— Я люблю тебя, — прошептал он, но вдруг почувствовал, как незначительны были слова как мало они выражали, как не соответствовали по силе бурлящему внутри него чувству. На какое-то мгновение она стала им, а он ею, слившись в единое целое, единый нерв, единое тело, единую кровь. Они соединились, так обычно говорит пастор на церемонии венчания. Они были соединены крепче, чем сделают это любые слова, произнесенные священником в храме.
По крайней мере, подумал Хантер, так считал он. Очевидно, на Линетт это не произвело такого впечатления. Придя с войны домой, разбитый и измученный годами, проведенными в плену у янки, моля только о тепле ее любви, ее прикосновениях, он узнал, что Линетт вышла замуж за другого, став женой Бентона Конвея, спустя несколько недель после того, как Хантер оказался в плену. И он познал и прочувствовал всю горечь предательства.
Глава 4
До самого дома Линетт не произнесла ни слова, молча и напряженно сидела, забившись в угол коляски. Возле крыльца, не дожидаясь, когда выйдет Бентон помочь спрыгнуть со ступенек, она сама вышла из коляски и, не оборачиваясь, направилась прямо в дом, затем поднялась наверх, в свою комнату. Она закрыла дверь, повернула в замке ключ и только тогда дала волю слезам.
Свернувшись калачиком на кровати, она плакала очень долго. Казалось, что уже выплаканы все слезы. Почти без сил она перевернулась на спину и уставилась, не мигая, в потолок.
Уже много лет она не плакала из-за Хантера Тиррела, считая, что вообще не способна на такие слезы и эмоции. Она жила день за днем, занимаясь какой-нибудь работой по дому, защищенная от мира черствостью умершей души. Если признаться честно, то ее совершенно ничто не занимало, не интересовало.
Но за последние несколько месяцев, с тех пор как вернулся Хантер, все изменилось. Она пыталась убедить себя, что он не имеет никакого отношения к этому, что это просто совпадение. Но больше Линетт не могла лгать самой себе. Все, что с ней творилось, было из-за Хантера.
В ту ночь, год назад, когда она спустилась вниз и внезапно увидела его, стоящего у входной двери, грудь вдруг пронзила боль, которая, как она думала, давно умерла. Линетт не знала, что он уже вернулся в Пайн-Крик, и вдруг увидеть его было для нее полной неожиданностью, как раздавшийся взрыв бомбы. С того дня каждое напоминание о нем жгло изнутри. Это была невыносимая боль. Стало ясно, что ее чувства еще не умерли, по крайней мере, если речь шла о переживаниях и ощущениях, связанных с Хантером. Неужели это возможно? После стольких лет, после того, что случилось, она все еще любит его?
Когда-то верилось, что любовь можно пронести через всю жизнь. Но за прошедший срок Линетт стала более циничной. Сейчас, перебирая в памяти все мелочи, она рассуждала: так что же она чувствовала, когда шла рядом с подругой в день помолвки Тэсс с Шелби и вдруг увидела стоящего рядом брата Тиррела — Хантера? Линетт спрашивала себя, не была ли она в своей наивности, в конце концов, права. Может быть, существует на свете такая любовь, которую нельзя забыть…
* * *
Линетт было шестнадцать лет, и ей немного льстило, что ее считали самой красивой девушкой в Пайн-Крике и, возможно, во всей округе. Но лучшая подруга Тэсс помогла избавиться от зазнайства. Это бывало, когда Линетт доставалось слишком много внимания поклонников,
Тэсс, белокурая, голубоглазая, симпатичная семнадцатилетняя девушка, была признана красавицей во всей округе, пока не заметили Линетт. Если у Линетт кружилась голова от количества парней, приглашающих на танец или предлагающих принести ей бокал пунша, Тэсс всегда оказывалась рядом. Она, окруженная таким же количеством молодых людей, поворачиваясь к подружке, морщилась, мило гримасничая, как бы говоря: «Правда, все это глупо?». А уж Тэсс могла гордиться, потому что, как было всем известно, за ней ухаживал самый завидный жених города, Шелби Тиррел.
— Тэсс, — сказала как-то весело Флора Ли Паттерсон, когда девушки собрались в комнате Тэсс вокруг зеркальца, прихорашиваясь перед тем, как спуститься вниз к мужчинам. — Что делать всем нам? Ты уже очаровала единственного хорошего парня в Пайн-Крике. Ты же знаешь, он больше ни на кого не смотрит, ни с кем не танцует.
Тэсс засмеялась и хитро взглянула на растерявшуюся Линетт. Только Линетт знала, что поводом для этой вечеринки стало то, что Тэсс и Шелби собирались официально объявить о своей помолвке. Тэсс и Линетт прекрасно понимали, что Флора Ли только наполовину шутила, когда говорила об увлечении Шелби.
— Ну, Флора Ли, ведь в городе хватает других молодых людей… — начала было Тэсс.
— Среди них нет ни одного такого же высокого, белокурого. К тому же он удивительный, бесподобный партнер в танцах, — ответила Флора Ли.
— Или такого красивого, — добавила Прис Клентон, глядя в зеркало и накручивая на палец развившийся локон.
— Это неправда! — запротестовала Сарра Комптон. — Мой Дэниэль такой же красивый! Да и многие другие парни.
— А Гидеон Тиррел?
— Или Хантер! — воскликнула другая девушка, округляя глаза. — Мне бы завоевать этого черноволосого красавца-дьявола!
— Я всегда говорила, Сьюзи, ты совершенно разболтанная, даже развращенная.
— Хантер слишком красив, — вставила Прис.
— Как это может быть, хотела бы я знать? — поинтересовался кто-то,
— А как он выглядит? — невинно спросила Линетт.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь его? — удивленно взглянула на нее Флора Ли.
— Нет, я никогда не видела его на вечерах или еще где-нибудь, — продолжала утверждать Линетт.
— Дай девочке шанс, Флорри, — сказала ее сестра Руфи. — Три или четыре месяца только назад Линетт распустила волосы и надела длинное платье.
— Знаешь, Хантер ведь не часто посещает такие, как у нас, вечеринки, — добавила Сарра, многозначительно взглянув на подруг.
— У него дурная компания, — заявила, Линетт, чтобы показать, что она не такая уж наивная и незнающая, как все считают. — Я знаю об этом.
— Я слышала, что он часто бывает на квартирах, — многозначительно, слегка понизив голос, проговорила Флора Ли.
— И все-таки, — вставила Сьюзи. — Он один из самых красивых парней, каких я когда-либо встречала. Кроме того, в роковых, опасных мужчинах есть что-то ужасно волнующее, вы так не думаете?
— Опасных! — воскликнула Тэсс. — О, ради всего святого, Хантер Тиррел не «опасный мужчина», а брат Шелби. У него небольшая слабость к женскому полу. А кто из них, позвольте спросить, не имеет такой слабости?
— Ну, только не мой Дэниэль, — запротестовала Сарра.
Тэсс и Сьюзи обменялись многозначительными взглядами. Все в городе знали, что Сарра боготворит землю, по которой ступает нога мужа. По ее мнению, он не способен ни на что дурное. Об этом Сарра радостно рассказывает любому, кто готов слушать. Это стало уже дежурной шуткой в обществе. На самом деле, некрасивый, рыжий, веснушчатый Дэниэль Комптон вряд ли представлял опасность для сердца любой дамы, кроме Сарры, и едва ли мог назвать себя Дон Жуаном. Но все были достаточно добры и воздерживались от того, чтобы сказать Сарре правду в глаза.
