Дима молча погладил ее по плечу. Она стряхнула его руку и сверкнула глазами:
— Надо чтото делать!
Так у нее появилась идея создать собственный журнал. Тема, разумеется, психология. Со временем, когда жизнь наладится, это войдет в моду. Сама Даша очень неплохо пишет, живо, занимательно. И связи у нее остались еще со студенческих времен. Главное, не сидеть сложа руки.
И она начала свой бизнес. Отговаривали Дашу все, кроме мужа. Который говорил, что все у нее получится. И оказался прав! Она уже поняла, что Димка — идеальный номер два, терпеливый и добросовестный исполнитель. Но сам он инициативу проявить не способен.
— Когда тебя, наконец, повысят? — допытывалась она.
— За что? — усмехался муж. — За то, что я друг генерального директора? В одной комнате в студенческой общаге когдато жили? К тому же на дворе кризис.
— Ничегото ты не можешь! У тебя отсутствуют амбиции, Сажин! Тебе ничего не надо!
— Кроме тебя, — тихо сказал Дима.
— Но мне надо больше! Понимаешь?
Она не замечала, что муж погрустнел. Иногда и вовсе приходил домой чернее тучи. На работе у него не ладилось. Даша была уверена, что они конфликтуют с Даном.
Но собственные хлопоты поглотили ее целиком. Ей надо было во что бы то ни стало выжить в кризис. Не потерять свой журнал, который теперь не приносил прибыль. Но главное — это выжить, хотя бы не оказаться в минусе. И они выжили.
Кризис миновал, все понемногу восстанавливалось. Когда же наконец начало получаться и издательский бизнес стал приносить первые доходы, Даша, придя в прекрасное настроение, смеясь, дразнила мужа:
— А кто говорил, что я не создана для бизнеса? Налоговой меня пугал, а? Справилась я с твоей налоговой! И в бухгалтерии начала разбираться! Эх ты, «манагер» недоделанный!
Появились и первые настоящие деньги, и тут же Дима стал уговаривать жену поехать на юг. А лучше за границу, на модный курорт.
— Погоди, вот решим квартирный вопрос, — отнекивалась Даша. — Сколько можно ютиться в этой халупе? Алиса который год за шкафом спит!
Однушка в которой они жили, так же как и прежняя квартира, съемная, была разделена на две зоны, «взрослую» и «детскую». Роль стенки выполнял обычный платяной шкаф, оклеенный сзади, со стороны «детской», обоями. За ним стояла кровать Алисы и висела полка с ее книгами. Даже своего стола у дочери не было, уроки Алиса порою делала на кухне.
Даша чувствовала себя ответственной за семью. Надо както выбираться из этой нищеты. Ради дочери, не жить же ей вечно за шкафом! Ну, не повезло с мужем, не добытчик, бывает. Зато как его обожает Алиса! Димка — замечательный отец.
— Ах, если бы мужчины умели рожать детей, — не раз с улыбкой говорила Даша, глядя, как муж возится с ребенком. — Тебе бы, Сажин, пошло быть домохозяйкой.
Дима молча улыбался. Казалось, он абсолютно счастлив. Даша тоже начинала получать от жизни удовольствие. В самом деле, не все так плохо. Она — владелица журнала, пусть тираж его пока скромный, но ведь и Даша еще так молода. Тридцать с хвостиком, что это за возраст? Придет время — и ей будут давать интервью настоящие звезды. В очередь встанут! И тиражи журнала «Я моя» станут пятизначными, а потом и шестизначными. А потом и… В этот момент сердце Даши сладко замирало. А почему бы и ей не стать звездой?
Она старалась хорошо одеваться, хоть и ненавидела ходить по магазинам. Но встречаютто по одежке! Надо соответствовать своему статусу. Какникак владелица журнала! Пришло время, и Даша купила мужу первую машину. Подержанную иномарку, но потом ни одной машине, даже последней, класса премиум, они с Димой так не радовались, как этой, первой! В общем, жизнь стала налаживаться, и вдруг…
Черт ее дернул договориться с Димкой о встрече у него на работе, чтобы вместе поехать потом по магазинам! О Дане Даша старалась не думать, повода встречаться у них не было. Трехлетний юбилей фирма Голицына отметила скромно, четыре года с момента основания «АNДА» вообще пропустили. Кстати, название сложилось из двух женских имен: Анжелика и Дарья. Ну и английская «N» для антуража. Еще и плакат придумали: «А N1 Да!» Мол, торговая сеть номер один, все сюда!
О работе муж рассказывал неохотно. Упоминал не раз, что они крутятся, как могут, кризис вроде бы преодолели, но перспективы туманные. Как, впрочем, и у всех. А в последнее время Дима стал частенько уезжать в командировки, говорил, что надо создавать и развивать региональную сеть.
— Ну а должностьто у тебя теперь какая? — допытывалась Даша.
— Я попрежнему менеджер.
— Вот ты тупица! Учись у Голицына!
И вот она увидела наконец место работы мужа. И от этого «головного офиса» испытала страшное разочарование. От метро страсть как далеко, «АNДА» арендует два этажа у какогото научного института, здание старое, давно уже требует ремонта, во дворе бардак — сплошные коробки. Муж, который встречал Дашу на крыльце, заметил ее взгляд и сказал:
— Внутри не все так ужасно. Может быть, зайдешь, глянешь?
— Чего я там не видала? — раздраженно сказала она. — Давай, Сажин, отпрашивайся быстрее у своего начальника, и поехали по магазинам! Алиса дома одна, и я переживаю.
— Дада, конечно, — заторопился Дима.
И в этот момент Даша увидела Дана. Сердце у нее упало: он был еще лучше, чем в студенческие годы, когда они встречались. Дан здорово изменился с того дня, когда Даша видела его в последний раз, стал таким значительным. Голицын явно преуспевал. Он был в отличном костюме, идеально пострижен и выбрит, от него пахло дорогим одеколоном. В общем, картинка из журнала. Мазнув по Сажиным взглядом, он равнодушно обронил:
— Привет.
Видимо, относилось это к Даше, с Димкойто они виделись каждый день. Она кивнула, не в силах сказать ни слова. Сердце снова билось гдето в животе, руки предательски дрожали. И Даша поняла: ничего не прошло. Она попрежнему любит Дана, любит отчаянно, безумно и без всякой надежды. Вот настоящий мужчина! Умница! Красавец! Преуспевающий бизнесмен! Владелец фирмы, в которой простым менеджером подвизается Дашин муж. Она перевела взгляд на Димку и пришла в отчаяние. Тряпка! Даже одеться нормально не может! Похоже, он сам грузит эти проклятые коробки!
Пока Даша пыталась прийти в себя, Дан обернулся и нетерпеливо сказал:
— Ну что? Ты идешь?
И Даша наконец увидела ЕЕ. Ту женщину, ради которой Дан ее бросил. Надо признать, выбор был достойный. Платиновая блондинка в белоснежном кожаном пальто, отороченном песцом, благоухая французскими духами, выпорхнула из дверей офиса и взяла Голицына под руку. Это белое пальто Дашу и добило. Похоже, оно стоило сумасшедших денег. А жена Дана… Даша невольно сглотнула и попятилась в тень. Не дай бог оказаться рядом с Анжеликой! Сравнение явно не в Дашину пользу. Какая же у Дана красивая жена! Холеная, уверенная в себе, в своей неотразимости. Настоящая модель! Такие женщины снимаются в глянцевых журналах, и мужчины сходят по ним с ума.
В этот момент к крыльцу подкатил черный «Мерседес», водитель вышел из машины и почтительно открыл перед Голицыным переднюю дверцу:
— Пожалуйста, Даниил Валерьевич.
Потом помог усесться Анжелике. Та брезгливо подобрала полы своего белоснежного пальто, чтобы не испачкалось о грязный порог. Хлопнула дверца, и Голицыны уехали. Даша стояла как оплеванная. И она всерьез считала свою жизнь нормальной?! Да просто потому, что не видела, как живут люди, у которых жизнь понастоящему удалась! А у Голицыных она явно удалась. Небось в ресторан поехали. А не по оптовым рынкам, закупать продукты на неделю вперед.
— Милая, ты в порядке? — заботливо спросил Дима, беря ее за руку и заглядывая в глаза.
— Да иди ты! — Она вырвала руку и кинулась к машине.
Ночью она наглоталась успокоительных таблеток. Дима, который сразу почувствовал неладное, вышиб плечом дверь в ванной комнате и вызвал «Скорую». Пока она ехала, сделал жене промывание желудка. Даша рыдала и кричала:
— Ненавижу тебя! Ненавижу!
— Тихо, Алиса все слышит, ради бога, тихо, — уговаривал ее Дима. Потом не выдержал и в сердцах сказал: — Эгоистка! О ребенке хотя бы подумай! Мамочка заболела, — сказал он испуганной Алисе, которая босиком стояла в коридоре, переминаясь с ноги на ногу.
С неделю Даша пролежала в больнице. Все эти дни она корила себя. Сама ведь училась на психолога и не смогла справиться со своими чувствами! А еще издает журнал с уклоном в психологию! Но стоило только закрыть глаза, как Даша видела Дана, выходящего из офиса под руку с ослепительной Анжеликой, и с губ невольно срывался стон.
Потом у Даши наступила тяжелейшая депрессия. Ей ничего не хотелось, она часами лежала, отвернувшись к стене, журнал «Я моя» загибался.
— Я не хочу больше слушать твоих возражений, — решительно сказал Дима. — Иду в турагентство и покупаю тебе путевку.
