Если бы Алексей не ответил, она поняла бы, что он ее не простит. Но тот, помедлив, очень тихо отозвался:
— Приду. — И в трубке раздались короткие гудки.
Анна бросилась наводить порядок в квартире, потому что приглашать гостей в такой хлев, по меньшей мере, неприлично. Стол был завален бумагами, мебель покрыта слоем пыли, в раковине накопилась целая гора грязной посуды. Внес посильную лепту в окружающий беспорядок и озорной Котька, так что работы ей хватило.
Убираясь, Анна постаралась еще раз объективно оценить свое поведение и поняла, что в последнюю встречу с Алексеем вела себя не лучшим образом. Однако и нашла выход из создавшегося положения, может быть, даже не самый сложный. Нужно только объясниться с Алексеем, втолковать ему, наконец, что она — неподходящая для него пара, а уж потом познакомить его с Лилечкой, которой, в свою очередь, сказать, что Алексей свободен. И рассказать ей обязательно все, потому что Лилечка натура жертвенная и прямо‑таки заболевает, когда думает, что перебежала кому‑нибудь дорогу. Надо сделать так, чтобы она не чувствовала себя виноватой и не отказалась «строить свою личную жизнь на чужом несчастье», как любит сама выражаться.
Теоретически все выглядело довольно просто, однако на практике могло обернуться и по‑другому. Начать с того, что Анна не представляла, как она посмотрит в глаза Алексею теперь, услышав его такой расстроенный голос по телефону. А как заставить его познакомиться с Лилечкой? «Подумать только, какая я заботливая! — одернула себя Анна. — Отказавшись от поклонника, подыскиваю для себя замену, чтобы он не остался внакладе! Прямо трогательная опека ближнего!» И с усиленным рвением принялась оттирать газовую плиту, будто, возвращая ей чистоту, могла очистить и свою душу.
— «С „Комет гель“ я удалю это пятно за одну секунду!» — произнесла она вслух ядовито. Если бы и тяжесть на сердце можно было удалить вот так же легко! Но увы, никто еще не придумал моющего и дезинфицирующего средства против плохих, неловких и непродуманных человеческих поступков.
Но хуже всего было не это. Перемывая посуду, развешивая раскиданную в беспорядке одежду по шкафам и моя полы, Анна думала не только об Алексее. Перед ней почти помимо ее воли все время стояло другое лицо — Дэна Смирнова. И как она ни старалась отмахнуться от этого человека, он не давал ей покоя. Было в нем что‑то такое, что не позволяло ей его забыть. Почему‑то Анна вдруг решила, что эта ее встреча с ним не последняя. И обязательно будет какое‑то продолжение.
Приходят же порой назойливые мысли, от которых ну никак не удается избавиться!
Сергей Воронцов шел домой в плохом настроении. Еще вчера он чувствовал себя победителем. Сюжет о выставке компьютерной графики получился интересным и заслужил высокую оценку шефа, а сегодня об этом уже все забыли — вперед вырвалась Анна Черкасова. Случайно. Он лично не видел в ней достойного себе соперника и продолжал считать ее дилетанткой, несмотря на то, что на ТВР она работала уже давно. Сам Воронцов еще до прихода на ТВР зарекомендовал себя способным журналистом на нескольких солидных телевизионных каналах, считался лучшим здесь. По идее ему уже давно следовало отойти от чисто репортерской работы и вести какую‑нибудь авторскую программу или начать расти по административной линии, но тут ему мешал его собственный бескомпромиссный и довольно‑таки жесткий характер.
Судить о Воронцове можно было бы, например, по его прозвищу. Нигде никогда и никому даже в голову не приходило изменять его имя Сергей на такое распространенное для всех его тезок прозвище, как «Серый». Уж кем‑кем, а серой личностью он явно не был. Иначе, как Вороном, никто из знакомых его не называл. И примечательно, что этот «Ворон» следовал за ним повсюду, где бы он ни работал, хотя сам Воронцов вроде бы не спешил так представляться.
Его трудовая биография складывалась совершенно иначе, чем у Анны. У той все шло удивительно ровно и гладко. Школьные пятерки по русскому и литературе, казалось, определили ее будущую профессию журналистки. Затем — золотая медаль, успешное поступление в университет, через пять лет — красный диплом. И сразу же блестящее участие в конкурсе, работа на ТВР. Никаких подводных камней, никаких особых препятствий.
Сергей же искал занятие по душе долго. В школе он разрывался между литературой, штангой и гитарой, то есть пробовал писать, занимался спортом и играл в доморощенной рок‑группе, которую сам же организовал, набрав в нее своих приятелей. Постепенно рок‑группа развалилась, не успев проявить себя даже в общешкольных масштабах, тяга к спорту вылилась в регулярные посещения тренажерных залов, а вот желание когда‑нибудь засесть и начать что‑то писать осталась навсегда, несмотря на то, что школьная учительница постоянно оценивала его сочинения на тройки: по мнению педагога старой закалки, да еще и с пятидесятилетним стажем работы, они были слишком оригинальны.
Однако подумав, что филфак — не место для настоящего мужчины, Сергей, не зная, куда податься, решил стать геологом. Но в результате пятилетнего обучения в вузе обнаружилось, что из всех минералов он способен безошибочно определить лишь поваренную соль, да и то с соответствующей надписью на пачке. Пришлось признать, что пять лет жизни были разбазарены впустую. Сергей завидовал и по‑белому и по‑черному тем, кто, как ему казалось, каким‑то шестым чувством чуть ли не с пеленок безошибочно выбирал, чем ему стоит заниматься в жизни. У него же было всего пять чувств: шестого даже не просматривалось, а потому он постоянно метался, разбрасывался и не мог найти дела, которое захватило бы его целиком.
Кто знает, сколько времени проплутал бы Сергей в поисках подходящей тропинки, если бы случайно не помог друг‑журналист, бывший одноклассник, который ошибся в выборе профессии журналиста примерно так же, как Сергей — геолога, но, в отличие от него, работал по специальности.
Перелом в сознании Сергея произошел тогда, когда друг, имя которого не стоит даже упоминать, поскольку в нашем повествовании он не играет никакой особой роли, в отчаянии воззвал к нему с просьбой помочь написать статью, которая ему никак не удавалась. В рекордный срок Сергей справился с материалом, да так, что его друг не только не вылетел из газеты, но еще и получил повышение в должности, в которой он и пребывает, вероятно, до сих пор, если не сменил профессию на какую‑нибудь более престижную: некоторые делают карьеру именно так.
А Сергей заболел. Именно тогда пришло к нему озарение. Всегда неприятно сознавать, что в погоне за синей птицей ты уже успел потратить целую четверть века. А птица так и улетела, не оставив в твоей руке ни одного синего перышка. Однако Сергей не падал духом. Найдя наконец цель в жизни, он отступать от нее не собирался ни на йоту: слишком дорогим удовольствием было бы искать еще одну такую цель. Сергей стал печататься в одной из второстепенных московских газет, куда его скоро взяли в штат, но этого ему было мало: слишком честолюбивый для того, чтобы довольствоваться таким скромным местом, он решил во что бы то ни стало пробиться на телевидение. Его лицо должны запомнить миллионы! После нескольких неудачных попыток, которые, однако, только раззадорили Воронцова, он наконец смог получить не слишком завидное место на одном из телеканалов.
