Главная цель здания, кроме как служить монументом в честь освобождения от власти людоедов, заключалась в том, что в случае осады Арена превращалась в грозную неприступную цитадель. Поэтому каждая деталь в её конструкции имела двойное назначение, к примеру, из верхних бойниц можно было прекрасно вести огонь по врагу, а в мирное время они служили для притока свежего воздуха на нижние зрительские уровни. В обширных складах под самой ареной можно было разместить большие запасы продовольствия, и там были источники питьевой воды.
Того, что взгляды общества изменятся столь кардинально спустя столетия, архитекторы не подозревали.
Решение выбирать правителя путём ритуального поединка завладело в одночасье всеми умами, и первый Имперский Поединок не замедлил произойти на первом же году становления государства. Когда людоеды вновь захватили страну, они срыли Арену в знак презрения к своим рабам, и минотавры смогли восстановить её только после того, как вновь обрели свободу.
Но на этот раз Арена уже символизировала центр мира одновременно с мощью государства. Несмотря на Драконьи Войны, Катаклизмы и постоянные порабощения, Великая Арена, как она стала теперь называться, только росла и крепла. Рушился один стадион и возводился другой, ещё больше. Она оставалась округлой по форме, но теперь её портики и стены украшали любовно вырезанные статуи великих героев и чемпионов поединков. Великая Арена уже напоминала Храм, в котором украшен каждый фут пространства, но никто и никогда так не возвеличивал её, как император Чот.
До вторжения магори на Великой Арене свободно умещалось сорок тысяч минотавров, а после — и все шестьдесят. Целое кольцо монументов императора украшало верхний ряд циклопического сооружения. Сама Арена теперь была целых шестьсот двадцать пять футов в диаметре и выложена удивительным белым камнем, доставляемым с удалённых копей. На стенах теперь виднелись барельефы, изображающие историю и быт минотавров, эпические сражения и великие открытия.
На Арену вело двадцать пять входов — ведь пять и кратные ему числа были признаны счастливыми для императора — И каждый из входов носил имя: «Чот Гордый», «Чот Справедливый», «Чот Устрашающий» и много, много других Чотов. Это было любимое детище правителя и место его величайшей славы.
Однако насколько требователен был Чот к внешнему облику Великой Арены, настолько наплевательски он относился к её внутренним проблемам. За годы его правления переходы обветшали, скамьи истёрлись, везде гнездился мох, распространяя ужасный запах.
Из своей ложи император видел только океан народа, машущего разноцветными флагами, а сама ложа была всегда вычищена и надраена. Чот и его гости входили в неё всегда по одному и тому же проходу, а если император и замечал что-то плохое, то не хотел этого видеть.
Он не знал, что сердце Великой Арены наполнено бездомными и бродягами, словно крысами или тараканами. Там просто жили, скрывались от правосудия, нашлись и такие мастера, которые сумели устроить в полутьме собственное производство или завести торговлю.
Стража боялась заходить в подвалы даже при свете дня.
Теперь под Великой Ареной никого не осталось. Мало того, что Хотак приказал окружить и вычистить её, так ещё и выпустил указ, согласно которому любой, кто осмелится каким-либо образом поддерживать отщепенцев или торговать с ними, будет немедленно заключён в тюрьму. Ядро жизни минотавров, истинное сердце империи. Великая Арена должна очиститься от скверны и восстать в былой красоте, начав новые дни славы.
Сегодняшний день был великим праздником — днём коронации нового императора.
Бастиан, Мариция и Колот стояли на высоком, свежеструганном помосте в центре Арены, на котором едва отстучали молотки плотников. Все трое были облачены в длинные кожаные килты, украшенные серебряными звёздочками, а Мариция поверх килта легионера накинула на себя простую короткую тунику из серого полотна. Каждый до сих пор с гордостью носил символ отцовского легиона, изображающий вставшего на дыбы коня.
За спинами братьев поблёскивали отполированные рукояти секир, споря сиянием с начищенными лезвиями. Секиры были украшены затейливой резьбой и необычайно массивны, так же как и простые серебряные шлемы, оставлявшие лицо открытым, но прикрывающими щеки и шею. Сестра тяжёлой секире предпочла длинный меч.
Великая Арена буквально лопалась от переполнявшего её народа, казалось, каждый минотавр в Нетхосаке счёл своим долгом явиться сюда. После вакханалии убийств и радости, проявленной уличными толпами, Хотак распорядился как можно скорее устроить пышную коронацию. Он понимал, как важно использовать подходящий момент всеобщего безумия, пока никто не начал задавать лишние вопросы.
— По-прежнему никаких известий о Тирибусе, Кеске и Рахме! — Мариция прокричала это в самое ухо Бастиану, но слова из-за шума толпы показались тому шёпотом.
— Я говорил отцу, что сначала надо уплатить все долги! — ответил он.
Чёрный минотавр искоса посмотрел на верхний уровень Арены, туда, где между статуями чемпионов стояли лучшие стрелки легиона. Кое-где в ряду статуй зияли бреши — это были места монументов Чоту. Цепочки тяжеловооружённых солдат занимали входы и выходы, разделяя бушующую толпу на квадраты.
— И как долго… — начала Мариция, но в этот момент одетые в серебристые платья герольды подняли к губам длинные изогнутые трубы. Арена многократно усилила звук, и громовой рёв обрушился на трибуны. Будущий император и его супруга прибыли.
Распахнулись главные ворота Арены — через них обычно выпускали хищников, и показались две роскошные колесницы, богато украшенные золотом и поблёскивающие антрацитом, каждая была запряжена четвёркой удивительных по красоте коней вороной масти. Колесницы ворвались на поле и понеслись по кругу. За каждой из них следовали два воина почётного конвоя.
Сделав круг, колесницы свернули к середине поля и одновременно резко остановились. Трибуны в восхищённом молчании следили, как командующий Хотак Де-Дрока и леди Нефера величаво шагнули на камень Арены.
Нагрудник Хотака блистал на солнце, а по плечам струилась роскошная золотая накидка, но обрамляла она уже не императорский знак кондора, а изображение чёрного боевого коня, вставшего на дыбы. Улыбка Хотака ослепляла из-под роскошного шлема, правая рука лежала на длинном мече, чей эфес украшал орнамент из рубинов, а лезвие — гравировка, одно-единственное грозное слово: СУДЬБА. Грива Хотака была искусно расчёсана и подстрижена так, что каждая прядь блестела драгоценным маслом, когда он махал обезумевшей от радости толпе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
