завтра, а прямо сейчас. Вон туда. Нет, на полметра левее. Да, так вот хорошо.
И что? Не лягут. Найдут тысячу причин, будут бить себя в грудь и говорить высокие слова о том, что надо сохранить себя для будущих битв, и в итоге не лягут. Да что там говорить, я и сам не лягу, да и идеи подходящей еще не нашел.
А Ветер Джихада — вполне может и лечь, в этом наше принципиальное отличие. Потому люди за ним и тянуться, и он у всего исламского мира чуть ли не национальный герой. Нет, официально его далеко не все поддерживают, конечно, потому что спутники-шпионы, беспилотники и авианосцы в заливе, но тенденция настораживает. Особенно она настораживает Израиль…
Я это вспомнил, потому что Ветер Джихада был настоящим злодеем. Жестким, не рассусоливающим, нацеленным на результат. И на его фоне Стилет выглядел злодеем опереточным. Сложившееся положение вещей его не устраивает, и место некстменов в системе мира. Муравейники он ворошить собрался, а сам за вечер потерял семь человек, двое их которых некстмены. В банальной совершенно ситуации и по собственной тупости. Безопасник тоже тот еще тактический гений, раз один приперся и любителя остренького в итоге прошляпил, и все равно сделал эту шайку суперзлодеев на счет два.
Что, конечно же, вопросов к Безопаснику все равно не отменяет.
Я начал мысленно задавать ему эти вопросы, и в какой-то момент они превратились в перепрыгивающих через изгородь овец, и я заснул, и проснулся только тогда, когда вода в ванне стала слишком холодной. Если бы я собирался резать вены, пришлось бы ее спускать и набирать по новой. Но поскольку я резать вены не собирался, то просто вытащил пробку, кое-как вытерся полотенцем и завалился в кровать.
По счастью, никакие сны мне не снились.
* * *
Утро наступило для меня в районе двух часов дня. Я встал с кровати, впихнул в себя чашку кофе, почистил зубы под душем, впихнул в себя еще два чашки кофе и наконец-то проснулся.
Сегодняшний день, и, похоже, последний день моей вольной жизни, я решил посвятить отдыху и экспериментам на предмет появления у меня новых скиллов. Или непоявления, потому что ни Стилет, ни Безопасник, ни я сам так и не были уверены, что я на самом деле джокер. А совпадения в этой жизни бывают и еще более странные.
Механизм действия телекинеза был прост.
Когда мне хотелось чего-нибудь куда-нибудь переместить, из моих рук вырастали невидимые никому щупальца (не тентакли, это важно), и позволяли мне проделать с чем-нибудь какую-нибудь манипуляцию, если, конечно, что-нибудь весило не слишком много и находилось в контролируемой щупальцами зоне. Немного попрактиковавшись, я убедился, что могу выращивать эти щупальца не только из рук, а вообще откуда угодно (гусары, молчать), даже из головы. Но контролировать их было куда сложнее.
Значит, Жонглер способен отрастить до тридцати этих хреновин одновременно. Чувство контроля, у него, должно быть, потрясающее.
С новыми скиллами дела обстояли куда хуже.
Для начала, я не был уверен, что они вообще у меня есть. И понятия не имел, как они должны работать.
Я взял ложку и попытался согнуть ее взглядом, как Стилет согнул пистолет Безопасника. Ложка обдала меня холодным презрением и гнуться отказалась. Должно быть, материал не тот, решил я и попытался превратить в штопор нож из нержавеющей стали.
Количество штопоров в доме не изменилось.
Потом я попытался экспериментировать с ржавым гвоздем, отверткой, другой отверткой, битой для шуруповерта, набором сверл и ножкой кухонного стола, и ни фига не преуспел.
Тогда я плюнул на скилл доморощенного крестного отца и решил заняться талантом Факела. Предприняв необходимые меры безопасности, разумеется. Которые заключались в том, что я положил на дно ванны клочок туалетной бумаги (санузел в той квартире был совмещенный) и попытался его поджечь.
И еще раз попытался.
И еще.
И еще.
И ничего.
Калечить себя, чтобы попробовать исцелить, я, в свете происходящего, не решился. Была, конечно, идея покалечить кого-нибудь другого, кого не жалко, но Безопасник на чашку чая не зашел, а Стилет даже не позвонил, и это после всего, что между нами было.
Но если вы думаете, что это история о молодом человеке, у которого ничего не получилось, то черта с два вы угадали.
Это совсем не такая история.
Глава 6
А вот скажите мне, люди добрые, если вы, конечно, добрые, и если вы, конечно, люди, что вы будете делать, если я, попросту говоря, заткнусь?
Замолкну, запечатаю уста, завалю хлебало, самозабанюсь, ежели иссякнет фонтан моего красноречия? Вот что вы будете делать? Есть у вас методы против Кости Сапрыкина?
Нету у вас методов против Кости Сапрыкина.
Ну что вы мне такое сделаете, чего мне раньше никто не делал?
Мне лгали, меня использовали, мне внушали ложные надежды, мне угрожали пистолетом, меня запугивали словесно, мной били о стену дома, меня протыкали насквозь, поджаривали живьем, мне разбили любимую машину, черт побери, и это только в первые два дня после того, как я стал суперменом.
И уже тогда я был сыт этим суперменством по горло.
Если вы спросите моего мнения, а вы, конечно, не спросите, но вам все равно придется его выслушать, потому что см. выше про Костю Сапрыкина и методы, то все это суперменство напоминает мышиную возню. Или крысиную, если угодно.
Был человек гнидой, получил суперспособности и стал гнидой с суперспособностями. Даже не супергнидой, обратите внимание.
Вот тот же Безопасник, например. До инициации был он гэбэшник, после инициации остался он гэбэшником. Людей из горящих зданий спасать не начал, дешевый источник энергии не придумал, голодных не накормил, обездоленных не приютил, и в целом ничего хорошего для человечества делать не стал.
Или Ветер Джихада, великий и ужасный. Был он религиозный фанатик, стал он массовый убийца. Вырос, так сказать, над собой.
Да Факел тот же, я его досье потом в управлении Н посмотрел. С детства любил все поджигать, начал с мусорок, потом жег конкурентов Стилета под его же чутким руководством, количество подтвержденных смертей от его скилла — сто пятьдесят шесть, так что в общем, и правильно его Безопасник пристрелил. Не жалко ни разу.
Вы скажете, что были и другие, которые наоборот.
Панацея там, или Архитектор, которого Лига Равновесия взорвала, когда он в Сомали деревню отстраивал. Но Панацея и до инициации была врачом, а Архитектор всю жизнь занимался благотворительностью, и убедите меня, что без суперспособностей ту
