двух следующих недель мне пришлось работать над черновиками законов и указов — особенно тех, которые имели отношение к системе безопасности, — направленных на административную интеграцию Восточной марки в рейх. Мне также пришлось предложить внести необходимые изменения в кадровый состав соответствующих департаментов. Это была довольно тяжелая задача, выполнение которой не облегчали постоянные помехи.
Прием Гитлера в Вене был огромной личной победой. Я никогда, за исключением, возможно, его визита в Италию, не видел таких огромных, воодушевленных и радостных толп народа. Незадолго до его приезда безо всякого предупреждения я оказался ответственным за меры безопасности его поездки по Вене. На последующие двенадцать часов я должен был стать единственным полностью ответственным за безопасность фюрера.
По мере ежеминутного поступления по телефону сообщений о его продвижении к центральному полицейскому управлению огромная карта помечалась маленькими белыми флажками, которые показывали маршрут его поездки. Меры безопасности во всех районах работали превосходно, но вдруг пришло сообщение о том, что у моста были арестованы три подозрительных человека. Они признались, что мост был заминирован и они находились там, чтобы взорвать заряд. Меня спросили, следует ли изменить маршрут движения Гитлера и подготовить новый. Я знал, как он не любит изменять установленную программу, так что ввиду этой информации ответственность за разрешение ему ехать дальше лежала на мне тяжелым грузом. Он должен был оказаться у моста через восемь минут. Если бы я мог добраться до него раньше Гитлера и убедиться в том, что все безопасно…
Я оставил другого человека временно отвечать за командный пункт и быстро поехал к мосту. У меня ушли несколько минут на то, чтобы осмотреть заряды и попытаться убедиться, что они уже безвредны. Насколько я мог видеть, все выглядело нормально. Я уже слышал звуки приближающегося кортежа Гитлера, и вот уже его автомобиль въехал на мост. Он благополучно проехал по нему, и с чувством огромного облегчения я вернулся в центральное управление. В тот вечер я был очень рад возвратить вверенные мне полномочия Мюллеру.
Несмотря на сообщения о растущем напряжении между Гитлером и Муссолини из-за аннексии Австрии, дуче молча признал ее. Вскоре после своего триумфального въезда в Вену Гитлер нанес визит Муссолини в Италии, чтобы продемонстрировать миру, что дружба и единство цели между ними остались нерушимы.
Я вылетел раньше вместе с Мюллером, чтобы принять меры безопасности для его приезда. Итальянские власти оказались чрезвычайно отзывчивыми; нам нужно было всего лишь озвучить то или иное желание, чтобы оно было исполнено. Они прилагали величайшие усилия к тому, чтобы произвести на нас впечатление своей работоспособностью, фашистской дисциплиной, мощью своего оружия и демонстрацией грандиозного великолепия и традиций.
Их подготовка к обеспечению безопасности была тщательной и далекоидущей. На определенных улицах вдоль предложенного маршрута движения кортежа Гитлера они поставили деревянные столбы, вмурованные в бетон, с протянутыми между ними тяжелыми цепями; ввиду легкой возбудимости итальянского темперамента эта мера предосторожности, как мы вскоре увидели, была не преувеличенной. Мои люди неоднократно проехали вдоль всего маршрута и произвели обыски во всех домах с выходящими на него окнами, а итальянцы получили подписанные гарантии от всех домовладельцев, что они несут ответственность за действия всех людей, находящихся в их домах.
Итальянцы также арестовали более шести тысяч подозрительных личностей и превентивно поместили их под стражу. Пограничный контроль и проверка паспортов внутри Италии усилились, и в добавление к этим мерам предосторожности я поставил около восьмидесяти своих лучших детективов на ключевых точках вдоль различных маршрутов движения Гитлера. Я также приставил их для наблюдения на банкетах и других различных развлекательных мероприятиях, запланированных в Риме, Неаполе и Флоренции.
Я хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы скомбинировать меры безопасности с попыткой получить более полное представление о состоянии разведки в Италии. Так, я отобрал пятьсот лучших лингвистов СД и отправил их в качестве туристов в Италию. Они были объединены в хорошо известную сеть ячеек по три человека, которую я перенял у русских. Их главным заданием было искать все, что могло вызвать подозрения в связи с визитом Гитлера, и немедленно доносить об этом. Также они должны были докладывать обо всем, что свидетельствовало бы о настроениях населения Италии и отношении итальянцев к фашистскому режиму. Когда эти донесения позднее были собраны, у меня появилась всесторонняя картина происходящего в Италии.
Визит Гитлера прошел без серьезных происшествий. Он проехал по улицам итальянских городов рядом с Муссолини, и восторженное население приветствовало их до хрипоты. Виа Триумфалис была залита светом так ярко, словно в полдень, а Колизей превращен в море разноцветного пламени. В Риме был лишь один тревожный момент: Гитлер и Муссолини вышли из машины, чтобы полюбоваться красотами древнего фонтана, и толпа в безумном порыве преклонения прорвала полицейский кордон. Мои агенты, которых я поставил наблюдателями в этой точке, доложили мне по телефону, что в суматохе они потеряли Гитлера из виду. Я пережил несколько чрезвычайно волнующих минут, пока карабинеры не отодвинули толпу и не восстановили контроль над ситуацией.
В Неаполе произошел неловкий инцидент. Гитлер должен был сопровождать короля Италии, проходя через почетный караул. Так как фюрер должен был присутствовать на гала-концерте в оперном театре Сан Карло сразу же после этого, он переоделся в вечерний костюм перед инспекцией почетного караула и таким образом прошел вдоль рядов гвардейцев во фраке. Однако король шел рядом с ним, одетый в военную форму. В результате Гитлер немедленно уволил главного офицера по протоколу фон Белов-Швандте.
Когда Гитлер покинул Италию 28 мая, мы все были убеждены, что желанный для нас военный союз предрешен. В день своего возвращения он выступил с обращением, длившимся два часа, к высшему руководству партии, государства и армии. Он распорядился укрепить Военно-воздушные силы, сформировать новые армейские части и начать строительство нового оборонительного вала на западе — линии Зигфрида под руководством инженера Тодта. Гитлер открыто говорил о необходимости усиления военной готовности Германии, чтобы через два или три месяца она могла справиться с любым военным контингентом. «Затем, — сказал Гитлер, — мы раздробим Чехословакию!»
Разведывательная работа в Чехословакии была отдана политической ветви СД. Как и в Австрии, условия опять сложились благоприятно для установления контактов. Партия судетских немцев Конрада Генляйна, которая тогда требовала автономии для поляков, венгров и словаков, также давала ценную информацию. Разведданных было так много, что для отправки сообщений в двух пунктах на германо-чешской границе пришлось протянуть специальные телеграфные линии напрямую в Берлин.
У Гейдриха имелся особый отдел, задачей которого было вести постоянное наблюдение за Партией судетских немцев и Генляйном, так как эта
