Сэр Файеррис поморщился с видом человека, вынужденного натощак слопать немалую миску самого вонючего дерьма. Складывалось впечатление, что решение секретариата он не одобряет.
Но голос его не дрогнул:
– Ученики школы Хольдеманг, встречайте вашего командира – благородного сэра Гнадобиса Дариньяка Четвертого.
– Ну охренеть! Да пошел он в задницу, этот урод! – в голос за всех эмоционально высказался Бвонг и, упреждая злобный окрик рыцаря, опустился, упираясь костяшками крепко сжатых кулаков во влажные камни плаца.
Тридцать отжиманий – не так уж и много, за подобное прегрешение должны были дать не меньше сотни. И то, что наказание столь несерьезно, подтверждало мысли Троя.
Сэр Файеррис и впрямь не в восторге от решения секретариата.
* * *
Казарма бурлила.
Несмотря на то что днем все основательно вымотались, никто не спешил забираться на койки. Даже более того, в нарушение правил внутреннего распорядка девчонки находились здесь же и наравне со всеми на все лады обсуждали кандидатуру командира. И стражники почему-то не заглядывали, даже вездесущий Тиркрит куда-то запропастился.
После короткого, но емкого выступления Бвонга на плацу, завершившегося тремя десятками отжиманий, здоровяк имел некоторый успех, так что к его простым словам прислушивались многие. И сейчас он во всю глотку вещал о наболевшем:
– Это с какого такого перепугу я должен повиноваться приказам упыря, который только и умеет, что душить мелких девчонок? У нас на рынке за такие художества полагалось одно наказание, после которого девчонки становятся вообще неинтересны. В том случае, разумеется, если пережить сумеешь, а это вряд ли. Строго, но так правильно, так в наших краях жили во все времена и так будут жить и дальше. А у вас разве не так все было?
– Так! Так! – закричали с разных сторон. – Таких тварей у нас нелюдями считают, а нелюди не должны жить!
– Вот и я о том же. Потому что такие уроды не бывают уродами в одном, на них и во всем прочем нельзя полагаться. Грязь человеческая, вот это кто, а грязь принято убирать. Я лучше вот кому буду подчиняться, чем такому ублюдку, – с этими словами Бвонг ухватил за кончик хвоста дохлую крысу, которую до этого лично прикончил, обнаружив греющейся в его койке. – Вот этот командир гораздо лучше будет. Или не так?!
– Так! Все так! Крыса лучше этого урода! – загудели некоторые.
– Предлагаю послать этого ублюдка в поросячью задницу, и пусть нашим командиром будет Трой. Он, конечно, тот еще задавака, но за своих всегда горой, жизни не пожалеет. Представляете, каково ему было пробираться неделями по тессеркулле? А он на это пошел, чтобы выручить товарищей. Поэтому я даже простил то, за что должен был ему начистить морду. Заслужил он, гад эдакий, скинул меня в воду с палубы, а плавать-то я не умею. Но я теперь его почти люблю, лучше командира нам никогда не сыскать. Троя в командиры!
– Трой! Трой! – нестройно поддержали его крик.
– А ну тихо! – громко произнес Трой, поднимаясь. – Сильно соскучились по отжиманиям? Так покричите погромче, и вам быстро их организуют. Бвонг, я думал, что ты умнее.
– Да что тебе опять не так?!
– Слышал, что говорил сэр Файеррис? Командиров отрядов назначает секретариат, заранее выбирая их из числа заключенных. Наверное, учитываются какие-то особые качества или происхождение. Кем бы ни был Гнадобис, но, судя по приставке «сэр», он из благородных по праву рождения. Есть среди вас другие благородные? Нет? Значит, секретариат не ошибся.
– Да в бычьем заду я видал и Гнадобиса, и этот уродский секретариат! – взорвался Бвонг. – Все знают, что вонючий козленок стал командиром только благодаря своему дядюшке. Думаете, в церкви одни святые собрались? Да как бы не так! Я вам много чего могу про разных преподобных рассказать, доводилось насмотреться на их выкрутасы. Мне противно даже подумать, что к этому вонючке надо обращаться как к командиру. Пусть червями командует, гной ходячий.
– Тем не менее ты не член секретариата. И остальные тоже. Как бы вы здесь ни кричали, что бы ни делали, это решение вам не изменить. Разве не видели, как кривился сэр Файеррис? Ему новое назначение тоже не по душе, но он человек церкви и обязан подчиняться ее решениям. Мы тоже люди церкви и тоже обязаны. Так что не пойму, с какой стати ты так взбеленился? Всех остальных это тоже касается. Пустой разговор и напрасные крики, от нас здесь ничего не зависит. Лучше ложитесь спать, завтра рано вставать, и день будет нелегким, это нам уже пообещали.
– Тревога! – крикнул Храннек, на миг выглянувший в коридор.
Вопль застал всех врасплох, никто не понимал, как реагировать и каким именно способом скрыть проводящееся спонтанное собрание. Выход из казармы всего лишь один, и, воспользовавшись им, окажешься в узком сумрачном коридоре. А как раз оттуда свечение пробивается, и это не жалкий фонарь на китовом жиру, которым пользуются ученики, там явно что-то более мощное. То есть беглецов заметят, а это значит, что девчонкам уже не скрыться.
В помещение вплыл светляк, описывавший круги над головами четверки мужчин самых разных возрастов. Старшему, Тиркриту, уже хорошо за тридцать, Дранг и Таманг еще не разменяли эту цифру, а последнему, Гнадобису, и двадцати еще нет, выглядит не старше восемнадцати, и как бы он ни тужился, годков это ему не прибавляет.
Походит на цыпленка, которому приклеили хвост взрослого петуха, вот только это ни капельки не смешно.
Все замолчали, всякая суета прекратилась, воцарилась напряженная тишина. Пойманы, что называется, с поличным. Плюс магический свет показал то, что до этого было скрыто, – пока гремели дебаты, в дальнем уголке Драмиррес вовсю обжимался с Тарайрой. Той самой крупноватой девицей, которую сегодня наказывали. Вроде бы раньше она жила в борделе, и понятно, чем именно там занималась, да и здесь ее поведение не слишком изменилось, так что смуглолицему не пришлось излишне напрягаться ради завоевания симпатии.
Тиркрит, осклабившись, спросил, обращаясь непонятно к кому:
– Всех на плац и пару сотен на кулаках?
Гнадобис вскинул руку, покачал из стороны в сторону вытянутым пальцем, изо всех сил выдавливая нотки снисходительного превосходства, произнес:
– Мы пришли сюда не за этим, – и, не совладав с натужными нотками, нервным голосом продолжил: – Я слышал кое-что из того, о чем вы здесь говорили, и за такие слова полагается серьезное наказание. Но сегодня я добр, и мы обойдемся без него. Но только сегодня. Если кому-то впредь захочется обсудить меня как командира, ему придется проглотить свой гнилой язык или иметь дело с Тиркритом. А может, даже с самим сэром Файеррисом. Нравится вам или нет, но с этого дня я ваш командир и вы будете делать то, что я вам прикажу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
