А еще следовало бы найти какое-то сдерживающее начало в отношениях с Карой. Он принял ее отказ, хотя хотелось поспорить и убедить в том, что не надо противиться притяжению.
Интуиция подсказывала, что при следующей встрече с ней ему будет непросто держать себя в руках. Обычно женщины были для него возможностью отвлечься, разрядить эмоции. Уэс никогда не впускал их в свою жизнь. А вот с Карой все оказалось иначе.
И не только потому что она была частью его работы.
Выключив свет, он бросил на пол пустую банку и пошел на второй этаж в спальню. Нужно выспаться.
Завтра его ждет разговор с Паттерсоном, потом с Эдисоном. А значит, потребуется уйма терпения, которым он никогда не отличался.
– Мистер Паттерсон, я здесь, – напомнила Кара, помахивая рукой раскрасневшемуся владельцу зоомагазина, который не сводил глаз с Уэса.
Это продолжалось уже пятнадцать минут с тех пор, как она и Уэс приехали сюда. Она привыкла, что обычно во время бесед со свидетелями все смотрели на нее. А тут Уэс – одетый в простые голубые джинсы, бежевую рубашку, с еще сырыми после душа волосами – полностью завладел вниманием Роланда Паттерсона. Самого лейтенанта это, похоже, слегка беспокоило, судя по тому, как он ерзал на стуле.
По всей видимости, им следовало поменяться ролями.
Она бросила холодный взгляд на собеседника.
– Мистер Паттерсон, вернемся к инциденту с Робертом Эдисоном. Разумеется, мы дадим вам возможность высказать все свои предположения, но для начала докажите мне, что я не должна включать вас в список подозреваемых в поджоге.
Мистер Паттерсон открыл рот от изумления.
– Я подозреваемый?
– Да. – Кара ни на секунду не усомнилась в его невиновности, но, может быть, таким образом наконец удастся донести до него всю серьезность ситуации.
Мистер Паттерсон улыбнулся. Его карие глаза засверкали от любопытства.
– А если я не стану отвечать, вы будете допрашивать меня с пристрастием и светить лампой в лицо?
– Нет.
– А традиционная игра «хороший полицейский плохой полицейский» будет?
Кара не нашлась что ответить, поскольку именно эта игра уже началась, и посмотрела на Уэса. Он только покачал головой и принялся устало тереть виски.
– А китайская пытка капающей водой?
Девушка вскочила на ноги и наклонилась к Паттерсону через стол.
– Даю вам десять секунд, чтобы перестать паясничать и начать серьезно отвечать на вопросы, иначе…
– Вы пришлете мне повестку? – Теперь Паттерсон прыгал на стуле от возбуждения.
Каре захотелось схватить его и тряхнуть что есть силы. Но она лишь обессиленно упала на стул и махнула Уэсу рукой, как бы говоря: «Он твой».
Изобразив дружелюбие, Уэс подался вперед.
– Мистер Паттерсон, не могли бы вы рассказать о том инциденте, который произошел у вас с мистером Эдисоном у него дома пятнадцатого августа?
Паттерсон запыхтел, потом вздохнул и посерьезнел.
– Этот негодяй…
– Эдисон? – уточнил Уэс, едва скрывая свою радость.
– Да, Роберт Эдисон. Он у меня собаку купил.
Отличного Лабрадора с большими карими глазами.
Очень душевный пес был.
Душевный пес?
– Так вот, пятнадцатого Эдисон мне позвонил, продолжал Паттерсон. – И потребовал, чтобы я забрал собаку и вернул деньги, потому что… – он понизил голос, – песик сделал свои дела прямо на персидский ковер.
– Это была взрослая собака или щенок? – уточнил Уэс.
– Да совсем еще щенок! – воскликнул Паттерсон. Я поехал к нему и узнал – от слуг, между прочим, – что он совсем не занимался малышом. Не дрессировал его и даже не показал дверь, через которую песик сможет выходить на улицу погулять. Изверг! А ведь я советовал ему приобрести домик для щенка, чтобы ему было уютно. А Эдисон сказал, что конура, видите ли, нарушит стиль его дома. Прислуга пыталась помочь, но у них и своих забот полно. А мистер Эдисон только кричал… в общем, трагическая история.
– Поэтому вы на него накинулись? – подсказала Кара.
Паттерсон выпучил глаза.
– Накинулся, черт побери. Я его шлепнул. А если вспомнить слухи о его сексуальных наклонностях…
– Давайте придерживаться фактов, а не слухов, перебил его Уэс, снова заерзав на стуле.
Какие еще сексуальные наклонности, изумилась Кара. Она не поняла, на что намекал Паттерсон. Боже, неужели еще один псих? Временами ей начинало казаться, что вокруг вообще нет нормальных людей.
– Почему вы его шлепнули? – спросил Уэс, по-прежнему демонстрируя чудеса выдержки и спокойствия.
Паттерсон дернул плечами.
– Когда я пытался взять его, он начал выворачиваться у меня из рук.
Ну вот, расстроилась про себя Кара. Тупик.
– Он ударил собаку, – с облегчением сообразил Уэс.
– Ну да, в воспитательных целях, – подтвердил Паттерсон. – Эдисону еще повезло, что я ему самому не вмазал.
Выйдя из зоомагазина, Кара сунула руки в карманы пиджака и задумчиво провожала взглядом быстрый поток машин, бегущих по Мейн-стрит. Осень уже успела окрасить деревья в парке на другой стороне во все мыслимые оттенки желтого, рыжего и красного. По засыпанным листьями тротуарам спешили прохожие. Женщина вела за руку пухлого мальчика, держащего в руке большой разноцветный леденец. Идиллия.
Но даже в таком маленьком тихом городке, как Бэкстер, есть место отвратительному. Кара встречала хладнокровных убийц, которые души не чаяли в своих собаках.
И от этого становилось очень грустно.
– А Паттерсон совсем не глуп, – заметила она. И еще он очень зол.
– Не глуп? Вы считаете, что паясничать в присутствии двух следователей очень умно?
Кара улыбнулась. Ей нравилось спорить с лейтенантом.
– Ладно, подберу другое слово. Он хорошо соображает. И вполне способен разобраться с сигнализацией и системой пожаротушения.
Уэс покосился на нее. В его пронзительно-голубых глазах отражалось небо. На него было приятно смотреть. Он не походил на банальных красавцев в скучных дорогих костюмах, которыми изобиловала Атланта. Уэс был настоящим. Естественным. Сильным. Может быть, даже излишне жестким.
– По-моему, он не тот, кого мы ищем, – рассуждал он. – Паттерсон вспыльчив и несдержан. А у нашего поджигателя стальные нервы. У него во всем просматривается расчет. Холодный расчет.
– Эдисон?
– Да, все на него указывает. Это очевидно. Он же из кожи вон лезет, чтобы доказать, что умнее полицейских. Кроме того, Эдисон разбирается в технике и любит острые ощущения.
– Пусть хотя бы один из нас останется объективным, ладно?
Такая искренняя злость, полыхающая в бездонных глазах, делала его еще более привлекательным.
Но все равно его предвзятое отношение к Эдисону настораживало и пугало Кару.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
