Когда шум двигателя достиг пика и стал спадать, Эрика подняла голову и увидела, что сидит Виктор за рулем серебристого «Мерседеса GL550» с номерными знаками Монтаны. В конце квартала «Мерседес» остановился на красный свет.
Вырвавшись из-под контроля Виктора, она проехала тысячу восемьсот миль, чтобы начать новую жизнь в месте, разительно отличающемся от Луизианы. Сам факт, что Виктор остался жив после случившегося в Новом Орлеане, представлялся почти что невероятным, а уж такого, что он укроется в том же городке, учитывая, что поехать он мог куда угодно, Эрика и представить себе не могла.
Эрика завела двигатель, выехала из ряда стоявших у тротуара автомобилей, пристроилась за «Мерседесом», когда красный свет сменился зеленым. Охваченная страхом, но твердо решившая не поддаваться ему, она последовала за своим создателем через перекресток. Когда они подъезжали к окраине города, Эрика чуть отстала, чтобы он не заметил слежки, и пропустила вперед автофургон.
Остро отдавая себе отчет в том, что таких совпадений не бывает, и смысл ее жизни ей предстоит только найти, потому что определен он совсем другими силами, Эрика тем не менее приняла важное для себя решение: что бы ни случилось, она по-прежнему будет Эрикой Сведенберг и никогда больше не станет Эрикой Пятой.
Глава 13
Утром того же вторника, в 8:48, новый начальник полиции Рафаэль Хармальо, внешне неотличимый от прежнего Рафаэля Хармальо, вошел в лифт вместе с доктором Генри Лайтнером, и двери кабины сомкнулись за ними.
Мемориальная больница Рейнбоу-Фоллс с ее 106 койками изначально рассчитывалась на интенсивное и кратковременное лечение поступающих пациентов. Как только состояние больного стабилизировалось, тех, кому требовалось длительное лечение, оправляли на машине или вертолете «Скорой помощи» в Грейт-Фоллс, в более крупную и оснащенную всем необходимым больницу… а в случае летального исхода (увы, случалось и такое) – в одно из трех похоронных бюро города.
Будучи одним из двух оперирующих хирургов города и главным врачом Мемориальной больницы, Генри Лайтнер не проводил операции на сердце, но за годы работы удалил сотни желчных пузырей, никак не меньше тысячи аппендицитов, множество цист и далеко не одну пулю. Он спасал жертв дорожных аварий, поножовщины, самоубийц, и в Рейнбоу-Фоллс его ценили и уважали не только за виртуозное владение скальпелем, но и за умение найти нужное слово у постели больного, и за высокую гражданскую ответственность.
Доктор Лайтнер, вошедший в кабину лифта, не был настоящим доктором Лайтнером. Хотя в его мозг загрузили все воспоминания хирурга, и в компании он вполне мог сойти за него, этот доктор Лайтнер не сумел бы успешно провести даже самую простую хирургическую операцию.
Создатель еще не разработал методики, позволяющей переносить из мозга в мозг приобретенные навыки, к примеру, медицинские, но со временем такая методика не могла не появиться. Располагая достаточным временем, создатель достигал любой поставленной им цели.
В любом случае через семьдесят два часа, к утру пятницы, Рейнбоу-Фаллс мог обойтись и без врачей, и без больницы. К тому времени все население состояло из коммунаров, не подверженных ни одной инфекции и способных без чьей-либо помощи быстро восстанавливаться после самых тяжелых ран и увечий.
– Дневная смена прибыла полностью? – спросил Хармильо, когда они спустились в подвал двухэтажного здания.
– Медицинские сестры, санитарки, администраторы, техники, уборщики, – подтвердил Лайтнер. – В больнице смены перехлестываются, поэтому они начали работу в семь часов. Их встретили двойники. Процесс загрузки информации завершен. С врачами мы будем разбираться по мере их прибытия на дневной обход.
Двери кабины разошлись, и Генри Лайтнер вывел чифа Хармильо в коридор со светло-синими стенами и полом, выложенным белыми керамическими плитками.
Санитарки и уборщики дневной смены, используя каталки и тележки, освобождали несколько комнат от больничных архивов, шкафов, другой мебели.
– Все сваливается в гараж, который находится на этом же уровне, – доложил Лайтнер. – Эти внутренние комнаты в достаточной степени удалены от других помещений и звукоизолированы, чтобы разместить здесь Строителей.
– Они такие шумные?
– Сами – нет. Но, может, их материалы.
Лайтнер открыл дверь и первым вошел в комнату площадью в двадцать квадратных футов, полностью освобожденную от мебели, чтобы вместить восемнадцать человек.
– Это ночная смена, сидят здесь почти пять часов, с того момента, как мы взяли больницу под контроль.
Десять медсестер и два санитара в униформе, один врач, дежуривший на случай, если ночью вдруг привезут тяжелого больного (такая маленькая больница не могла позволить себе реанимационное отделение), два уборщика, два охранника, один инженер, контролирующий работу систем жизнеобеспечения. У каждого на левом виске поблескивала серебристая полусфера размером с десятицентовик, шляпка гвоздя, вычерпывающего из мозга нужную информацию.
Коммунары не отличались богатством воображения, не знали, что такое гипербола, поэтому чиф Хармильо в своих наблюдениях мог опираться только на свои пять чувств:
– Воздух прямо-таки загустел от их страха.
В полном соответствии с полученными приказами семнадцать пленников сидели, привалившись спиной к стене. У некоторых кисти безвольно лежали на полу, ладонями вверх. Другие теребили одну руку с побелевшими костяшками другой: изгибали, покачивали, потирали, сжимали в безмолвном отчаянии.
Двое сидели с пустыми глазами, словно не понимая, что с ними происходит, один из этой парочки пускал слюни. У некоторых в глазах стоял ужас, какой можно увидеть в глазах маленьких животных, на которых упала тень ухмыляющегося волка. Кое-кто из обреченных лихорадочно шарил взглядом по всей комнате, смотрел на своих товарищей по несчастью, на стены, на потолок, чем-то напоминая алкоголиков, допившихся до белой горячки и везде видящих зеленых человечков. У одной медсестры порвали юбку, у одного охранника на брюках темнело пятно высыхающей мочи. В воздухе стоял кислый запах пота.
Одна молодая медсестра лежала на спине, с вытянутыми вдоль туловища руками, неподвижная. Глаза залила кровь.
– Мозговое кровотечение? – спросил чиф Хармильо.
– Да, – ответил доктор Лайтнер.
– Проблема с зондом сбора информации?
– Да. Пока единственный случай.
– Она жива?
– Какое-то время жила. Теперь умерла.
– Падаль, – прокомментировал Хармильо.
Лайтнер кивнул.
– Но все равно полезна.
– Да. Полезна, насколько могут быть полезны такие, как эта, – они вышли в коридор, и доктор Лайтнер продолжил: – Двойники ночной смены разошлись по домам. Скоро они обеспечат замену их жен, мужей, детей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
