— Скорее всего, копьем. Если только у него не будет возможности задушить меня. Это, наверное, доставило бы ему больше удовольствия.
Анна вздрогнула.
— Не могу в это поверить, — возмутилась она. — Нельзя получать удовольствие от убийства.
У Джо вырвался короткий смешок.
— Очень даже можно, — сказал он. — Это весело. Как-то раз я давил лягушек в парке. Было здорово. Через неделю они куда-то исчезли, и я рыдал от горя.
— Хорошо, что я упросила папу повесить замок на домик Софи, — с отвращением проговорила Анна. А Том удивился, зачем Джо понадобилось давить лягушек. Их гораздо приятнее есть целыми, с хрустящими косточками.
Внезапно Джо раскраснелся от волнения.
— Придумал, как мы можем перехитрить сородичей Тома!
— Как? — спросила Анна.
Джо ухмыльнулся.
— Очень просто, — сказал он. — Мы сами его убьем.
37
— Все, что нам нужно сделать, — это как следует выпачкать в крови его одежду и оставить ее на пустоши. Тогда Племя решит, что его убил какой-нибудь дикий зверь.
Демоны невероятно глупы.
— Там нет зверей, которые могли бы меня съесть, — возразил Том. — Во всяком случае с черепом и костями.
Но Джо захватила собственная блестящая идея.
— Ты мог погибнуть и по-другому, — не сдавался он. — Под поездом. Мы подбросим твою одежду на железнодорожную насыпь, и тогда Племя подумает…
— Племя подумает, что ты дурак, — раздался скрипучий голос за их спинами.
Эди стояла и наблюдала за ними.
Наступило долгое томительное молчание. Но в конце концов Анне удалось выдавить из себя:
— А мы тут играем.
Эди даже поморщилась от ее глупости.
— Именно так я и подумала. Смешно надеяться, что Племя можно провести с помощью такой простой уловки. Том сам вам скажет.
Том почувствовал, как по его телу волна за волной прокатилась дрожь.
— Какое Племя? — хрипло спросил Джо.
Эди поставила на стол три пакета.
— Волшебный народ, который живет на пустоши, разумеется. А теперь послушайте меня. Здесь он, можно сказать, в безопасности, благодаря венкам из ольховых веток, развешанным на дверях и окнах. Не то чтобы это была непреодолимая преграда для его соплеменников, но миновать ее они смогут, лишь помогая друг другу, а это им несвойственно. Члены Племени в основном — одиночки.
Джо состроил презрительную мину.
— Послушайте, откуда вы знаете про Племя? — спросил он.
Эди хмыкнула:
— Я прожила здесь всю свою жизнь, вот откуда. Нельзя жить в таком опасном месте, как граница пустоши, и ничего о ней не знать.
— Но… я тоже прожила здесь всю жизнь, и никто ничего мне не говорил, — возразила Анна.
Эди задумалась, потом пододвинула стул и села.
— В наши дни люди стали легкомысленными, — сказала она. — Раньше о волшебном народе знали все. О нем пели песни даже в школах. Можно было притвориться, что все это выдумки, но в глубине души люди знали.
— Знали о чем? — спросил Джо, изображая презрение.
— Что нельзя ходить туда в одиночку. Что нельзя смотреть на фей. Что никогда нельзя оглядываться. Что нужно опасаться лунного света.
— А что плохого в лунном свете? — с легкой тревогой спросил Джо.
— Скажи ему, Том, — кивнула Эди.
— В лунном свете легче становиться невидимым, — ответил Том. — В лунные ночи Племя иногда наведывается в город.
— В какой город?
— В этот, — сказал Том. — Сюда.
Воцарилась тишина, пока Анна и Джо осмысливали услышанное.
— Так что же, соплеменники Тома здесь частые гости? — наконец спросил Джо.
— Именно, — подтвердила Эди.
— Ну значит, они не слишком опасны? Вряд ли вы часто слышите о людях, пронзенных серебряными копьями?
Эди вспылила:
— Олух. Феи не охотятся за людьми. Какой им в этом прок?
— Тогда… что же им нужно? — спросила Анна.
Эди опустила глаза на свои морщинистые руки.
— Люди нужны им живыми, — сказала она.
38
В комнате на некоторое время повисло молчание.
— Вы нас разыгрываете, — сказал Джо. — Если бы это было так, пустошь закатали бы асфальтом и огородили бы колючей проволокой.
— Ты думаешь, что волшебный народ не догадывается об этом? Поэтому они действуют очень осторожно. Но не оставляют попыток. В этом я могу тебя заверить. Неужели тебе никогда не приходилось слышать о том, что кто-то исчезает?
— Только Том, — ответил Джо. — В любом случае это невозможно. Согласно квантовой теории…
— Я не об этом! — перебила его Эди. — Я не про исчезновения в облаке дыма! Я говорю о пропавших без вести. Ты слышал о людях, которые вышли из дому и которых больше никто никогда не видел?
На какое-то время все снова замолчали.
— Я слышала, — тихо сказала Анна. — Однажды…
Но Джо решительно отмел все предположения.
— Они уезжают в Лондон, — сказал он. — Они просто ссорятся с родителями и отправляются в Лондон, или в Ньюкасл, или еще куда-нибудь и устраиваются на работу.
— Не все, — возразила Эди. — Некоторые находятся гораздо ближе. Обычно молодые и красивые. Те, которых заманил к себе волшебный народ.
— И что тогда? — не унимался Джо. — Что происходит с ними?
— Такой плен не длится долго, возможно, тела тех, кто умер, каким-то образом исчезают. Отправляются к звездам.
Джо нахмурился:
— Вы все это выдумали.
Эди поднялась.
— Спроси у Тома, — предложила она. — Я только хочу сказать, что здесь ему безопаснее.
— Но он болен. И ему становится хуже, — возразила Анна.
Эди пожала плечами.
— Тут я бессильна.
— И… — казалось, Анна с трудом подбирает слова. — Даже если бы он был здоров, вы же не можете вечно держать его здесь?
— Не могу?
Анна наморщила лоб:
— Ну…
— Вот что я вам скажу, стоит ему выйти отсюда, ему конец, — сухо промолвила Эди.
39
Рев машины Эди снова прорезал вечернюю тишину.
— Все в порядке, — прошептал Джо. — Она завернула за угол.
— Давайте!
Джо уже успел снять ольховый венок, висевший над задней дверью. Дом Анны был всего в нескольких шагах.
— Все будет в порядке, — сказала Анна, стоя у Тома за спиной. — Джо запер заднюю калитку. Здесь не опасно. Идем. У нас тебе будет лучше.
Том чувствовал ее горячее дыхание у себя за спиной. Он сделал шаг в темноту.
— Не останавливайся, — сказала Анна, заботливо подталкивая его в спину.
Том переступил порог дома Анны. Он отличался от дома Эди Макинтош. Во всяком случае пах иначе.
— Это чеснок, — объяснила Анна, заметив, как он поводит носом. — Я развесила связки чеснока над всеми дверями и окнами. Может, это отпугнет волшебный народ.
Из темноты вышел Джо. Он закатил глаза:
— Это вампиры. Вампиры боятся чеснока.
— А разве волшебный народ не похож на вампиров?
— Совсем больная. Феи любят серебро, они не могут быть вампирами.
— Ой, я об этом не подумала. — Анна посмотрела на серые гирлянды на стенах и вздохнула. — Ладно. Во всяком случае это не повредит. Надеюсь, все обойдется и мама не будет ругаться.
— Тебе стоит дать Тому его съесть, тогда к нему точно никто близко не подойдет, — сказал Джо.
В комнату вошел Бернард с кипой изогнутых металлических прутьев.
— Ты принес наждачную бумагу? — спросил он у Джо. — Нам нужно очистить всю эту ржавчину.
— Пап, это Том, — сказал Джо. — Он приехал погостить к Эди Макинтош.
Бернард кивнул.
Вся мебель в соседней комнате была сдвинута к стене, а на полу были разложены металлические полосы и миниатюрные коробочки на колесах. Бернард был таким грузным, что с трудом опустился на пол. Было ясно, что встать с пола ему будет еще труднее. Это немного успокоило Тома.
— Вот, смотри, — сказал Джо. — Тут два куска наждака.
— Отлично. Попробуй для начала обработать прямые участки.
В углу комнаты стояла коробка с проволочной сеткой. В ней было что-то живое. Софи.
— Зимой мы берем ее в дом, — сказала Анна. — Хочешь ее подержать?
Том помотал головой. Он чувствовал себя очень странно, и ему даже не хотелось ее есть, хотя он по-прежнему не понимал, зачем Анна держит в доме кусок мяса. Ведь не было никакого смысла порабощать животное. Или был?
Анна подвела Тома к креслу и сама пристроилась на краешке.
— Папа вытащил свой поезд, и они пытаются его починить, чтобы продать, — шепнула она. — Мама говорит, что подобные совместные занятия объединяют мужчин. Как ты? Тебе здесь лучше?
Том сидел и глубоко дышал. Отсутствие ольховых веток принесло облегчение. Ему по-прежнему было очень жарко, но по крайней мере здесь ему не мешал шорох ольхи, и он наконец мог сосредоточиться. Но… он взглянул на Бернарда и Джо. Они терли свои металлические полоски, не глядя друг на друга и не разговаривая, но на глазах у Тома между ними возникла новая толстая веревка, тяжелая словно цепь. И она потянулась по направлению к его креслу. Вначале она обвилась вокруг Анны; и он не мог понять, как эта тяжесть не придавила ее к полу. Анна просто откинулась в кресле, развалившись, как кошка на солнце.
