А еще этот день был первым днем их супружества и заветного партнерства двух правителей. Они с Генрихом шли по нефу собора, вассалы приветствовали их и кланялись. Алиенора знала, что выглядит как никогда великолепно: стройная и соблазнительная в своем васильковом блио, алой мантии и тончайшем белом головном покрывале, которое удерживалось ее герцогской короной, столь привлекательной для многих соискателей. Голову Генри тоже венчала корона – герцогов Нормандии. Он был прекрасен в профиль – с прямым носом, аккуратно подстриженной бородой, густые волосы рыжими волнами обрамляли румяное веснушчатое лицо, на котором застыло выражение торжества, рука по-хозяйски сжимала руку Алиеноры. Теперь она принадлежала ему, а поскольку они стали единой плотью, то никто был не в силах их разделить.
Алиеноре доставляла удовольствие мысль о том, что она сделала ее великолепного Генри герцогом Аквитании и – всего в девятнадцать лет – самым могущественным правителем Европы. Вместе они расшевелят этот мир сильнее, чем любая королевская пара до них. А когда они под восторженные крики толпы вышли из собора, Алиенора еще раз утвердилась в верности происходящего, в правильности той сделки, что она заключила с судьбой.
Той ночью Генри взял ее с еще большей страстью, чем прежде, он отверг все запреты, переступил через все границы, и вместе они отправились в долгое чувственное путешествие, где их ждали открытия, неведомые прежде.
– Я хочу, чтобы ты знала: здесь нет запретов! – провозгласил он. – Мне нужно все, что ты можешь мне дать.
– Теперь я вся во власти моего господина, – охотно ответила Алиенора. И в то мгновение она так и думала.
– Наш брак – брак двух львов, – прошептал он ей в ухо. – Тебе это не приходило в голову? Лев – знак Пуату, а мой геральдический знак – тоже лев, я его унаследовал от деда, короля Генриха Английского. Его называли «Лев Справедливости», идея взять этот геральдический знак пришла ему после того, как он получил в дар льва для зверинца в Лондонском Тауэре.
– Мне это нравится, – пробормотала Алиенора, прижимаясь к Генри. – Брак львов. В этом выражении есть что-то рыцарское.
– Оно подходит нам по многим причинам, – заметил Генрих, крепче обнимая жену. – Разве нет, моя Алиенора? Мы оба не кроткие, не уступчивые, напротив – сильные и отважные, храбрые, как львы.
– Рядом с тобой я никогда не буду чувствовать страха, – проговорила она, прислонив свою гладкую щеку к его бородатой, наслаждаясь его мужским запахом.
– Мы с тобой преуспеем, моя львица! – рассмеялся Генрих и еще сильнее прижал к себе Алиенору.
Глава 7
Монастырь Фонтевро, 1152 год
Месяц спустя после свадьбы Алиенора с легким сердцем посетила Фонтевро.
– Этот монастырь особенно дорог мне, – сказала она. – Он был основан повелением моего отца и посвящен Деве Марии.
Генрих одобрительно кивнул. Слава этого двойного монастыря была известна ему – здесь под началом настоятельницы обитали монахини и монахи. Монастырь стал приютом в старости для дам королевских и прочих аристократических кровей, а также школой и местом для благочестивой и созерцательной молитвы. Заведение это было не похоже на другие и тем, что его основатель, известный бретонский богослов Робер д’Арбриссель[15], хотел повысить статус женщин и даже осмелился утверждать, что во многом они превосходят мужчин. О последнем соображении Генрих даже говорить не желал, но вполне мог понять, почему Алиенора так высоко ценила Фонтевро. Монастырь понравился Генриху. Обитель Фонтевро представляла собой один из величайших оплотов благочестия и веры христианского мира.
Монастырь был возведен у источника в лесистой долине на берегу реки Вьенны в Северном Пуату близ границы с Анжу. Высокая белая церковь монастыря, светлая и просторная внутри, была украшена простыми, воспаряющими вверх колоннами и изящным трифориумом[16]. Войдя в церковь, Алиенора ощутила восторг и прилив благодарности. Настоятельница Изабелла Анжуйская, приходившаяся Генриху тетей, тепло поцеловала Алиенору и провела по тихому клуатру в свой просторный дом, примыкавший к соседнему зданию монастыря Ле-Гран-Мутье, где жили монахини. Принесли миндальное молочко, груши, сласти, и обе женщины, сразу же проникшиеся чувством взаимного уважения и симпатии, сели и предались приятному разговору.
– Чему мы обязаны удовольствию видеть вас, моя госпожа? – спросила настоятельница Изабелла, полноватая, добродушная женщина лет сорока пяти, с типичным для Плантагенетов цветом волос, вот уже четыре года возглавлявшая монастырь.
– Для меня большая честь посетить Фонтевро в такое время, матушка, – ответила Алиенора. – Мне есть за что воздать хвалу Господу. Сердце мое переполнено, и я хочу поблагодарить Его за то великое счастье, что Он даровал мне в браке, и за то, что сделал меня инструментом, с помощью которого в христианском мире воцарятся мир и единство.
– Мы все должны быть благодарны Ему за это, – заявила настоятельница. Будучи умной и восприимчивой женщиной, она прекрасно понимала, какие надежды возлагаются на союз герцогини с Генрихом Сыном Императрицы. – А потом вы пообедаете с нами в трапезной? – спросила она.
– Несомненно, спасибо, – улыбнулась Алиенора. – Но я приехала не только для этого, матушка. Обвенчавшись с моим господином Генри, я почувствовала, что божественное вдохновение зовет меня в это священное место. Мне кажется, что сам Господь Бог привел меня в Фонтевро, и пока я здесь, я намерена одобрить и подтвердить все привилегии и дары, предоставленные моими предками этому дому. Если вы напишете все это, то я приложу к документу мою печать. Она у меня новая. – Алиенора с гордостью извлекла печать из кошелька, закрепленного на поясе, и показала настоятельнице. На печати было изображение Алиеноры как графини не только Аквитании, но и Нормандии. – Видите, у меня на кресте сидит птица – это священный символ независимости.
– Если позволите мне сказать, мадам, брачные узы пошли вам на пользу – вы вся светитесь от радости, – заметила настоятельница. – Я рада, что вы нашли такое счастье в союзе с моим племянником. Говорят, он питает надежды стать королем Англии.
– И я не сомневаюсь, что его надежды сбудутся, – ответила Алиенора.
– Тридцать лет назад, перед тем как начать служение Господу, я побывала в Англии, – вспомнила настоятельница. – Я была замужем за Вильгельмом, сыном короля Генриха, который, в свою очередь, являлся сыном Вильгельма Завоевателя – дедушки вашего мужа. Короля Генриха называли Львом Справедливости. Он и в самом деле был настоящий лев! Сильный и уважаемый правитель, но как человек он внушал ужас: был жесток и безжалостен. Никогда не забуду, что он сделал со своими внуками.
– И что же он сделал? – спросила Алиенора, отметая неприятную мысль о том, что такая же бешеная кровь течет и в жилах ее Генри.
– Одна из его дочерей с мужем ослушались его, и в наказание он повелел выколоть глаза двум ее маленьким девочкам.
Дрожь пробрала Алиенору.
– Какой ужас! Такое даже страшно представить! А каков его сын?
– Вильгельм? Его называли Аделином[17], по имени старых саксонских принцев до завоевания. Он был весь в отца – гордый, свирепый и жестокосердый. К счастью, я недолго пробыла его женой.
– Это тот самый принц, который утонул, когда пошел на дно «Белый корабль»?
– Он самый.
– Мой муж рассказывал об этом. Он сказал, что король Генрих после его смерти ни разу не улыбнулся.
– Да, для короля это стало трагедией. У него не было другого наследника. По крайней мере, законного наследника. Хотя бастардам, конечно, не было числа. – Настоятельница скривила губы. – Но Господь в мудрости Своей прибрал моего молодого господина, и король Генрих заставил своих баронов принести присягу верности его дочери Матильде, которую назвал своей наследницей.
– Императрице, моей свекрови, – добавила Алиенора. – Вы с ней встречались?
– Нет, она тогда была замужем за императором Священной Римской империи и жила в Германии. Потом император умер, и Матильда вышла замуж за моего брата Жоффруа, но меня так никогда и не посетила. Все говорят, она сильная женщина. Матильда яростно сражалась за королевство, которое по праву принадлежит ей.
– И проиграла, – вставила Алиенора. – Но мой муж вернет королевство ее именем. Мать передала ему это право. Все говорит о том, что он добьется победы.
– Но король Стефан все еще жив, – напомнила Изабелла.
– Его все ненавидят и презирают. Так говорит мой муж. Бароны, не захотевшие признать правительницей женщину, будут готовы принять Генри. В особенности теперь, когда он зарекомендовал себя правителем, с которым нельзя не считаться. Скажите мне, матушка, что представляет собой Англия?
– Ее называют звенящим островом, потому что там множество церквей. Зеленая и приятная земля, местами похожа на Францию, но погода непредсказуема. Люди замкнуты, но гостеприимны. И прежде чем вы зададите этот вопрос: нет, хвостов у англичан не имеется, хотя здесь и ходят такие слухи!
