1. Гипотеза мультивселенной. Помимо нашей Вселенной, одновременно с ней или в какой-то последовательности во времени, может существовать по сути дела бесконечное число других вселенных с разными значениями физических констант и, возможно, даже другими законами физики. Мы, однако, не можем их наблюдать. Мы можем существовать только во Вселенной, все физические свойства которой согласованы так, чтобы позволить существование жизни и сознания. Она — не чудо, а результат многочисленных проб и ошибок.
2. Существует только одна Вселенная — наша. И она обладает всеми необходимыми свойствами, чтобы дать начало разумной жизни. Если бы случилось иначе, некому было бы обсуждать этот вопрос. Нам просто очень и очень повезло.
3. Существует только одна Вселенная — наша. То, что физические константы и законы настроены под разумную жизнь, — не случайность, а прежде всего результат действий Того, Кто создал Вселенную.
Как бы то ни было, мы явно имеем дело с потенциально теологической проблемой. Иен Барбур цитирует следующие слова Хокинга: «Шансы возникновения Вселенной, подобной нашей, из чего-либо вроде Большого взрыва ничтожны. Отсюда, я полагаю, вытекают следствия отчетливо религиозного характера».
В «Краткой истории времени» Хокинг идет даже дальше, констатируя: «Почему начало Вселенной должно было быть именно таким, очень трудно объяснить иначе, как деянием Бога, которому захотелось создать таких живых существ, как мы».
Другой выдающийся физик, Фримен Дайсон, заключает рассмотрение серии, как он выражается, «числовых совпадений», следующими словами: «Чем больше я изучаю Вселенную и подробности ее устройства, тем больше нахожу свидетельств тому, что она в некотором смысле должна была знать о нашем приходе». А вот мнение лауреата Нобелевской премии Арно Пензиаса, открывшего (вместе с Робертом Вильсоном) реликтовое излучение — важнейшее подтверждение теории Большого взрыва: «Лучшие данные, которыми мы располагаем, — в точности те, которые я бы предсказал, опираясь как на источники только на Пятикнижие Моисея, Псалтирь и Библию в целом». Быть может, Пензиас думал при этом о Псалме 8, где Давид говорит: «Когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что [есть] человек, что Ты помнишь его?»
На каком же из трех перечисленных объяснений остановиться? Попробуем подойти к этому вопросу логически. Итак, мы наблюдаем Вселенную и себя в ней. Требуется определить наиболее правдоподобное из предлагаемых объяснений этого факта, сравнив их вероятность. Проблема в том, что мы не в состоянии даже приблизительно представить себе пространство возможных событий, — кроме как, может быть, для варианта 2. Для варианта 1, поскольку число параллельных вселенных близко к бесконечности, не исключена существенная вероятность того, что по крайней мере одна такая вселенная будет обладать физическими свойствами, делающими ее пригодной для жизни. Для варианта 2 эта вероятность будет исчезающе мала, для варианта 3 все зависит от того, существует ли сверхъестественный Творец, который заинтересован во Вселенной, населенной живыми существами.
С точки зрения вероятности объяснение 2 наименее правдоподобно, тем самым, остаются варианты 1 и 3. Вариант 1 логически допустим, но гипотеза о близком к бесконечности числе ненаблюдаемых вселенных выглядит слишком натянутой, она явно не удовлетворяет бритве Оккама. Впрочем, противники предположения о разумном Творце могут заявить, что вариант 3, коль скоро он требует вмешательства сверхъестественного существа, отнюдь не проще. Однако есть и еще один аргумент: сам по себе Большой взрыв, по-видимому, отчетливо указывает на Творца, поскольку иначе повисает в воздухе вопрос о том, что было до Большого взрыва.
Если же принять, что для Большого взрыва был нужен Творец, то вполне логично будет согласиться, что этот Творец установил параметры Вселенной (физические константы, законы и т.д.) в соответствии с определенной целью. А если в Его задачи входило получить Вселенную, представляющую собой нечто большее, чем лишенная свойств пустота, то мы пришли к варианту 3.
В связи с попытками сделать выбор между вариантами 1 и 3 мне приходит на ум следующая притча, придуманная философом Джоном Лесли. Представим себе, что человека расстреливают из винтовок пятьдесят метких стрелков. Отдается команда, гремит залп, но каким-то образом все пули проходят мимо приговоренного, и тот остается цел и невредим.
Каким образом можно было бы объяснить столь примечательное событие? Лесли предлагает две альтернативы, соответствующие нашим вариантам 1 и 3. Первая: может быть, в этот день происходили сотни казней, а даже лучшие стрелки иногда промахиваются. Так что в данном случае обстоятельства сложились в пользу нашего приговоренного, и ни одна из пятидесяти пуль в него не попала. Вторая: здесь присутствовали какие-то более целенаправленные действия, и на самом деле все 50 профессионалов нарочно плохо целились. Что кажется более правдоподобным?
Оговоримся, что на настоящий момент пятнадцать физических констант определены просто опытным путем. Конечно, нельзя исключить, что в будущем физикам удастся обнаружить для каких-то из этих величин ограничения, связанные с более глубокими факторами, однако сейчас на горизонте никаких подобных откровений не видно. Далее, здесь, как и с другими обсуждаемыми нами проблемами, никакие научные наблюдения не в состоянии достигнуть уровня, на котором будет однозначно доказано существование Бога. Но для тех, кто готов рассматривать теистическую точку зрения, антропный принцип, безусловно, является сильным доводом в пользу существования Творца.
Квантовая механика и принцип неопределенностиИсаак Ньютон был верующим и о толковании Библии написал больше, чем о математике и физике, но не все его последователи разделяли ту же веру. В начале XIX в. выдающийся французский математик и физик маркиз де Лаплас высказал мнение о том, что природа управляется точными физическими законами (одни из которых известны, а другие еще предстоит открыть), а значит, с необходимостью им подчиняется. Это, как считал Лаплас, относится и к мельчайшим частицам, и к самым удаленным областям Вселенной, и к людям с их мыслительными процессами.
Лаплас утверждал, что после того, как установилась начальная конфигурация Вселенной, все дальнейшие события, в том числе те, в которых участвуют люди, необратимым образом заданы.
Эта крайняя форма научного детерминизма, очевидно, не оставляла места ни для Бога (кроме как в самом начале), ни для свободной воли, что вызвало серьезный переполох и среди ученых, и среди богословов. (Знаменитый ответ Лапласа на вопрос Наполеона о Боге: «Я не нуждался в этой гипотезе».)
Век спустя по лапласовскому абсолютному детерминизму был нанесен сокрушительный удар, причем пришел он со стороны не теологии, а науки. Революция, в результате которой была создана квантовая механика, началась просто с попытки разобраться с нерешенной физической проблемой, касающейся спектра света. Основываясь на экспериментальных данных, Макс Планк и Альберт Эйнштейн смогли показать, что энергия световых волн принимает не любые возможные значения, а «квантуется», т.е. эти волны не являются бесконечно делимыми — подобно тому, как изображение, снятое цифровой камерой, не может быть меньше одного пикселя. Следовательно, свет представляет собой поток частиц, обладающих строго определенной энергией, — фотонов.
Параллельно Нильс Бор исследовал структуру атома, пытаясь определить, почему электроны остаются на своих орбитах вокруг ядра. Поскольку электрон обладает отрицательным зарядом, он притягивается положительно заряженными протонами ядра, и, казалось бы, все вещество должно неизбежно «схлопнуться». Бор, уже применительно к электронам, выдвинул предположение об их квантовой природе и построил теорию, согласно которой электрон может находиться лишь в конечном числе различных состояний.
Основы классической механики начали рушиться, но в полной мере философское значение произошедшего переворота стало понятно после открытия принципа неопределенности Гейзенберга. Вернеру Гейзенбергу удалось показать, что в квантовом мире нельзя одновременно точно измерить и положение, и момент частицы. Так был одним ударом сокрушен лапласовский детерминизм, поскольку из принципа неопределенности следует, что никакую начальную конфигурацию Вселенной в действительности невозможно определить с точностью, необходимой для предсказания по модели Лапласа. За последние 80 лет предпринималось немало попыток осмыслить, что следует из квантовой механики для нашего понимания Вселенной. Сам Эйнштейн, несмотря на то что он сыграл важную роль в первоначальном становлении квантовой механики, не сразу принял идею неопределенности, заметив, как известно, что «Бог не играет в кости».
