ГЛАВА 6
Садилось солнце. Длинные тени ползли по земле. Чериш утомилась вконец. Платье вымокло от пота и прилипло к телу. Юбка покрылась грязью. Еще вечером она зацепила головой низко растущую ветку, и теперь из кос выбились пряди, окружив лицо золотым ореолом локонов.
Слоун вел их сквозь заросли сосен с ярко-зеленой, сочной зеленью хвои и крупными спелыми шишками. Последние лучи заходящего солнца пробивались сквозь ветви и веселыми пятнами ложились на землю. Пение птиц в вершинах деревьев смешивалось с задорной перекличкой белок. Легкий ветерок разносил запах смолы.
Дорога стала подниматься по узкому гребню холма. Густой сосновый лес остался слева. Справа, под откосом, протекала река. Огромная птица плавно взмыла в воздух и стала, спускаясь, кружить над водой.
Слоун вдруг остановился. Браун тоже замер, прислушиваясь. Чериш подошла поближе и выглянула у него из-за плеча.
Впереди через дорогу перекатились двое смешных медвежат. За ними, переваливаясь с боку на бок, тяжело шагала медведица.
— Медведи, — шепотом сказала Чериш.
— Да здесь их много, мадемуазель, — послышался голос Пьера.
— Малыши такие славные. Да и мать кажется такой спокойной.
— Она, может, сейчас такой и кажется. Но не дай Бог ее разозлить. Тогда она очень опасна: один удар лапой разорвет тебя на куски.
Слоун оглянулся.
— Пьер знает, что говорит, Чериш, — сказал он тихо, но в то же время широко улыбаясь. — Когда мы с Брауном встретили его впервые, медведь загнал его на дерево и ждал, когда Пьер обессилеет и упадет. Сначала этот герой визжал, как недорезанный поросенок, а потом стал ругаться, как старый сапожник.
— Дружище, — кивнул Пьер, — все это правда. Я перешел ей дорогу, заслонив от нее детенышей, и даже не оглянулся по сторонам. А медведица подумала, что я хочу убить их.
— Да, если бы эта лохматая мамаша знала французский, не быть тебе здесь сейчас, Пьер, — ехидно заметил Слоун. — Вот уж не знал, что в этом языке есть столько ругательств.
— Если бы не Браун, — Пьер кивнул псу, — она съела бы меня на обед. А ему стоило только зарычать.
— Ты упала бы от смеха, Чериш, если бы только видела этого горе-охотника на вершине дерева с мешком весом в пятьдесят фунтов за спиной. Все никак не мог расстаться со своей добычей. А верхушка дерева так и клонилась под его весом — как только не рухнула.
— Хо! Вот как раз об этом я старался и не думать. Хорошо, что лай Брауна прогнал ее. Ему тоже повезло: медвежья мама не знала, что он всего лишь пес.
— Или приняла его за еще одного француза, — опять усмехнулся Слоун.
Они выжидали еще несколько минут, прежде чем отправиться в путь. Как только медвежья процессия скрылась из виду, люди пересекли редколесье, состоящее из деревьев-великанов, и стали подниматься по каменистому склону. Скоро возвышенность осталась позади, и они зашагали по равнине. Теперь идти стало легче, хотя попадались ямы и кочки. Застрекотали ночные сверчки, но Слоун продолжал двигаться дальше.
Чериш старалась не терять из виду его широкоплечую фигуру, забывая даже отводить ветви, хлеставшие ее по лицу. Она молилась про себя, чтобы ноги не подвели. Еще несколько часов назад они стали ныть, и теперь девушка будто ступала по лезвиям ножей. Она запретила себе хромать или замедлять шаг. Чтобы не думать о тяготах дороги, Чериш стала представлять себе дымящееся блюдо кукурузной каши, заправленной густым грибным соусом, и кружку горячего сладкого чая.
Опустились сумерки. Небо стало темно-серым, над рекой заклубился туман. Деревья смыкались вокруг них, словно молчаливые часовые. Слоун резко повернул к реке, и остальные стали догонять его. Грунт здесь был неровный, а Чериш настолько устала, что спотыкалась на каждом шагу. Наконец они вышли на луговину, скрытую под крутым обрывом, и расположились под нависшим утесом.
Мужчины избавились от тяжелого груза, а Чериш стояла как вкопанная. Подняв палку, Слоун позвал своего пса, и они отправились проверять огромную пещеру, образовавшуюся под обрывом. Пьер лег на живот и стал шарить вокруг себя в траве, шурша опавшими листьями.
— Змеи, мадемуазель. Все-таки река близко. Лучше проверить сразу, — объяснил он, поймав на себе недоуменный взгляд девушки.
Чериш вздрагивала всем телом. Хотелось плакать, и она закусила губу, чтобы не видел Слоун. Изнуренное долгой дорогой тело отказывалось подчиняться, и девушка не могла сойти с места.
Слоун поднял ее на руки. Слишком ослабев, чтобы сопротивляться, Чериш бессильно приникла головой к его плечу. Мужчина внес девушку в пещеру и бережно уложил на мягкую постель из листьев. Она вдруг оказалась укрытой теплым одеялом и сразу же заснула.
Она очнулась глубокой ночью. Костер у входа в пещеру отбрасывал неровные отсветы на лица двух мужчин, сидевших у огня. Ноги опухли, тело онемело, в горле пересохло. Откинув одеяло, она почувствовала неприятный озноб — даже в глубине пещеры было холодно.
Рядом, как обычно, лежал Браун. Чериш потянулась, и пес голосом подал знак хозяину. Слоун покинул свое место. Ему пришлось нагнуться, чтобы войти под низкий свод пещеры.
— Ты голодна? — спросил он.
— Ужасно. В моем животе — пустыня, — с улыбкой ответила Чериш.
— Пьер уже приготовил ужин. Но сначала я должен привести в порядок твои ноги.
Он вышел и тотчас вернулся с теплой водой. Как и в первый раз, Слоун положил больные ноги девушки себе на колени. Сняв обувь, он придирчиво осмотрел их и, как обычно, заботливо наложил повязку.
Когда Слоун подавал ей мягкое полотенце, чтобы умыться, в его глазах сквозило веселье. Она не смогла выдержать этого взгляда. А полотенцем послужили остатки ее рубашки.
Прогулявшись в лесу с Брауном, она подошла к костру. Там для нее Слоун уже устроил из мешков удобное сиденье. Она протянула руки к костру. Как здорово греться у костра и наблюдать за двумя мужчинами, такими веселыми днем и задумчивыми сейчас.
Внезапно недавние события и теперешнее положение показались ей совершенно нереальными. С тех пор как девушка покинула недружелюбных Бергессов, от этих двух охотников она получила столько внимания и заботы, сколько не получала все семнадцать лет от родных. А ведь Слоун и Пьер едва ей знакомы.
Тем временем Пьер разгреб угли и вытащил нечто, весьма напоминавшее слежавшийся ком земли. Быстрым движением ножа он очистил спекшуюся глину, и дразнящий запах жареной рыбы напомнил Чериш, что пора бы и подкрепиться.
Пьер протянул ей большой кусок рыбы на ломте свежеиспеченного хлеба. Он глядел на девушку, как заправский повар, ожидая, когда она отведает его стряпни.
