Арцеулов огляделся. В подвале, где в более спокойные годы какой-то зажиточный иркутянин хранил припасы, собралось не менее десятка офицеров. Кое-кто в форме, но большинство попало сюда уже в штатском. Впрочем, маскарад был достаточно нелеп и едва ли мог обмануть даже самых наивных патрульных. Слабый свет ламп бросал странные, густые тени, скрывавшие лица, и в первый момент Ростиславу показалось, что он не видит тут ни одного знакомого.
– Прошу любить и жаловать, капитан Арцеулов, – представил его Рыбников, спускавшийся последним и аккуратно закрывавший люк, ведущий наверх. – Мой спаситель и отныне смертный враг антихриста Чудова, коего он отделал в лучшем виде…
– Поздравляем! – откликнулся кто-то. – Только лучше бы вы его, капитан, сразу уложили, без мучений… Клоп краснопузый!..
Кажется, кличка «клоп» уже успела прочно прилипнуть к Прову Самсоновичу.
– Господа, что случилось? – послышался сонный голос, показавшийся Ростиславу очень знакомым. – Надеюсь, не красные?
– А вы и красных проспите, Ревяко, – ответили борцу с Морфеем.
Арцеулов всмотрелся и в неровном свете ламп с радостью заметил офицера, поднимавшегося с рваного, набитого соломой матраца.
– Господин подполковник! – окликнул он. Ревяко секунду всматривался, затем ахнул и полез обниматься.
– Вижу, вижу, живы! – удовлетворенно вещал он. – А я уж и не надеялся. Думал, решили погибнуть героем!
– А я думал, вы уже в Чите, – заметил Арцеулов, решив не препираться с излишне жизнелюбивым офицером.
– Чехи, сволочи! – скривился тот. – Довезли до Иркутска – и взашей. Хорошо еще, что этим… эсеришкам не выдали. Ну, теперь с вами, капитан, мы точно выберемся!..
– Выберемся, – согласился кто-то. – Вот пусть Каппель чуток поднажмет, тогда мы им покажем мировую революцию! А пока рано. Если они из-за одного Лебедева готовы весь город перевернуть…
– Господа, да кто такой этот Лебедев? – самым невинным тоном, полагавшимся на его взгляд новичку, спросил Ростислав.
– А это фантом, – охотно откликнулся Ревяко. – Призрак…
– Я знаю троих Лебедевых в военном министерстве, – заметил кто-то. – Один, правда генерал… Но никто из них не работал с Ирманом.
– Я же говорю – фантом, – удовлетворенно констатировал Ревяко, вновь устраиваясь на матраце.
– Ни черта большевики не найдут! – вдруг заговорил офицер, до этого не принимавший участия в разговоре. – Лебедев – псевдоним. У Ирмана в отделе в самом деле был один полковник, который проходил во всех документах под этой фамилией.
– Зачем? – поразился кто-то. – Этакая конспирация!
– Как видите, смысл есть. Лебедев – будем называть его так – занимался чем-то очень секретным. По-моему, он летчик, хотя, признаться, не уверен…
– Да ну, какие у нас секреты? – засомневался один из офицеров, и беседа перешла на другие темы.
Покуда присутствующие разбирались на четверки, чтобы играть в преферанс – занятие, от которого их оторвал приход нежданных гостей, Арцеулов подсел к Ревяко.
– Простите, господин подполковник, – начал он, решив выяснить мучивший его все эти дни вопрос. – Вы, когда уходили, ничего не забыли в купе?
– Забыл, – охотно кивнул тот. – Вас забыл, Ростислав. Винюсь, проявил себя как последняя свинья…
– Бросьте! Я о другом…
И Арцеулов как бы невзначай поднес к свету руку с тускло блеснувшим перстнем.
– Красивая вещь, – уважительно заметил подполковник. – Старинная!
– Так это не ваш?
– Нет, – с сожалением покачал головой Ревяко. – А что, вы его где-нибудь нашли? Значит, повезло, ваш будет…
– Значит мой… – согласился Ростислав. Наиболее логичная и простая версия рухнула. Правда, то, что перстень не надо отдавать, Арцеулову было по душе. «Никогда не снимай…»
Под утро преферансисты, закончив баталии, стали укладываться. Как понял Ростислав, днем офицеры спали, выставляя дозорных. Дом принадлежал какому-то старику, родственнику одного из прятавшихся, но приходилось быть настороже.
Когда все заснули, Ростислав подсел поближе к офицеру, который обнаружил такие глубокие знания о таинственном Лебедеве.
– Что? – встрепенулся тот. – А, новенький? Не спится?
– Не спится, – кивнул Арцеулов. – Господин…
– Штабс-капитан, – подсказал офицер. – Штабс-капитан Мережко.
– Господин Мережко, мне нужно встретиться с полковником Лебедевым.
– Вы что, из ЧК? – неясно в шутку или всерьез предположил Мережко.
– А вы что, не узнали? – обиделся Ростислав. – Я Феликс Дзержинский, только бороду сбрил. Читайте!
И он достал приказ, полученный от Верховного. Мережко подвинулся поближе к неяркому свету лампы.
– Кто вам назвал фамилию Лебедева? – наконец, спросил он. – Только говорите тише…
Ростислав молча указал на подпись адмирала.
– Ничего не могу обещать. Скажу сразу, к этому делу не имею прямого отношения. Но попытаюсь…
Проснувшись, Ростислав с удивлением обнаружил, что проспал весь день – публика уже шевелилась, собираясь на ночные вылазки. Арцеулов поискал Мережко, но того уже не было. Как выяснилось, штабс-капитан ушел сразу же после наступления темноты. Оставалось ждать.
Мережко появился под утро и сразу же направился к Ростиславу. В руке его белело что-то похожее на листовку.
– А вы, капитан, оказывается, известная особа, – заявил он вместо приветствия, протягивая какую-то мятую бумагу. Ростислав пробрался поближе к свету и обомлел.
Листовка извещала о розыске опасного врага мировой революции, убийцы и садиста капитана Арцеулова. Давались подробные приметы, причем упоминался все тот же черный полушубок. Там же был и портрет – рисунок от руки, но весьма сходный с оригиналом.
– Как раз развешивали, – сообщил Мережко собравшимся вокруг него офицерам. – Видать, мсье Чудов не простил рукоприкладства…
«Как же это? – мелькнуло в голове Ростислава. – Приметы, фамилия… Даже портрет!»
– Да, вы у нас герой! – резюмировал непробиваемый Ревяко. – На вашем месте, Ростислав, я бы стал срочно отращивать бороду. Переоделся бы в татарина – или в буддийского ламу…
Офицеры живо принялись обсуждать весьма актуальный вопрос об изменении собственной внешности. Тем временем Мережко отвел Арцеулова в сторону.
– Я договорился, – шепнул он. – Вас ждут.
– Когда? – радостно выдохнул Ростислав, уже не надеявшийся на удачу.
– Лучше всего сегодня. Правда, эта наглядная агитация…
Арцеулов лишь махнул рукой. В эти дни на улицах Иркутска офицера могли арестовать и без всякого объявления.
Они выбрались из убежища и долго плутали между небольшими домиками. Затем штабс-капитан, осмотревшись, осторожно постучал в темное окошко одного из ничем не примечательных зданий. На стук появился человек в большой извозчичьей дохе. Узнав Мережко, он кивнул, а тот в свою очередь указал на Арцеулова. Вслед за этим штабс-капитан так же безмолвно распрощался и отбыл восвояси.
Человек в дохе минуту постоял, о чем-то раздумывая, а затем кивнул Ростиславу, предлагая следовать за ним. На этот раз шли долго. Пару раз приходилось сворачивать во дворы, чтобы спрятаться от патрулей. Маленькие домики стали сменяться более солидными строениями, и Арцеулов понял, что они подходят к центру. Возле одного дома – большого, двухэтажного с высоким забором, спутник капитана остановился, затем быстро прошел во двор и, взбежав на крыльцо, постучал.
Минуты через две им открыли. В сенях было совершенно темно. Кто-то (похоже, все тот же человек в дохе) помог Ростиславу снять полушубок и шапку после чего легко подтолкнул в спину. Арцеулов отворил дверь и на секунду зажмурился – после темноты даже неяркий свет керосиновой лампы на мгновенье ослепил.
– Присаживайтесь, господин Арцеулов, – услыхал он чей-то сильный спокойный голос. Капитан сел на старый, покрытый искусной резьбой, стул и только тогда начал осматриваться.
Это была обычная комната, какие Ростислав видел в зажиточных сибирских домах. Иконы в красном углу, мебель из темного дерева, пол, устланный светлым ковром… Все это он замечал походя – куда больше Арцеулова интересовал тот, кто стоял перед ним.
Человек был в штатском. Точнее, на нем не было военной формы, но присмотревшись, Ростислав сообразил, что темная кожанка, перетянутая ремнем – это неоднократно виденная им одежда авиаторов. Тот, кто носил куртку, был высок, по виду очень силен, хотя лицо имел скорее добродушное, незлое. На левой щеке темнели следы швов – последствия давней травмы.
– Я полковник Лебедев, – человек в авиационной куртке, достав удостоверение личности, показал его Ростиславу. Тот мельком взглянул, затем вернул владельцу и вскочил, щелкнув каблуками:
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! Разрешите представиться: капитан Арцеулов!
