– Смотри, не выпади, Чико! – крикнул Потреро. – Ты мне еще нужен!
– Разве орел нуждается в червяке? – не оборачиваясь, с горечью парировал Джаг.
Механик удовлетворенно рассмеялся.
– Только для того, чтобы съесть его, Чико, только для этого!
Именно в этот момент прозвучал первый выстрел. Джаг с удивлением обернулся. Теперь он видел весь состав целиком. Позади его нагоняла большая группа всадников, которые рассыпались в лаву и теперь мчались по обе стороны поезда.
– Бог ты мой! Присоски! – рявкнул Потреро.
Он быстро отошел от окна и дал несколько длинных гудков.
– Кто? – озадаченно переспросил Джаг.
– Присоски или Пиявки, как тебе больше нравится! Жертвы Осадков! На район Томболл Пойнт регулярно валится сверху всякая гадость! Кстати, сейчас в городе почти никого нет, остались лишь самые упрямые и немощные. Больные сбиваются в группы, чтобы не умирать в одиночку. Они считают, что поезд – это дьявольское изобретение, пережиток прошлого. Они отождествляют его с технологией вчерашнего дня и наравне с осадками винят его во всех своих бедах.
Джаг непроизвольно вздрогнул. Старый Патч часто рассказывал ему об этих космических осадках, о контейнерах с вирусами химической чумы и других болезней, которые внезапно падали с небес и превращали город в кладбище. Удивительно, как это Томболл Пойнт до сих пор не постигла та же участь.
По всему поезду забили тревогу. Теперь выстрелы гремели со всех сторон.
– Но ведь у них нет оружия! – заметил Джаг.
– Нет! Они не убийцы в обычном понимании этого слова! Но им достаточно просто прикоснуться к тебе – и ты труп! Они преследуют лишь одну цель – заразить как можно больше людей!
– Это же безумство!
– Такова их тактика.
– Но ведь у них ничего не получится, их всех перебьют.
Потреро пожал плечами.
– Может быть, в глубине души они сами хотят этого. Но будет лучше, если ни один из них не ступит на поезд, иначе... Черт возьми! Впереди появилась еще одна группа! – вдруг вскрикнул машинист.
Взглянув туда, куда указывал Потреро, Джаг увидел добрых полсотни всадников, которые в строгом порядке стояли на небольшом удалении от железнодорожного полотна.
– А ну-ка, подбрось, Рамона! – резко скомандовал Потреро. – Нужно прибавить ходу!
Вцепившись в поручень у своего наблюдательного поста, Джаг увидел то, что потрясло его до глубины души. Он почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились и встали дыбом.
В просвете между кожухом паровозного котла и экраном-пароотбойником впереди на рельсах внезапно появился силуэт женщины.
Гордо выпрямившись, она стояла посередине пути в окружении всадников. На каждой руке она держала по ребенку.
Глава 16
– Что вы делаете? – в ужасе вскрикнул Джаг, видя, что вместо торможения, машинист, наоборот, увеличил скорость. – Перекройте подачу пара! Экстренное торможение, кран Н6!
Скупой на объяснения, Потреро, однако, посвятил Джага кое в какие тонкости своего ремесла. Он рассказал ему об основных маневрах, в том числе и об экстренной остановке состава.
– На путях женщина с двумя детьми! – снова завопил Джаг. – Вы же не собираетесь...
Потреро бросил на него язвительный взгляд.
– Угля! Давай еще угля, если хочешь жить! И не учи меня, что делать!
Словно завороженный, Джаг не отрывал взгляд от железнодорожного полотна.
Все произошло так быстро, что он ничего толком и не увидел. До последней минуты он надеялся, что женщина сойдет с пути, отскочит в сторону в самый последний момент.
Но этого не произошло.
Последнее, что врезалось Джагу в память, – это образ неподвижно замершей, как статуя, женщины. Ему и в голову не могло прийти, что можно вот так хладнокровно стоять перед лицом смертельной опасности. Для этого нужно обладать либо редким мужеством, либо быть отрешенным от всего...
Затем перспектива смазалась, и в остальном Джаг мог положиться только на свое воображение. Страшный удар. Отброшенные с огромной силой, тела падают на рельсы и уже мертвые попадают в мясорубку колес. Хруст костей, фонтаны крови, отрезанные конечности и расчлененные тела...
– Чико-о-о!
Джаг встрепенулся, приходя в себя.
Всадники скакали по обе стороны локомотива. Одни из них держались рядом с ним, другие отставали, рассчитывая напасть на вагоны и попытаться проникнуть в них. Поражало отсутствующее выражение на лицах нападавших: ни ненависти, ни криков, ни угрожающих жестов. Холодные, безразличные, непроницаемые лица выглядели даже торжественно.
Вдруг, как по сигналу, всадники начали сбрасывать с себя одежду. И тогда Джаг увидел страшные следы Осадков, оставленные на обнаженных по пояс мужских и женских телах: гнойные абсцессы, сочащиеся сукровицей открытые раны, в которых белели кости, бубоны, величиной с голову ребенка на шее, под мышками.
Джаг невольно попятился.
– Подбрасывай уголь, или мы пропали! – заорал Потреро. – А главное, не давай им приблизиться. Они только того и ждут!
С пересохшим от волнения горлом, Джаг бросился к тендеру и схватил лопату. Он действовал почти бессознательно, его подгонял страх.
В хвосте поезда стреляли вовсю. Одиночные выстрелы и очереди сопровождались яростными выкриками команд и воплями агонии.
– Подбрасывай же, чертов Рамона! Любой ценой нужно удерживать скорость! И не забудь: если кто-нибудь прикоснется к тебе, считай, что ты покойник. Они все заразны.
Встав на седло, один из всадников внезапно прыгнул на локомотив.
– Окно! Закрой окно! – успел крикнуть Потреро, лихорадочно пытаясь закрыть створки окна со своей стороны.
Но его предупреждение запоздало. Нападавший обеими руками успел уцепиться за оконную раму.
– Быстро сбрось его! – зарычал механик, но поскольку Джаг не отреагировал, добавил: – Только не прикасайся к нему! Да шевелись же, черт бы тебя побрал!
Но Джаг словно оцепенел, он ничего не видел и не слышал.
Разъяренный, Потреро схватил лопату и метнулся к окну, чтобы сбросить нападающего. Держа лопату как кувалду, он размахнулся и ударил с такой силой, что отрубил ему палец.
Широко раскрыв полные ужаса глаза, Джаг увидел, что палец покатился прямо к нему. Он почувствовал приступ тошноты, и его вырвало.
Последующие события развивались с головокружительной быстротой. Вопль Потреро вывел Джага из оцепенения. Он увидел, что здоровой рукой атакующий схватил машиниста за предплечье и потащил его за собой. Одним прыжком Джаг подскочил к Потреро, резко рванул в стороны отвороты его кожанки, отчего пуговицы, как горох, посыпались на пол кабины, и буквально вытряхнул машиниста из куртки. Так и не выпустив ее из рук, нападавший исчез с ней за окном кабины.
Белый как мел, Потреро моментально захлопнул металлические створки окна. Какое-то время оба молча смотрели друг на друга, пытаясь унять дрожь в коленках.
Первая же стычка оказалась весьма горячей, однако до конца боя было еще далеко.
К паровозу приближались другие всадники, стремясь вскарабкаться на его заднюю платформу.
Глава 17
Обычно Потреро никогда не надевал перчатки, считая, что в них невозможно почувствовать машину. Но сейчас он без раздумий натянул их, снял с крючка ведро, наполненное питьевой водой на случай, если захочется утолить жажду в пути, и выплеснул его содержимое на пол. Открыв дверцу паровозной топки, он погрузил ведро в обжигающую магму и тут же вытащил его на три четверти наполненным пылающими углями.
Машинист поставил свой огненный груз на пол и похлопал дымящиеся перчатки одну о другую, чтобы не дать им загореться.
Выглянув в щель окна, Потреро увидел, как один из Пиявок уцепился за горизонтальные поручни тендера. Механик дождался момента, когда тот оставил лошадь, и обеими ногами стал на верхнюю ступеньку подножки, и только тогда, с размаху метнул в него содержимое ведра.
В тот же миг кабину наполнил сладковатый, отвратительный запах горящего человеческого мяса.
Нападающий – мужчина с землистым цветом кожи, обнаженное тело которого было сплошь покрыто струпьями, с костистым носом и бельмом на одном глазу, встретил этот раскаленный поток даже не поморщившись.
Добрая часть содержимого ведра, зашипев, этаким дьявольским компрессом прикипела к его влажному телу. Остальные угли падали ему на ноги и прожигали штаны, которые внезапно вспыхнули – ветер моментально раздул тлеющие подпалины.
– Черт возьми! – ошеломленно простонал Потреро. – Да ведь они больше похожи на мертвяков, чем на живых!
Как ни странно, это открытие благотворно отразилось на состоянии Джага. До сих пор его участие в разгорающемся сражении было пассивным, и эта орда отчаявшихся, исковерканных болезнями существ, бросающихся в атаку почти с достоинством и без оружия, внешне никак не выражая своей ненависти, казалось, абсолютно не трогала его. Но то, что произошло у него на глазах, в корне изменило его отношение к происходящему.
