойно ли не желать. 8. Скажи мне, Маркион, хотел ли твой бог быть когда-либо познанным, или нет? С другим ли намерением он и сошел, и проповедовал, и страдал, и воскрес, или с тем, чтобы быть познанным? Но, без сомнения, если он был познан, значит, он хотел этого. Ибо ничего не случилось бы с ним, если бы он не хотел. Тот, кто[127] так сильно заботился о своей известности, что даже оказался явленным в позоре плоти, позоре тем большем, если плоть — ложная (ведь более отвратительно, если он симулировал телесную сущность, <чем если бы пребывал в истинной>); <тот,> кто, будучи повешенным на древе, принял на себя и проклятие Творца[128], — насколько славнее он мог бы подготовить свое узнавание посредством неких знаков собственного творения! 9. Особенно же ему следовало быть познанным для противодействия Тому, во владениях Которого он с самого начала из дел не был известен. Как получается, что Творец, не знающий, по утверждению маркионитов, о существовании другого бога над Собой, Творец, утверждавший, что Он — единственный, и даже клявшийся в этом[129], столькими деяниями обеспечил свою известность, о которой мог так сильно и не заботиться из-за существовавшего предположения Своей единственности, а тот высший, знающий про «низшего» Бога, что Он столь вооружен, не предусмотрел для своего признания никакого снаряжения? Когда даже более славные и величественные дела он должен был бы совершить, чтобы быть признанным на их основании и богом, подобно Творцу, и — из-за того, что они более славные — более могущественным и более знатным, чем Творец.

Глава 12. В существовании Маркионова бога, ничего не сотворившего и не имеющего, нет смысла. Претендуя на веру в себя, этот бог оказывается бесстыдным и злобным

1. Впрочем, даже если бы мы могли его признать, мы должны были бы утверждать, что у его существования нет смысла. Ибо не должно было бы быть целевой причины у того, у кого ничего нет, ведь любое дело является смыслом существования того, чье оно. Далее, поскольку следует, чтобы не существовало ничего без смысла [т. е. без дела][130] (ибо, если нечто существует без смысла, оно существует так же, как если бы его не было|, не имея самого дела — цели своего существования][131]), постольку мне пристойнее верить, что бог не существует, чем существует без смысла. Действительно, без смысла существует тот, кто, не имея дела, лишен и смысла своего существования. Бог же без смысла, т. е. без дела, существовать не должен. 2. Итак, сколько раз я показываю, что он существует без смысла, словно бы он существовал, столько раз я утверждаю, что его нет, ибо, если бы он был, не оказывался бы во всех отношениях лишенным целевой причины. Так, я говорю, что он и веры без всякого основания добивается от человека, имеющего обыкновение верить в Бога, представление о Котором сформировалось под влиянием Его деяний[132], ибо Маркионов бог ничего такого не предусмотрел, благодаря чему человек ранее познал Бога. 3. Ведь даже если многие верят в него, то верят не строго в соответствии с разумом, не получив предварительно Божьего залога — его деяний, достойных Бога. Итак, на этом основании бездействия и недостатка дел он оказывается причастным бесстыдству и злобности: бесстыдству, ибо домогается не причитающейся ему веры, для стяжания которой он ничего не предусмотрел; злобности, ибо сделал многих виновными в неверии, не озаботившись дать основание для веры.

Глава 13. Опровержение маркионитов, пытающихся обесценить деяния Творца: философы прославляют элементы как богов; мелочи, созданные Творцом, доказывают Его величие

1. Когда мы лишаем этого звания <Маркионова> бога, в пользу которого никакое деяние, столь же исключительное и достойное Бога, сколь <деяния> Творца, не предоставило свидетельство, маркиониты, отличающиеся крайним бесстыдством, <пренебрежительно> морща нос, обращаются к опровержению того, что было создано Творцом. 2. «Как же, — говорят они, — вселенная — великое и достойное Бога дело!» Неужели, следовательно, Творец — совсем не Бог? Конечно, Он — Бог. Стало быть, и мир достоин Бога, ведь Бог не создал бы ничего, недостойного Себя, даже если Он сотворил мир для человека, а не для Себя, даже если любое творение ниже Творца. 3. И, однако, если сделать нечто каким-то — недостойно бога, насколько более недостойно бога вообще ничего не сделать?!**[133] Даже недостойное, благодаря чему от него как творца можно было бы ожидать чего-то более достойного. Если уж говорить и об этой «позорности» вселенной, называемой у греков украшением и убранством[134], а не грязью, то сами те учители мудрости, от талантов которых воодушевляется всякая ересь[135], «недостойные» субстанции провозгласили богами'[136], как Фалес[137] — воду, как Гераклит[138] — огонь, как Анаксимен[139] — воздух, как Анаксимандр[140] — всё небесное, как Стратон[141] — небо и землю, как Зенон[142] — воздух и эфир, как Платон — звезды,[143] которые он называет огненным родом богов; когда <речь заходит> о мире, при рассмотрении его величия, силы, мощи, славы и красоты, а также богатства, надежности, упорядоченности отдельных элементов, согласующихся со всем, чему предстоит родиться, быть вскормленным, истребленным, восстановленным, <эти философы,> как многие из естествоиспытателей, испугались (установить начало и конец миру][144], как бы сущности этого мира, будучи столь значительными, не утратили божественный статус, сущности, которые почитаются и магами персов, и верховными жрецами египтян, и гимнософистами[145] индусов. 4. Также само простонародное суеверие обычного идолопоклонства, когда ему среди идолов становится стыдно имен и басен о древних мертвецах, прибегает к естественно-научным объяснениям и свой позор затемняет изобретательностью, превращая Юпитера в кипящую сущность, его Юнону — в воздушную[146], в соответствии со звучанием греческих слов, а также Весту — в огонь, Камен — в воду, а Великую Матерь — в землю, с которой сняли урожай, которую вспахали руками, оросили омовениями.[147] 5. Так и тот факт, что Осирис всегда погребается, как живой разыскивается и с радостью обнаруживается, считают залогом возвращения <из земли> плодов, оживления элементов, возобновления годичного цикла, о львах же Митры философствуют как о таинствах сухой и пылающей природы. В самом деле, более высокие по месту и по положению сущности могут казаться скорее богами, чем недостойными бога. Не оплошаю ли я с более низкими предметами? Один, думаю, цветочек из изгороди, не говорю о лугах, одна ракушка из любого моря, не говорю о Красном море, одно перышко тетерева, молчу о павлине, возвестит ли тебе о Творце как о ничтожном мастере?

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 140

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Против Маркиона в пяти книгах - Квинт Тертуллиан бесплатно.

Похожие на Против Маркиона в пяти книгах - Квинт Тертуллиан книги

О мучениках, в земле Палестинской просиявших - Евсевий Памфил - Религия
ПРОТИВ ГЕРМОГЕНА - Квинт Тертуллиан - Религия
Православное учение о церковной иерархии: Антология святоотеческих текстов - Александр Задорнов - Религия
Большое огласительное слово - Григорий Нисский - Религия
Дни арабов. Пора казней египетских - Юрий Успенский - Религия
Церковные соборы и их происхождение - Николай Афанасьев - Религия
Иллюстрированная история религий - Шантепи Сосей - Религия
К мученикам - Тертуллиан - Религия
Беседы о Блаженствах Евангельских - Иоанн Кронштадтский - Религия
Раннее пробуждение - Карен Карагян - Религия

Оставить комментарий