Франческа направилась было вслед за мужчиной, но Маргарита взяла подругу за руку:
— Посмотри на небо. Уже поздно. Синьор Адзурро уедет без нас.
— Да, да, — сказала Франческа. — Извините, синьор.
— Что ж, в таком случае мое приглашение остается в силе. Вы сможете найти место моей работы, как и мой дом, на пьяцца Кампо Серено.
— Я не знаю этого места.
— О, вы наверняка сможете его найти. Спросите любого: даже если они не знают эту площадь, то уж точно знают монумент великой певицы-сопрано Лукреции Спина ди Роса, знаменитой поющей статуи Вилладжио Соньо. Оказавшись там, вы найдете мой дом, такой же высокий среди соседних домов, как я — среди людей. Приходите хоть днем, хоть ночью. Видите ли, я страдаю бессонницей. Вы увидите фонарь, который в любое время мерцает в моем окне. Я вынужден мириться с этим неудобством.
— Пойдем, Франческа! Мы должны идти! — Маргарита дернула подругу за рукав.
— Но, Маргарита, синьор Диструтторе…
— Мы должны идти!
— Но…
— Синьор Диструтторе, прощайте!
Маргарита потащила подругу подальше от этого приставучего человека. Он протянул им вслед костлявую руку с длинными, как когти, пальцами, но Маргарита уклонилась от его пожатия и увлекла за собой Франческу. Рагно Диструтторе погнался за ними, его длинные ноги мерили землю огромными шагами, но, похоже, он быстро утомился и отстал от девочек. Они бежали, пока, запыхавшись, не почувствовали себя в безопасности посреди толпы веселых мужчин и женщин.
К тому времени солнце уже садилось. Улицы Вилладжио Соньо были забиты людьми, но теперь это были возвращавшийся домой рабочий люд да священники, прибывающие в город для вечерней попойки. Девочки приостановились около концертного зала. Было слышно, как музыканты настраивали там свои инструменты, а певцы распевались перед вечерним выступлением.
— Почему ты оттащила меня от синьора Диструтторе? — спросила Франческа.
— Я не доверяю этому мужчине. Он напугал меня.
— Но он сказал, что может нам помочь найти книги.
— У нас уже есть книга. Отец обойдется без Мурзино или Дзенателло. Я понятия не имею, что имел в виду синьор Диструтторе, но уверена, что мы пожалели бы, если бы пошли с ним. Ты слишком доверчива, Франческа. Чересчур доверчива.
Франческа презрительно фыркнула:
— После сегодняшнего дня меня уже ничем не запугаешь. Мы сбежали от монстров, Маргарита. Так что мне не страшен обыкновенный тощий мужчина.
Маргарита сочла необходимым сменить тему:
— Мне жаль синьора Малипьеро. Франческа была согласна.
— И его дочерей, — добавила она. — Особенно дочерей. Хотела бы я знать, есть ли у них имена? Интересно, что с ними сталось. — Она покачала головой, — Наверняка они умерли. Ведь их мир был самым настоящим миром смерти. Их отец пытался снасти их, пытался совершить замену.
— Нас на них, — сказала Маргарита.
— Да, нас на них. А вместо этого променял их на нас.
Они постояли в задумчивости несколько минут. Много мужчин и женщин шли мимо них в разные стороны, деловито направляясь каждый по своим делам.
На обратном пути к "Mercato MonumentaIe" Маргарита с Франческой вновь повстречали Гильермо Пипистрелло, который все еще перебирал в руках экземпляры "II Popolo di Sogno". На этот раз он им улыбнулся. Но девочки, задрав носы, прошли мимо.
Напротив универмага их поджидал синьор Адзурро.
— Вы готовы ехать домой? — спросил он.
Подруги взобрались в карроццу. Извозчик хлестнул лошадь и присвистнул; экипаж заскрипел, с грохотом съехал с обочины и покатил к высокому мосту, к реке Фьюм, к дому.
— Как мне хотелось бы найти недостающий том Мурзино, о котором так мечтает папа, — сказала Маргарита, — или одну из книжек-загадок Карлы Дзенателло.
Подарок, который она выбрала отцу в "Libri е Libretti", лежал у нее на коленях, завернутый в яркую упаковку и перевязанный ленточкой.
— Теперь ты жалеешь, что мы не пошли с синьором Диструтторе? — спросила Франческа.
Маргарита тряхнула головой:
— Ничего подобного!
— Но ты же только что сама это сказала, — поддела ее Франческа. — Сама же сказала. Ничего, мы еще вернемся в Вилладжио Соньо. Мне бы хотелось увидеть статую великой Лукреции Спина ди Роса. Уверена, что ты со мной согласишься.
— Возможно.
Когда карроцца проехала высокий мост над рекой Фьюм и повернула к дому, девочки, оглянувшись назад, бросили прощальный взгляд на Вилладжио Соньо. Солнце скрылось за стенами и шпилями города, небо потемнело, на нем сияли звезды. На площадях и в домах мелькали огни, люди собирались за семейным столом, актеры разыгрывали на сцепе комедии и трагедии. Влюбленные пары обменивались подарками, а может быть, сидя в ресторане, ели мясо, запивая его вином или элем. Один из огоньков вполне мог излучать фонарь в окне синьора Диструтторе. "В один прекрасный день, — подумала Маргарита, — я покину отчий дом и отправлюсь в жизнь своей дорогой. Возможно, в Вилладжио Соньо, а может статься — еще дальше в этот большой мир. Быть может, мне доведется побывать и в загадочном Хонсю, где у людей такой мягкий говор, красивая одежда и странные манеры".
Маргарита чувствовала, что на нее наваливается сон. Она знала, что синьор Адзурро благополучно развезет их с Франческой по домам. Уронив голову на плечо своей лучшей подруги, она задремала.
Дуг Хорниг
Игра "Колдовская смерть"
Дуг Хорниг (родился в 1943 г.) скорее известен не как писатель жанра фэнтези, а как автор серии романов о частном сыщике, ветеране войны во Вьетнаме Лорене Свифте. Первый роман, "Штрафной бросок", номинировался на премию Эдгара. Кроме этого, Хорниг написал много других произведений, в том числе стихотворения, книгу о первенстве по бейсболу 1975 года и даже песню. Однако вышеперечисленное вряд ли может подготовить вас к данному рассказу, в котором говорится о компьютерном колдовстве.
— Не хочу есть салат, — сказал Билли Сэмпсон. — Не люблю салат. К тому же у меня много дел. Может, я пойду? Его родители просто не от мира сего. Да они не отличат ЦП[7] от "BMW". Просто бесполезно разговаривать с ними. В век электроники они казались натуральными динозаврами.
— Билли, — ответила мать, — не важно, какую чудную компьютерную программу тебе сегодня нужно написать. Если ты не получишь достаточного количества витаминов, то не сможешь изобразить даже собственное имя. А теперь — за еду. Билли ковырялся в салате. Горстка вялых овощей. Не стоило и пытаться объяснить предкам, что если ты первый ребенок на свете, получивший новую игру, — необходимо запустить ее тут же. Вопрос престижа. Не говоря о захватывающем чувстве возбуждения от неведомого. Оставалось лишь пойти у них на поводу. Кое-как Билли удалось затолкать в рот почти весь салат, чудом не подавившись по ходу дела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
