Слово за слово — и вскоре отец с сыном уже осыпали друг друга оскорблениями. Мать молча стояла у плиты, повернувшись к ним спиной, опустив плечи, и только изредка вздрагивала. Наконец Эрик велел сыну отправляться в свою комнату, присовокупив, что ужина тот сегодня не дождется.
Вскоре в доме наступила тишина. Джим взял с полки потрепанную пожелтевшую книжку в мягкой обложке — «Франкенштейн» Мэри Шелли. Ему захотелось еще раз перечитать историю о монстре, созданном из частей тел покойников. Этот отверженный ненавидел людей и убивал всех на своем пути, включая собственного создателя — почти родного отца. Однако старомодные обороты речи сбивали его с толку, и в конце концов Джим бросил книгу на пол и принялся расхаживать туда-сюда по тесной комнате. В гостиной заорал телевизор — наверняка там обосновался папаша, и через несколько минут в дверь его комнаты постучали. На пороге стояла мать, держа поднос с ужином.
— Не могу я позволить тебе остаться голодным, — прошептала она. — Вот. Когда доешь, поставь под кровать, я приберу — ну, ты знаешь...
— Знаю. Спасибо. — Джим принял у матери поднос и поцеловал ее в потный лоб.
— Хотелось бы, — проворила мать. — Хотелось бы мне...
— Знаю, мама, — сказал он. — Мне бы тоже. Но...
— Все могло бы быть...
— Может, когда-нибудь...
Вот так они общались друг с другом — не договаривая фраз. Наверное, потому, что давление, оказываемое на них главой семейства, мешало высказать мысли до конца.
Джим закрыл дверь и с удовольствием принялся поглощать картофельное пюре с подливкой и поджаренную ветчину. Поужинав, он задвинул поднос под кровать и затем осторожно прокрался по коридору к ванной, чтобы привести себя в порядок. Что ж, теперь можно и отпраздновать Хэллоуин.
Проходя мимо окна гостиной, откуда доносились вопли участников очередного шоу, он пригнулся, не желая привлекать к себе внимания. Выйдя на тротуар, хорошо освещенный уличным фонарем, Джим увидел, что трещины на асфальте стали еще шире по сравнению с тем, что было утром. Хотя, возможно, ему это кажется...
Навстречу ему попалась компания ребятишек, нарядившихся ведьмами, демонами, скелетами, привидениями, дракулами, роботами; один из них раскрасил лицо и соорудил гребень из собственных волос — вероятно, он считал панков настоящими монстрами. Но больше всего Джиму понравился парень, изображавший гигантский мозг. Хороший образ — действительно, где, как не в голове человека, зарождаются истинные ужасы.
Ребята направлялись в их сторону, и поэтому Джим прибавил шагу. Хотя отец на звонок не выйдет, но мать может заметить его, когда с крыльца бросит по конфетке «Поцелуй Херши» в протянутые мешки. Разумеется, она ничего не скажет своему мужу, если тот не поинтересуется, где их сын. Тогда Ева Гримсон не станет скрывать, иначе святые, не говоря уж о нечистой силе, могут ее наказать.
Сэм Выжак ждал приятеля на крыльце своего дома, покуривая сигарету, — значит, его мать занята и не видит, чем занимается ее отпрыск.
* * *
Несколько дней спустя Джим сумел вспомнить лишь отдельные куски того, что происходило в последующие шесть часов — благодаря «черным красоткам», косякам с марихуаной, пиву, виски и «ангельской пыли», которую, кстати сказать, попробовал первый раз. До сих пор он, как бы велико ни было искушение, всякий раз отказывался от фенциклидина[8]. У троих его друзей от этой дряни начались конвульсии, а потом наступила смерть. Но потоп более легких наркотиков и алкоголя смыл весь страх.
Джим и Сэм зашли сначала к Бобу Пеллегрино и дождались Стива Ларсена и Дилларда, а потом все вместе набились в «плимут» Боба 1962 года. На пути в кинотеатр для автомобилистов «Родфеттер» Боб открыл «Белого мула», а Стив расщедрился и предложил всем шестибаночную упаковку «Будвайзера», которую ему подарил старший брат. К тому времени, когда компания с воплями и улюлюканьем подкатила к кинотеатру, они уже истребили полбутылки спиртного и все пиво. По кругу также прошел косяк марихуаны.
Джим опять-таки не помнил, сколько именно они там пробыли. В кинотеатре к ним присоединились Вероника Паппас, Сандра Мелтон и Мария Тамбрилл. Вероника была солисткой «Эскимосов», Мария — ее дублершей, а Сандра — менеджером группы. Между собой близкие друзья называли ее «чокнутая». Она довольно часто впадала в депрессию — и оказывалась глубже, чем на илистом дне Тихого океана, дальше, чем на мертвой холодной планете Плутон. Что касается сегодняшнего вечера, то Сандра пребывала в потрясающе разговорчивом настроении.
Примерно в середине вечера, когда одни сидели на капоте «плимута», а другие опирались на него, Стив Ларсен достал откуда-то несколько кусочков сахара с ЛСД.
— Вот, — гордо сообщил он, — берег для подходящего случая. Сегодня как раз то, что надо — Хэллоуин. Полетаем на метлах вместе с ведьмами.
Джим позже вспомнил, как решил высказаться насчет галлюциногенного характера данного наркотика, хотя ему стоило труда выговорить это слово:
— ...короче, он вызывает видения, и ты оказываешься в четырехмерных мирах, где время сливается с пространством. Это такая жуть! Мне это ни к чему. Видения у меня и без того бывают, и не могу сказать, что они мне нравятся. Нет уж, спасибо.
— Это ведь не то, что героин или кокаин, — заметил Стив. — На него не подсядешь, никакого привыкания. Да и в любом случае, уже сколько лет у тебя не было видений!
— А, ладно, почему бы и нет? — махнул рукой Джим. — Что мне терять-то, кроме ума, — а его у меня все равно не наблюдается.
— Говорят, облетаешь всю Вселенную со сверхсветовой скоростью, — сказал Пеллегрино. — И на обратном пути встречаешь себя самого.
Джим подержал на языке сладкий кубик, а затем затянулся косяком с марихуаной. Они передавали его по кругу, а окурок Стив затем сунул в карман куртки.
Должно быть, как раз после этого кто-то предложил поехать к старику Думскому и опрокинуть его ветхий деревянный нужник. Это была старая хэллоуинская традиция, но успеха добились немногие.
Раньше ферма Думского относилась к округу, но с ростом Бельмонт-Сити вошла в черту города. Располагалась она в полумиле от главного шоссе, и ее окружала изгородь из колючей проволоки. Дом давно уже сгорел, и Думский жил в сарае. Городские власти какое-то время пытались заставить его построить новый дом с водопроводом. Но старый отшельник решительно отказывался и даже подал на них в суд.
У него имелась огромная собака — ротвейлер, которая разгуливала по ферме днем и ночью. С тех пор как Думский завел это страшилище, никто не пытался нарушить границу его владений.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
