уклоняться. Раньше такое у меня случалось только давным-давно в универе, когда я ходил на секцию бокса. Так много повторял удары днём, что ночью просыпался от попытки дать двоечку в стену. Глюк мышечной памяти.
Не знаю сколько я проспал, но пробуждение было тяжёлым. Сначала будто бы стало хуже. Всё тело ломило. От каждого движения по мышцам жгучая тяжелая боль. А ещё очень захотелось пожрать. Желудок ощущался пустым, как мой карман в студенческие годы. Что у нас там в меню: сухарики и небольшой шоколадный батончик. Боюсь, такой порции хватит лишь на 5 % текущего голода. А это вся моя еда.
— Ты как там? — спросил другой я.
— Ну… По шкале от одного до десяти, пожалуй, минус три. Оох!
Я кое-как поднялся, разгоняя застоявшуюся кровь. Болели мышцы, голова, раны, ныл пустой желудок. Все эти неприятные ощущения уже даже не различались отдельно. Эфир негативных сигналов был полностью забит. Всё слилось в единое «ух сука!»
Надо было поесть.
Чая осталось половина. Туда я подлил воды из фонтана и сыпанул сахара. Напиток «Услада Попаданца». Очень ограниченный тираж.
Солёные сухарики шли на ура, а вот шоколад казался слишком приторным, но в нем были орехи. Каждый орех ощущался как чудо божье.
Я смаковал как мог, но еда закончилась быстро. Оставалось еще чуток чая с сахаром, а дальше калории надо будет искать в этом негостеприимном мире.
— Ну что, пойдём снова приключаться? — горько усмехнулся другой я.
— Будто выбор есть. Давай очень аккуратно обыщем другой доступный проход в коридоре, а дальше предлагаю посетить лес. Нам еда нужна.
Глава 6
Дверь на арену была открыта и свет там горел. Я даже краем глаза заметил проклятого консервного рыцаря, замершего в пафосной позе на одном колене. Он будто ожидал аплодисментов давно сгинувших зрителей.
— Сейчас закрою, на всякий случай.
Я зажмурился, сосредоточился на точке активации и дверь послушно затворилась, скрывая от нас арену недавних мучений.
— Там вроде были еще проходы и балкон.
— Были, но мы туда не пойдем. — ответил я. — Слишком опасно. Вдруг у этой штуки начнётся второй раунд или серия пенальти.
— Согласен. Тогда нам остается еще одна дверь.
— Ну открывай.
Створки, поросшие паутиной и засиженные слизняками, разъехались в разные стороны. Внутри горел тусклый, холодный свет синего оттенка. Лестница уходила глубоко вниз. Подвал? Надо сразу понять что это за место, а то снова можем попасть в здец типа гладиаторских игрищ. Довольно строгого вида стены из монолитного темно-серого камня украшали только мерцающие голубоватые кристаллы, служившие здесь вместо светильников. На потолке был геометрический орнамент. Место какое-то мрачноватое и довольно прохладное. Я закрыл глаза. Вроде никаких точек активации. Тишина вокруг была такая, что каждое мельчайшее твоё движение кажется громким, как шум пронесшейся мимо машины.
— Мы точно пойдем туда? — осведомился другой я. — Место подозрительное.
— Давай хоть до конца лестницы спустимся.
Сказано — сделано. Перед нами открылся узкий, вытянутый в стороны зал, торжественный и одновременно мрачный. Потолок был украшен витражом из стекла разных оттенков синего, за которым располагались лампы. Узор изображал двух человек в какой-то скорбной сцене. Один будто лежал раненый, а другой склонился над ним. Лампы за витражом были единственным источником неравномерного холодного света. Восемь дверей располагались напротив друг друга. Три из них украшали медные таблички с символами на незнакомом языке. У каждой двери была своя точка активации. Значит, можно открывать.
— Ну, с какой начнем? — спросил меня другой я.
— Да давай вон… Ту левую с табличкой.
— Сезам, откройся.
И сезам открылся, демонстрируя нам небольшую комнату, стены которой можно было назвать произведением искусства. Пластины хрусталя, разноцветное стекло с узорами и статуэтки. Все это роскошество освещал десяток магических огней, парящих прямо внутри прозрачных поверхностей.
— Это склеп. — вдруг понял я.
В центре комнаты, или правильнее сказать, крипты, расположился массивный саркофаг с прозрачным стеклом вместо крышки. Внутри горел свет. Я краем глаза уже видел покойника. Кажется, он был вообще неотличим от живого человека.
Мы подошли к саркофагу, чтобы заглянуть в лицо бывшему хозяину ныне погибшего мира. Там лежал мужчина лет… Фиг его знает, но у нас он мог бы заколачивать миллионы в качестве актера или модели. Не смазлив, но красив, чертяга. Строгое, скуластое лицо с волевой челюстью. Темные волосы аккуратно подстрижены, будто перед похоронами мертвеца заносили в барбершоп. Одеяние из пурпурного материала напоминало мантию короля или чародея. Лицо бледное, но почти как живое. И все же уверен, что человек в саркофаге мертв. Не станут для живого, впавшего в кому, оформлять такую шикарную усыпальницу. Это дань уважения и выражение скорби. Я зажмурился. Кнопки для открытия у гроба нет. А пытаться разбить стекло или ломать саркофаг ради украшений не вижу смысла. Нам еда нужна, а не золотые кольца. Может, у покойного есть полезные артефакты, но опасаюсь, что и защита от воров у него имеется. Жахнет молнией или голем из стены вылезет. Там такого не надо.
— Давай, не трогать его. — предложил другой я. — Просто осмотрим комнату. Может, ему тут печенье или конфеты оставили.
— И чекушку водки с хлебушком?
— Кто знает. От хлебушка бы я не отказался.
За саркофагом был небольшой столик. На нем лежали самые разные предметы, возможно принадлежавшие покойному. Книги, драгоценные камни, куб хрусталя, внутри которого была заключена живая роза. Много красивого, интересного, но не очень полезного для выживания в условиях техномагического апокалипсиса. Было здесь несколько «фото» покойного с другими похоже одетыми людьми. Вот он обнимает высокую блондинку на крыше какой-то башни, а за стеклом раскинулся огромный город небоскребов. Стеклянные шпили и сказочные замки на крышах возносятся под самое небо. Около некоторых можно наблюдать облака, как у высочайших горных вершин.
По итогам мы забрали по четыре красных и синих камушка. Весят мало, поместятся в карманах. Может дойдем до местных и для торговли пригодятся. А больше ничего полезного тут не было.
— Ну что, расхититель гробниц, погнали в следующую?
Мы вышли, вежливо закрыв за собой дверь. Не будем нарушать уединение древнего колдуна. Открыли следующую дверь, скривились, тут же отвернулись и зажали себе рот, сдерживая ротные позывы, пока злосчастная дверь снова закрывалась. Но ещё несколько минут в воздухе висел ужасающий, отвратительный запах. Будто банку, набитую сырым мясом, поставили на батарею где-то на месяц, а потом открыли.
Внутри комнаты все будто выгорело и оплавилось. Саркофаг этой крипты был поврежден. Часть потолка обвалилась и пробила крышку. Внутри лежала не просто мумия, скелет или даже гнилой мертвец. Это было…
— Что это вообще, сука, было⁈
— У меня есть
