брат.
«Я грязная и хочу в душ», — устало парировала я.
«Я не успокоюсь, пока не узнаю, откуда у тебя царапины на лице»…
Вот такой диалог произошёл у нас перед тем, как я скрылась в ванной комнате.
Корбин ждал Зака, поэтому логично, что он услышал звук приближающейся машины. Он решил, что это его друг и спустился вниз, а потом узнал мой голос. Остановив меня у лестницы, он практически силком затащил меня наверх, толкнул в комнату, запер дверь и наорал. Я Нолы — своей матери — так не боюсь, как своего брата. Но надо отдать ему должное, ведь кроме Корбина никому не было дела до меня. Где пропадает Элора? С кем? Что делает? «Это её жизнь. Пусть делает, что хочет. Сама совершит ошибки, сама их исправит. Зато винить некого будет», — говорила Нола, когда отец пытался читать мне нотации. Если бы Корбин не контролировал меня, то, по всей вероятности, я выросла бы очень разбалованной. Как Фаррен, а может и хуже.
— Мы можем отложить разговор до завтра? — лениво проговорила я, откидывая одну сторону одеяла. На другой сидел мой брат. И кажется, он не собирался двигаться с места.
— Завтра ты сбежишь по делам, я же тебя знаю. Ты всё равно ещё будешь волосы сушить.
— Я лягу с мокрыми волосами. Правда, Корби, я очень устала. — На него уставились мои жалобные глазки, от этого взгляда никто не мог устоять.
Мой брат задумался. Он колебался, но всё же телефон он убрал в карман, а это что-то значило. Может быть, он пожалеет меня и отложит разговор? Завтра мы разберёмся с корейцем, и я смогу выдумать хорошую ложь… Ненавижу лгать!
— У тебя парень появился? — Вопрос не в бровь, а в глаз.
— Парень? — Я округлила глаза. — Что? Корбин, какой парень! О чём ты?
Я начала тянуть его за руку, чтобы он встал и вышел.
— Я хочу спать, мой хороший.
— Ну, а что? — не унимался брат. — Какой-нибудь садо-мазо. Это хотя бы объясняет твои царапины на лице.
Да он смеётся надо мной!
— Корбин… — с досадой стиснула зубы, не хотелось ругаться с братом. — Спокойной ночи.
Мне удалось вытолкнуть Корбина из комнаты. Утром бы незаметно сбежать. Пока рано нам с ним откровенничать.
Хотя признаюсь, язык так и чешется.
~~~
Утром я спешила. Решила не выряжаться, довольствуясь скромной белой хлопчатобумажной рубашкой и джинсами; на ноги надела удобную обувь. Из косметики использовала только тон и тушь. Губы у меня и без помады яркие. Как попало расчесала волосы.
Я была почти готова и надо же! Именно в тот момент, когда я застегивала последние пуговицы на рубашке, в комнату вошла Нола. Стучать моя мать не умела, она ко всем врывалась неожиданно.
— Милая! — радостно воскликнула она, увидев меня. — А мы тебя потеряли! Два дня дома не ночевала. Скажи, у тебя появился парень? — мама улыбнулась. — Корбин сказал, что ты вернулась ночью с Заком. М-м-м? Это он, да?
— Да нет у меня никого!
Нола наградила меня ещё более широкой улыбкой, и я поняла, что сделаю что угодно, лишь бы от меня отстали.
— Мам, прости, но у меня срочное дело. Поговорим вечером, ладно?
— Скрытная ты. Но может, своей подруге признаешься. Фаррен здесь.
— Фаррен? — удивлённо повторила я. Сердце так и загромыхало в груди. Значит, с ней всё в порядке. Меня распирало любопытство, и поэтому я сказала маме, что хочу её видеть. Что же она расскажет мне, интересно?
Я вела с ней себя очень холодно. Как только я спустилась в гостиную, она расцеловала меня в обе щеки, по ходу дела шепнув, что нам бы выйти. Фаррен была права. Ноле ни к чему знать о наших проделках. И хотя мама ушла, я догадывалась, что она навострила свои ушки.
Я предложила Фаррен выпить чай в саду. У меня было мало времени, я дёргалась и постоянно бросала взгляд на телефон. Забдиель обещал позвонить, если случится что-то непредвиденное. И раз он молчал, значит, всё идёт как надо. Проигнорировать визит Фаррен я тоже не могла. От её слов зависит моё решение.
— Прости меня, — жалобно сказала подруга, когда Клэрис, наша служанка, расставила на столе чайник с чаем, кружки и свежие лепешки. Уловив запах ароматной выпечки, мой желудок взбунтовался, поэтому я с жадностью набросилась на них. А Фаррен продолжала: — Я совершила огромную глупость, втянув тебя в это дело.
— Ты бросила меня в перевёрнутом фургоне! — негромко возмущалась я.
— Не бросала я! — слёзно проговорила подруга. — Послушай, меня увезли с места аварии без сознания. А когда я очнулась, мне сказали, что ты и Читтапон скончались. Представляешь, какой шок я испытала? Когда Корбин позвонил и начал спрашивать о тебе, я дико испугалась и наплела ему, что не видела тебя в тот день. Прости… Если бы я знала…
В груди неприятно ёкнуло сердце от мысли, что я чуть не возненавидела лучшую подругу. А она тоже стала жертвой обстоятельств. Я не оправдываю её поступка по поводу похищения корейского певца, но всё это уже не важно. Этот момент остался позади. Мы обе живы, кореец тоже жив. Сидим и разговариваем как ни в чём ни бывало. Теперь я обязана уберечь нас от скандала и… тюрьмы.
— Ладно-ладно, — я взяла руку Фаррен, — оставим эту тему в прошлом. Но очень тебя прошу, больше так не делай. Это очень опасно! Нас могли за это арестовать!
Произнося последнюю фразу, я скрипнула зубами, так сильно их стиснула. Нас ещё могут арестовать. Для Фаррен, может, всё и закончилась, но меня ещё ожидает тяжёлый разговор с Ли и принятие решения.
— Кстати, а что стало с Читтапоном Ли? — спросила она, возвращаясь к трапезе. — В новостях твердят о похищении, о том, что нашли фургон. Но ни слова о теле. Ты здесь, а он куда исчез?
Я смотрела на Фаррен. Она медленно мазала лепешку маслом. Ее накладные ресницы вздрогнули, резко распахнулись и застыли; большие зеленые глаза с удивлением уставились на меня. Нет, я ничего не собиралась ей
