разговором не заметили, как доехали до дома Меджонкова. Оставив машину у подъезда, они поднялись на второй этаж скромной пятиэтажки и прошли в квартиру.
— Иди сразу в кухню, я сегодня без обеда, так что будем одновременно и разговаривать, и ужин готовить.
Пока подготавливали продукты для ужина, Богданов озвучил тему своего визита в Ереван, рассказал все, что можно было рассказать, не нарушая секретности. Меджонков слушал внимательно и, когда Богданов закончил говорить, сразу перешел к делу.
— Вопрос, который предстоит решать твоей группе, — важен для всех нас. В Ереване не афишируют причастность лиц армянской национальности к трагедии в Москве. На этот счет у местных существуют свои теории, и правительство Армении не беспочвенно полагает, что слышать о том, что армяне взорвали мирных граждан Москвы, ни один армянин не готов.
— Эта сторона вопроса меня не слишком тревожит, — заметил Богданов. — Моя задача — выяснить, кто стоит за взрывами в Москве. Я не утверждаю, что виновны лица армянской национальности, но, если это правда, замалчивать данный факт ради успокоения души остальных армян я не стану!
— Не в твоей компетенции оглашение подобной информации, Слава. Не забывай об этом.
— Согласен, Кайрат, таких прав у меня нет. Я просто неверно выразился. Разумеется, я не собираюсь выходить на Центральную площадь Еревана с плакатом «Армяне против Москвы». Я имел в виду, что доложу своему начальству реальную обстановку вне зависимости оттого, кто окажется главным виновником трагедии.
— Какой помощи ты ждешь от меня, Слава? Над этим делом я не работаю и не работал. — Голос Кайрата смягчился. — В кулуарах Управления МВД эту тему почти не обсуждают, такова установка руководства, так что я не представляю, какая от меня может быть польза.
— Я и сам не знаю, Кайрат, — признался Богданов. — Просто я не слишком доверяю той информации, которую мне могут предоставить люди из местной госбезопасности. Нет, конечно, они не станут намеренно вводить меня в заблуждение, но я для них чужой, незнакомый человек! Даже те, кто пошел навстречу генерал-майору Удилову, когда он приехал в Ереван и встал во главе оперативно-следственной группы, и то не смогут доверять мне полностью. Я чужак, Кайрат, и это положение нужно исправить как можно быстрее.
— С кем тебя свел Удилов? — задал вопрос Меджонков.
— Некто Мкртчян. Зовут Альберт. Ни звания, ни должности не знаю, при знакомстве он назвал только имя и фамилию.
— Невысокий, поджарый, лет под пятьдесят и глаза навыкате? — перебил Богданова Меджонков.
— Да, все верно. Ты с ним знаком?
— Пересекались по служебным делам. Альберт Мкртчян — заместитель начальника специального отдела Управления госбезопасности. Внутренняя разведка. — Меджонков неодобрительно покачал головой. — Не самый открытый человек, на контакт идет плохо. И как это вашему Удилову удалось перетянуть его на свою сторону?
— Понятия не имею. Мкртчян обеспечивает нас транспортом, жильем, продовольствием, а также в будущем обещал обеспечить и информацией, если таковая появится. Значит, мне не стоит ждать от него откровенности?
— Этого я не говорил, — поспешил откреститься Меджонков. — Я лишь сказал, что не представляю, как генерал-майору удалось перетянуть Мкртчяна на свою сторону.
— Почему это кажется тебе таким невероятным, Кайрат?
— Потому, Слава, что Мкртчяна я знаю как националиста. Для него все армянское — априори свято. За своих он будет стоять горой и не позволит запятнать честь ни одного из своих соотечественников.
— Серьезное заявление, — после паузы произнес Богданов. — Ты понимаешь, что своими словами вписал Мкртчяна в список подозреваемых?
— Я не знаю, имеет ли Мкртчян какое-то отношение к взрывам в Москве, не имею ни малейшего представления, принадлежит ли он хоть к одной националистической партии, замышляет ли недоброе против Советского Союза и его граждан, но я знаю одно: в узких кругах Мкртчян известен тем, что активно продвигает все национальное, в том числе язык, костюмы, исторические названия городов и сел, а также ратует за возвращение Армении исконных земель.
— Кайрат, ты меня убиваешь.
— Что делать, друг? Думаешь, было бы лучше, если бы я промолчал?
— Разумеется, нет, но твое заявление сильно осложняет нашу задачу. Получается, что вместо поддержки я получил соглядатая из вражеского лагеря. И дом, и машины могут оказаться на прослушке, ни одно наше действие, ни одно перемещение не останется в тайне от врага.
— Возможно, я ошибаюсь и в жизни Мкртчяна произошли серьезные изменения. Быть может, теперь он на нашей стороне.
— Ладно, оставим Мкртчяна. Подумай, Кайрат, с кем из местных оперативников ты мог бы меня свести так, чтобы тот, не задавая лишних вопросов, держал бы меня в курсе того, как ведется следствие.
— Таких ты сейчас не найдешь, Слава. Говорю же тебе, местное население, в том числе и сотрудники милиции, близко к сердцу приняли январские события и еще ближе то, что за ними последовало. Не станут они помогать тебе топить своих сограждан.
— А ты постарайся их убедить, — настаивал Богданов. — Поройся в памяти, нужный человек и отыщется.
— Слушай, а ты прав! — после минутного раздумья воскликнул Меджонков. — Есть у меня человек, и пост занимает как раз такой, какой тебе нужен.
— Говори, кто это, где его найти, как наладить контакт? — стал задавать вопросы Богданов.
— Внучатый племянник моего свояка, — заулыбался Кайрат. — Зовут Аликом, работает он при Управлении МВД, но не на оперативной работе, а в техническом отделе плюс их еще систематически грузят аналитической работой.
— Он обрабатывал материалы по делу «Взрывников»? — спросил Богданов.
— Вы их так называете?
— Только для удобства, чтобы сразу становилось понятно, о каком деле идет речь.
— Хорошо, значит, и я буду называть их так же. И вот ответ на твой вопрос: да, Алик обрабатывал материалы по делу «Взрывников». Он тесно общался с ребятами из оперативно-следственной группы, так что в курсе всех событий, которые происходили с момента задержания не только Степаняна и Багдасаряна, но и Степана Затикяна.
— Вижу, ты тоже неплохо осведомлен?
— Нет, только в общих чертах, но фамилии этих троих у всех на слуху.
— Когда я смогу встретиться с Аликом?
— Для начала мне нужно самому связаться с ним, обсудить детали, заручиться его согласием, и, если он согласится, тогда придет твое время.
— Ускорить никак нельзя?
— Имей терпение, Слава. Завтра я встречусь с Аликом, ты можешь звонить после двух часов дня. Думаю, что-то для тебя у меня уже будет. А теперь хватит о работе, ужин готов. Подсаживайся ближе к столу, буду тебя кормить.
Меджонков наполнил тарелки ароматным варевом, и больше о работе они в этот день не говорили. Ближе к двадцати двум часам он отвез полковника Богданова в Ариндж. Чтобы не светить конспиративную
