При всей первоначальной простоте этого отложения, оно создает не только новый этап в изучении души – в таком случае это было бы обыкновенным шагом вперед, надбавкой к старому, – но оно требует во многих случаях, если не всецело, перестройки, проверки принятого, подведения вновь открытого генетического фундамента под исторически утвердившиеся основы психологии взрослого человека. Степень развития нервной системы, возраст, пол, индивидуальность и зоологическая и антропологическая наследственность (т. е. психические свойства, связывающие нас с психикой наших зоологических предков) вводят в психологию идеи и факты из целого ряда биологических наук. Один из новейших авторов называет эти корни нашей психики палеопсихологией или археологией души. И как в искусстве, антропологии и других дисциплинах археология или изучение первобытных форм одно лишь дает настоящее понимание современных нам сложных явлений, так и генетическая психология, сводя сложное к первичному, обещает в будущем открыть нам возможность понимания души и воздействия на нее. Вся эта аналитическая и генеалогическая работа начата и может быть выполнена в сфере психологии детей и примитивного человека.
Остановимся кратко на исходных пунктах детской психологии.
Раньше всего приходится принять во внимание особенности строения нервной системы в первые годы жизни. «Человеческий мозг строится по такому широкому и сложному плану, что в течение девяти месяцев утробной жизни младенца план этот может быть осуществлен лишь в общих чертах, но не в деталях. Еще несколько лет жизни продолжается постройка с заканчиванием многих деталей. Пока эти детали не закончены, деятельность многих центров невозможна, и мы не видим ее у дитяти» (Сикорский). У новорожденного развиты лишь низшие центры так называемой растительной жизни, т. е. продолговатый мозг со смежными частями и органы чувств; из центров памяти и рассудка развиты только обонятельные и вкусовые центры; зрительные и слуховые недоразвиты; самые высшие вовсе не развиты.
Дальнейшее развитие заключается не только в появлении новых частей, но и в преобразовании уже существующих. Как активные части, так и проводящие пути растут; взаимодействие отдельных частей ускоряется, и психологическая картина скоро теряет первоначальную простоту. Анатомо-физиологическая история человеческого мозга имеет за собой небольшое прошлое. Первое место здесь принадлежит проф. Флексигу, а также проф. В. М. Бехтереву, особенно изучившему развитие «проводящих путей» в нервной системе.
Конечно, параллелизм анатомического развития детской нервной системы и первых шагов психической жизни можно уловить лишь вначале. Очень скоро психическая жизнь настолько усложняется, что становится сначала трудным, а потом и невозможным выводить наружу связь тела и души. И тогда должны приходить на помощь иные средства: изучение случаев общего психического недоразвития, в форме равномерной отсталости, далее, частичное недоразвитие и рядом переразвитие отдельных способностей, выпадение отдельных функций и т. д. Остановка развития в последнее время составила особый предмет изучения под именем инфантилизма. Явления инфантилизма (детский характер) могут касаться физического строения или психики; чаще же всего захватывают и то, и другое. Уже и теперь распознавание инфантилизма, когда человек воспринимает, делает, поступает не соответственно возрасту – то, что на обыкновенном языке называется взрослыми детьми или, наоборот, преждевременными старичками – имеет большое значение при педагогической характеристике ребенка, при оценке непонятных или трудных детей; но в психологии этим аномалиям предстоит помочь многое выяснить – особенно же в вопросе об установлении психологических возрастов или разделении истории развития человеческой души на периоды. Периоды психического развития могут быть установлены, конечно, только путем огромного количества наблюдений над детьми одинаковых и разных возрастов при равных условиях социальных, педагогических, с обращением внимания на наследственность и другие обстоятельства, могущие повлиять на результаты наблюдений. Многочисленные попытки теоретического обоснования и практического установления периодов развития еще не могут считаться законченными и делались с разных точек зрения. Чемберлен сделал сводку, сущность которой сводится к следующему. Раньше всего огромное значение имеет тот факт, что детство имеет различную продолжительность у детей различных народов и общественных классов в прямой зависимости от сложности или примитивности духовной жизни родителей и предков. Чем большие культурные богатства имеют быть переданы по наследству и усвоены ребенком, чем выше предстоящая ему душевная работа, тем больше нервная система к этому готовится и тем больше продолжается период детства. Эти задержки на ступени детства объясняются глубоко рациональными биологическими, культурными и психологическими причинами и резко противоречат обычной радости, с которой принято встречать всякий признак раннего развития, и доказывают неосновательность страха и горя по поводу мнимой запоздалости.
Дети примитивных народов, как это замечено целым рядом путешественников, развиваются быстро и рано: в 5 – 8 лет они самостоятельнее и ближе к пределу развития, чем дети культурных народов, но затем останавливаются, источник прогресса иссякает и наступает застой. На такой примитивной культурной ступени периоды развития просты и немногочисленны. Этнографы-биологи в последние годы много раз пытались ввести свои наблюдения над психологией взрослых и детей дикарей или только недавно столкнувшихся с европейской цивилизацией народов в общую психологию. Упомяну здесь работы Koch-Grünberg'a о Бразилии, проф. Вейле – об африканских племенах, Kidd'a, R. Аndreae и др. Проф. Гетчинсон представил графически развитие человечества и ребенка в форме 6 периодов для человечества и 5 периодов для ребенка.
Период развития по степени появления тех или иных психических свойств особенно трудно установить. Старое деление на детство, отрочество, зрелость, старость теперь не выдерживает критики. Уже первый год жизни приходится делить на несколько этапов, как это установлено вначале в классическом труде Прейера «Душа ребенка» и, позднее, целым рядом исследователей, работавших по так называемому биографическому методу. По мере достаточного изучения первых стадий нервно-психической жизни выясняется, что шкала развития не может быть установлена для всего объема психики; одни отделы душевной жизни развиваются быстро, другие запаздывают, чувство, интеллект и воля не идут равномерно, наконец, одна и та же психическая единица имеет волны роста и угнетения, которые несколько раз повторяются. Это относится и к развитию органов чувств, где, например, для обоняния установлено не менее 6 периодов развития. Лесгафт принимает в развитии детской психики 5 периодов: 1) хаотический – новорожденное дитя, 2) рефлекторноразумный – до употребления речи, около 2-го года, 3) период конкретного подражания – до школьного возраста, 4) период обще-отвлеченного подражания – до 20 лет, 5) критико-созидательный период – зрелость.
Другие авторы называют те же периоды периодами подражательными и активными, изобретательными и др. Но не только раннее детство – отрочество, юность – также неоднородная масса и должны быть разбиты на сложную шкалу развития. Однако, работа лишь вначале, за отсутствием достоверной и единообразной методики. Но уже первые шаги, сделанные главным образом американской психологией, чрезвычайно увлекательные. Ст. Холл, замечательный и пламенный поборник генетической психологии в Америке, смелее и чаще других пытается восстановить родословное дерево нашей психики. Говоря о годах проявления самостоятельной личности, от 8 – 12 и позже, Ст. Холл говорит: «Мы стоим лицом к лицу с сложными и неприступными проблемами. Самым важным служит тот факт, что в этом возрасте по-являются не бывшие раньше, но весьма характерные свойства и способности, а из старых импульсов и инстинктов некоторые значительно развиваются, другие отходят на второе место, так что устанавливается новый центр личности. Любовь, религия, социальное чувство, этическое вырастают до огромных размеров. Наследственные влияния проникают всю психику. Если в душевной жизни ребенка мы отмечаем наследственное влияние отдаленных предков вплоть до примитивных организмов, то теперь выступает влияние главным образом близких к нам поколений.
Развивается родовое богатство психики. В ребенке выступает прошлое, он как бы старше своего отца, сохраняет еще следы пройденных путей. В 9 —12 лет психика производит полную мобилизацию своих сил, достигает более или менее пропорционального развития и, вероятно, представляет древнюю и относительно совершенную ступень развитию, когда-то свойственную взрослому человечеству в течение долгого периода. После этого для ребенка наступает новая задача – завоевать для себя современную культуру. Так совершается переход от археологических ступеней психики, от филогенетических следов до современности. Не только тело в каждой клетке, волокне, рефлекторной дуге отражает воспоминания о вымерших иннервациях, но и наши души филогенетически существовали гораздо раньше, чем они приобрели современную индивидуальность. Каждая из них имеет способность задержать многое, если не большую часть, из опыта прежних поколений, но эти следы живут в нас в скрытом виде, пока не обнаружатся каким-либо объективным фактом или путем наблюдения. Такая отягченная наследственностью душа является сокровищницей для самоанализа. Но если бы мы не теряли ничего из унаследованного, то и тогда мы были бы существами ограниченными, т. к. вероятно, что вместе с многими вымершими видами погребена и способность более высокого психического развития, чем развитие человека, хотя и иное.
