Ульяна, глядя на тот свой поступок отсюда, из взрослой жизни, не осуждала себя. Она просто взрослела так, как могла взрослеть только она: она научилась зарабатывать деньги, и она захотела получить «сертификат» взрослости. Дима был самым подходящим человеком для этого.
Она уехала из Ужмы и больше никогда его не видела…
За поворотом показался высоченный старый тополь, он стоял возле станции. Стоило его заметить, и Ульяна всегда чувствовала, как замирает сердце в обещании перемен. Будто залезешь на него — и увидишь другой мир. Так они с мальчишками делали много раз, залезали на самую вершину, но это было раньше, гораздо раньше. Каждый из них видел далеко за горизонтом свое.
Знала ли мать о том, что произошло с ней в канун отъезда?
Ульяна до сих пор не уверена, но думала, что нет. В то время мать была уж слишком занята собой, в ее жизни появился мужчина, который при ней до сих пор, но о котором Ульяна не догадывалась много лет.
Отец признался ей как-то, что он догадался сразу, и, надо сказать, узнав, кто этот мужчина, не потерял дар речи только по одной причине: обрадовался. Он сам никогда бы не смог додуматься, кто именно нужен его бывшей жене. Потому что никогда не имел дела с такими людьми. Это был преподаватель Духовной академии.
— Все многообразие мира, дочь моя, — потом уверял ее отец, — укладывается в весьма ограниченное число понятий: рождение, любовь, смерть. Все остальное — производные от этих.
— Нет, — однажды возразила она, — развивая твою теорию, следует оставить вообще одно понятие — рождение.
— Вот тут ты выдаешь свою незрелость, — ухмыльнулся отец. — Чтобы было рождение, должна быть любовь.
— Тогда оставить нужно только любовь.
— И тут ты не права. Если бы не было смерти, не было бы пыла любви. Любовь — это когда ты боишься потерять кого-то безвозвратно… Но… никогда не оплакивай тех, кто не будет оплакивать тебя.
Последняя мысль озадачила Ульяну, в ответ на нее она не смогла ничего сказать. Впрочем, и сейчас сказала бы тоже немногим больше.
6
Ульяна вырулила на грязную разбитую сельскую улицу, в конце которой располагался строительный двор. В конторе она нашла толстого седого человека в очках, спущенных на кончик носа.
Увидев ее, он разулыбался:
— Ох, мы стали еще краше, Улечка. Звонил я твоему Сомычу. Хорошее дело затеяли. Клев пошел. Поше-ел. Мы вот им немножечко мотыля подсыплем, да? И тогда они все наши, как один!
Услышав рыбацкие словечки, Ульяна скривилась. Они больно напомнили о проблемах, которые навалились на нее. Если бы уголь хорошо пошел, может, она сохранила бы ружье? Но время… У нее нет времени!
— Значит, так, нам нужно…
Они обсудили объемы и сроки поставки угля для барбекю, а на прощание Ульяна пообещала:
— Мы сделаем эскиз пакета для угля. Такой, чтобы с руками отрывали.
— Да, дорогая. Упаковочка — дело тонкое. Это все равно что одеть женщину. — Он ей подмигнул и окинул взглядом с головы до ног.
Старый юбочник, хмыкнула про себя Ульяна, надевая кепку козырьком назад и выходя из конторы. Но он прав, как никогда. Пожалуй, можно попросить Надежду придумать. Пускай сделает эскиз.
Она шагала по селу, оставив машину возле склада. До прихода поезда с охотниками еще полно времени. Сомыч ошибся, никакие не два часа ей ждать придется, а все четыре, потому что поезда уже перешли на летнее расписание, без всякого, как водится, предупреждения.
Ульяна шагала по тротуару, смотрела по сторонам, замечая перемены: люди строят новые дома, ремонтируют старые, но уже на новый манер — не кое-как и лишь бы крыша не текла, а вкус и достаток просто лезут в глаза. Интересно, а какой дом был бы у нее, если бы она — кто знает — на самом деле вышла замуж?
Ульяна скривила губы в насмешливой улыбке. Однако Зинаидин выверт со свадебным подарком крепко засел в голове, и теперь всякий раз, думая о будущем, она просчитывает и такой вариант. Так какой бы дом она построила и где?
— Привет, Ульяна Михайловна, — легонько поклонилась старушка. — Как здоровьице?
Ульяна вздрогнула и выбралась из своих неспокойных мыслей. Перед ней стояла давняя коллега матери — это ей на смену пришла ее мать в свое время в ужменскую библиотеку.
— Все прекрасно, а вы как, Мария Ильинична?
— Да тоже неплохо, спасибо. Как матушка? Приедет ежели, пускай зайдет. Хотела бы повидаться. Обсудить кое-что из толстых журналов. Я читаю, да-да, читаю. В нашу библиотеку присылают бесплатно. Говорят, — она перешла на шепот и поближе придвинулась к Ульяне, — говорят, знаешь ли, Улечка, что какой-то Савраз или Сураз иностранный — ты не подумай, что я, так сказать, выражаюсь, у него фамилия, говорят, такая — рассылает эти журналы по деревням. Прямо уж и не знаю, не провокация ли какая. — Она округлила дальнозоркие глаза под толстыми стеклами очков.
— Да нет, я не думаю, — сказала Ульяна. — И вообще какая разница, кто присылает, если читать интересно, правда?
Старушка подошла еще на шаг к Ульяне и, понизив голос, проговорила:
— Я хотела бы с сердечным другом твоей матушки познакомиться. Вопросы у меня есть по Библии. Читаю, читаю, но без наставника тяжело. — Она улыбнулась бледными губами, по которым прошлась сизой помадой, наверняка внучкиной, а из-за плохого зрения края вышли неровные и рваные.
— Понимаю, — кивнула Ульяна. — Я передам ей. А если они приедут вместе, то…
— Ох, и мечтать-то не могу, — оживилась Мария Ильинична. — Такое бы счастье, такая радость…
Распрощавшись с ней, Ульяна пошла дальше по свежему дощатому тротуару, думая о матери. Что ж, каждый со временем получает то, что хочет. Даже если сам порой не знает точно, что именно он хочет.
Ее мать любила в своей жизни только одно занятие — читать книги. Кажется, она родилась в библиотеке и проводила там все время своей жизни. Она помнит мать в одной и той же позе: она сидит в кресле, у окна, положив ноги на батарею отопления, накинув теплую шаль на плечи, и читает.
Когда отец от них ушел, мать стала читать еще больше, но уже другие книги, потому что в книжном, мире она нашла свою желанную жизнь. Она читала книги по христианской этике, о радости и скорби, о любви божественной и человеческой, о построении внутреннего мира. И, как это бывает, что ты призываешь, то к тебе и приходит.
Мать познакомилась с преподавателем Духовной академии в сельской церквушке, куда она однажды, сама от себя не ожидая, пошла на пасхальное богослужение.
Эта сторона жизни была скрыта от Ульяны, причем настолько надежно, что почти до окончания института она ничего не знала о любви матери.
А потом она увидела его. И опять-таки, как бывает, чтобы понять женщину, посмотри, какой мужчина с ней рядом. Ее мать была не простая женщина. Она невероятная женщина, с годами поняла Ульяна. Привлечь такого, как отец, а потом вот этого — это две разные женщины в одной. Причем очень сильные и привлекательные обе…
