Вскоре Люба и Сергей поженились. Они были просто без ума друг от друга. Семейная жизнь Любы, наконец, начала складываться удачно. Она восхищалась своим мужем и была счастлива в браке. Сын Алексей появлению отчима обрадовался. Супруги забрали мальчика из школы-интерната и зажили полноценной счастливой семьей.
В тот день, когда Люба с Сергеем шли в интернат за тринадцатилетним Лешей, лил дождь. Но плохая погода не могла омрачить прекрасное настроение Любы. Она жаждала встречи с сыном. Ее переполняло счастье от осознания того, что теперь они снова всегда будут вместе, как и раньше. Но она еще не знала, что того Леши — милого маленького мальчика, которого она однажды утром привела в интернат, — больше нет. На его месте был уже взрослый парень со сформированным характером. Сформированным интернатом, учителями и пацанами, а не Любой. Она не знала того, что Алексей был очень обижен на нее за этот поступок и за свою жизнь. Не знала она и того, что с этого дня сын с каждым днем будет все больше и больше отдаляться от нее, пока не отдалится полностью. Он так и не сможет простить ей того, что между его жизнью и своей она выбрала свою. Как сильно она будет себя корить за это, как сильно она будет ненавидеть тот жизненный путь, который избрала! Но это будет потом. А сегодня Люба, улыбаясь, шла на встречу с сыном. Чтобы встретиться с ним и больше никогда не расставаться.
Леша мужественно старался сдерживать слезы, но они бесконтрольно бежали по его щекам. Он так хотел домой! И не мог поверить в то, что, наконец, настал день, когда он навсегда распрощается с этими холодными чужими стенами и обретет семью. Сергей стал очень хорошим отчимом Леше. А спустя всего лишь несколько месяцев в семье появилось прибавление — родилась дочка Маша. Роды были нелегкими. Любе делали кесарево сечение, а после операции у нее внезапно случился приступ аппендицита. Тем не менее, удивительно мужественная Люба сумела найти в себе силы, поправилась и снова вышла на сцену. Но первое же выступление обернулось катастрофой: выполняя акробатический трюк, молодая актриса упала и выбила три межпозвоночных диска. С этих пор ее жизнь целиком и полностью станет зависеть от врачей, которые в течение многих лет безуспешно будут пытаться избавить любимицу публики от невыносимых болей.
Когда родители Любы узнали о рождении Машеньки, они сразу же поехали в Москву навестить дочь. Так они впервые познакомились с ее мужем Сергеем. Любины ожидания оправдались. Сергей с легкостью покорил их своим спокойствием и выдержкой. Кроме того, он не пил и не курил.
В 1985 году, когда родилась Машенька, Любе приходилось очень трудно. Ей сделали две операции, после чего у нее пропало молоко. В магазинах было пусто. Малышка очень болела. Кошмар! Вот тогда Люба подумала: надо свалить куда-нибудь. Ради дочки. Она понимала, что в тридцать пять лет за границей никому не нужна, и готова была работать даже уборщицей или посудомойкой. Потом депрессия прошла. Люба снова вышла на сцену и поняла, что никуда она не уедет.
Вещий сон
Сергей часто говорил Любе о том, что у него есть замечательная дача в Коктебеле, которую когда-то очень дешево купила его бабушка Мариэтта. Он очень хотел привезти Любу на эту дачу, чтобы там, у моря, она могла отдохнуть от своей ежедневной суеты.
Долго уговаривать Любу не пришлось. Она с юности любила отдыхать в Крыму и была очень рада представившейся возможности. Был ясный солнечный день. Люба и Сергей подъезжали к даче. Люба с интересом смотрела по сторонам, вспоминая знакомые ей с молодости места. А вот и поликлиника, в которой ей оказывали первую медицинскую помощь после падения с обрыва.
— Сереж, а долго еще ехать? — поинтересовалась Люба.
— Нет, Любаш, уже почти приехали. Не терпится? — улыбаясь, спросил Сергей.
— Очень хочу к морю, — сказала Люба в ответ.
И вот машина остановилась. Люба поняла, что они приехали. Сергей помог ей выйти из машины.
— Нам туда, — промолвил он, указывая на небольшой домик с красивым садом.
Люба не могла поверить своим глазам. Это был тот самый дом. Тот самый, который она видела в молодости, выходя из поликлиники. Тот самый, который преследовал ее в таинственных снах. Люба никогда особо не верила в судьбу. Она считала, что вполне достойна той жизни, которую она получила. Но этот случай… Он буквально обескуражил ее, лишил дара речи. Это была прямо какая-то мистика. Неужели все это время ее подсознание толкало ее на встречу с Сергеем? Это было невероятно.
Как будто завороженная, Люба молча приближалась к дому, окруженному шикарным цветущим садом. Он был точно таким же, как в ее сне. Сергей удивленно наблюдал за ней со стороны, не смея ее тревожить. Люба подошла к дому и отворила дверь. Перед ее взором как будто предстала картина из прошлого — домик был малюсенький, без окон и дверей. Не было никакой растительности — голые камни, и очень плохо было с пресной водой: в поселке стояла единственная колонка, из которой вода буквально капала. Невозможно было даже вообразить, какими трудами был выращен волшебный сад Мариэтты! Но сегодня дом был великолепно обставленным, уютным и по-семейному теплым. У Любы на душе стало тихо и спокойно. К Любе подошел Сергей. Они еще долго стояли в прихожей, обнявшись, пока Люба рассказывала ему свою загадочную историю.
Жизнь молодой актрисы внезапно вошла в спокойное русло. Теперь она, наконец, могла перевести дух — отдыхать на семейной даче в Коктебеле, спать под шум прибоя до полудня, пообедать и снова лечь в постель, отоспаться за двадцать лет бесконечной маеты. Муж такому полусонному состоянию супруги был только рад:
— Мне нравится, как ты спишь, — говорил он Любе.
Когда в калитку ломились Любины поклонники, он выдавал себя за садовника кинозвезды. Чего-чего, а чувства юмора в семье Любы и Сергея всегда было в избытке.
Свой день рождения Люба всегда отмечала вместе с Сергеем и его родителями. Семнадцатого мая День рождения праздновала его мать, Мирель Шагинян, двадцать первого — отец, Виктор Ефимович и жена, Любовь Полищук. Отец Сергея писал стихи и посвящал их Любе. Однажды на их общий день рождения Любин свекор нарисовал на нее акварельный шарж в подарок. Затем он нарисовал еще несколько ее портретов. При этом сам Сергей Цигаль никогда не рисовал свою жену.
— Моя муза — борзая собака. Я рисую животных, — отвечал он на многочисленные расспросы.
Животных в семье Любы и Сергея любили всегда. Всю жизнь Любу Полищук сопровождали различные домашние животные. Однажды ее любимая питомица русская борзая Диана спасла ей жизнь. Беременная Машей, Люба часто ходила в Коктебеле делать зарядку на холм Тэпсень, рядом с их дачей, так как оттуда открывался невероятно красивый вид. А Диану Люба брала с собой. Она красавица была! Утонченная аристократка, очень умная, ласковая и добрейшая. Их следующая собака — Дуня — была дамой с характером, она охраняла. А эта нет. Она вообще даже «аф!» не выговаривала. Если бы к ним вдруг залез вор, она, наверное, еще и тапочки бы ему принесла. У нее была только одна забота — подойти и подставить башку, чтоб чесали. И вот однажды Люба с невероятным уже животом делала себе лениво зарядочку, глядя на море, у ног ее, как всегда, лежала их собака. И вдруг Люба услышала чей-то крик. Люба повернулась и увидела, что прямо на нее несется огромная разъяренная овчарка, у которой грудь шире, чем Любина попа, шерсть дыбом. Люба так перепугалась — за спиной обрыв, думала: «ну, все!». Она так и застыла с поднятыми в зарядке ручками. И в самый последний момент это их «растение» вдруг резко вскакивает, разворачивается, встает на задние лапы, на глазах превращаясь в огромное чудовище с жутким, как у крокодила — от уха до уха, — ртом. Щелк, щелк, щелк! — и овчарка с визгом кидается наутек. Тут к Любе подбегает запыхавшаяся хозяйка:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
