— Ветер, — прошептал Харрисон. — Он не может подкрасться к нам так, чтобы мы его не услышали. Продолжайте.
— Это все. Конечно, Сторли — один из тех наследников, о которых меня предупреждал Ашли. Он намерен завладеть всем.
— Молчите! — напряженно зашипел Харрисон, услышав, как треснул прут.
— Мы что, так и будем лежать здесь до тех пор, пока он не подкрадется к нам и не выбьет из нас мозги? — прошептал Стантон. — Смотрите, уже светает!
Харрисон тихо выругался. Поднималась луна, тускло осветившая окрестности. Как Сторли вычислил их местонахождение и как он подкрался к ним так тихо, Харрисон так и не узнал, — разве что его привел инстинкт давнего жителя этой местности; но детектив повернулся, услышав внезапный дикий крик Стантона. Неясно очерченная фигура почти нависла над ними; пистолеты выстрелили одновременно. Пуля пролетела мимо уха Харрисона, а призрачная фигура, пошатнувшись, издала крик, полный боли и ярости. Затем фигура рванулась вперед, и Харрисон, заметив, что правая рука его противника бесполезно болтается, попытался воспользоваться ситуацией и схватить раненого. Слишком поздно он увидел, как в другой руке блеснуло стальное лезвие. Харрисон успел поймать кисть, опускавшую нож, и сцепился с задыхавшимся, бешено кричавшим человеком, которому боль от раны придала нечеловеческую силу. Сначала Харрисон пытался отвести от своего горла направленный на него нож и резко крикнул предостережение Стантону, тот бестолково сновал вокруг дерущихся и постоянно рисковал получить от кого-нибудь из них случайный удар. Глаза Сторли сверкали, как у бешеной собаки, а на губах выступила пена. Но даже его неистовое безумие не могло долго преобладать над гигантской силой Харрисона. Схватив левую руку Сторли, детектив резко повернул ее так, что плечо выскочило из сустава. Онемевшие пальцы разжали рукоятку, и оружие упало на землю.
— Спокойно, Сторли! — резко приказал Харрисон. — Большего вреда я вам не причиню!
— Вам никогда не взять меня живым! — пронзительно взвизгнул Сторли, изрядно ослабевший в железных объятиях противника.
Стантон, не поняв, что борьба окончена, все еще одержимый желанием помочь детективу, поднял пистолет Харрисона за ствол и изо всей силы размахнулся. Когда он нанес удар, Сторли сделал резкий рывок, и рукоятка пистолета просвистела, лишь задев по касательной череп Харрисона. Невольно отшатнувшись, детектив ослабил свою хватку, и Сторли, воспользовавшись этим, вырвался, нанес Харрисону мощный удар по лицу и бросился бежать по тропинке.
— Ах ты, дурак набитый! — застонал Харрисон, вырывая пистолет из рук ошеломленного Стантона, и, шатаясь, погнался за беглецом.
В свете нарождающегося дня он видел, как Сторли бежит по тропинке, а его вывихнутая рука болтается вдоль тела. Впереди уже показались очертания коптильни.
— Стойте, Сторли, или я стреляю! — орал Харрисон.
— Стреляйте, и будьте вы прокляты! — донесся до него дикий крик. — Живым вы меня все равно не возьмете!
— Я буду стрелять в ногу! — ревел детектив, проклиная свое головокружение и огоньки, пляшущие перед глазами.
Дрожащей рукой он прицелился и выстрелил — Сторли вильнул вбок, и пуля врезалась в землю возле его ноги. Он не побежал в лес, а бросился к хижине. Следующая пуля Харрисона попала ему в ногу, но он по инерции рванулся вперед, уткнулся вытянутой рукой в дверь хижины и упал. Дверь от толчка подалась внутрь, сосны покачнулись от оглушительного взрыва, а ослепительное пламя озарило человека, хижину и все вокруг. Харрисон успел упасть навзничь и теперь корчился от боли. Наконец он пришел в себя и в ужасе огляделся. От хижины не осталось и следа, только несколько покосившихся свай, да еще детектив заметил клочки одежды Сторли на них.
— Так вот какую ловушку он мне приготовил, — пробормотал Харрисон. — Динамит взорвался бы, едва только я переступил бы порог этой проклятой хижины! Боже правый, сколько же его здесь было? Я бы просто взлетел на воздух, как он! Полагаю, Сторли не посвятил в свои планы цветных, чтобы те не взяли над ним власть. И вечером он не отослал их потому, что хотел обеспечить себе алиби на случай, если кому-то захотелось бы выяснить причину моего исчезновения.
По тропинке к нему приближался Стантон.
— Ч-ч-что случилось? — заикаясь, проговорил он. — Э-т-тот взрыв…
— Он предназначался мне, — фыркнул Харрисон.
— Но он же хотел убить меня, а не вас! Наследство…
Харрисон смачно выругался.
— Я слышал, что некоторые болваны попадаются на подобные уловки, но никогда ни одного из них не видел. Зарубите себе на носу: нет никакого адвоката Ашли, письмо вам написал сам Сторли. Нет никакого поместья, нет никакого наследства, ожидающего пропавших наследников. Была лишь ловушка, с помощью которой вас заманили сюда, а потом использовали, чтобы заманить и меня. Сторли не хотел, чтобы кто-нибудь из нас дал в суде показания против Эдуарда Старка.
— Но почему? Я знаю, бандиты убивают лишних свидетелей, но Сторли не бандит, да и Старк тоже. Старк просто убил свою возлюбленную из ревности, так какая же связь между Старком и Джоном Сторли?
— Самая прямая, — ответил Харрисон, роясь в кармане. — Я тоже не знал, пока не нашел эту фотографию. Увидев ее, я понял, что Сторли лжет и что он заманил меня к себе, желая убить. Я давно, еще когда Сторли попросил меня прийти в хижину, заподозрил, что дело тут не чисто.
Харрисон вынул из кармана смятую фотографию. На ней были изображены два молодых человека, один — почти мальчик в коротких штанишках. Несмотря на юный возраст, их лица узнавались безошибочно. Старший был Джон Сторли, другое же лицо было знакомо каждому жителю Соединенных Штатов, читающему газеты. Человек, которого показания Ричарда Стантона могли послать на виселицу… На обратной стороне фотографии тонким, мягким почерком было написано: «Джон и Эдуард Сторли, 1916».
— Братья! — воскликнул Стантон, — но…
— Очевидно, Эдуард Сторли изменил имя, когда начал сколачивать свое состояние, — предположил Харрисон. — Он сделал это давно, ему не хотелось, чтобы в свете знали о его принадлежности к разорившейся семье. Но его брат, Джон Сторли, сохранил преданность семейным узам. Жаль, что такая верность послужила столь грязному делу!
Повеса из Найф-Ривер
Только я сел на скамью и приготовился снять ботинки, как из задней комнаты вышел отец, щуря глаза от света свечи, стоявшей на столе.
— Ну, Бакнер, что новенького в Найф-Ривер? — спросил он.
— Да ничего, — ответил я, позевывая. — В ресторане «Роял Гранд» появилась девчонка, но Билл Хопкинз уже обручен с ней и обещал застрелить любого, кто приблизится к ней. В «Золотом быке» играли по-крупному, и Тунк выиграл семьдесят баксов, но был разрезан на куски охотничьим ножом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
