– Это Арсений Александрович.
– Какой? – осведомилась Лиза, понимая, впрочем, что поступает не совсем вежливо.
– Данилкин.
– ?!
– Госпожа Дубровская, вы меня слышите?
– Да, – тихо ответила Лиза. В ее голове был сумбур.
– Павловская Алина передала мне, что вы желаете со мной переговорить. Я, правда, не знаю предмета беседы. – Мужчина закашлялся. – Я не думал, что у вас возникнут вопросы ко мне. Дело, мне казалось, – яснее ясного.
– Арсений э-э-э… Александрович, мне не то чтобы что-то не ясно. Мне все понятно, кроме одного. Вы э-э-э… как бы выразиться? Вы… здоровы?
– Вас беспокоит мой кашель? – глухо рассмеялся мужчина. – Не обращайте внимания… кхе-кхе… я немного простыл, но, в целом, жив и относительно здоров.
– А вы в этом уверены? – осторожно осведомилась Лиза.
– В чем? – не понял Данилкин. – В том, что я здоров?
– Нет… жив?
– Очень занимательно. Вы что, шутите?
– Совсем нет. Не поймите меня неправильно, – испугалась Лиза. – Но тут про вас такое говорят! Заявляют, что вы умерли, да еще несколько месяцев назад. А я вас никогда не видела. Я не знаю, что и думать…
– Кто говорит?
– Плешак и этот его представитель… как его? Афонин.
– Пронюхали-таки. Вот прохвосты!
– Как вас понимать? – обмерла Лиза.
В трубке раздался смех, перемежаемый продолжительным кашлем.
– Не бойтесь, Елизавета Германовна. Это не звонок с того света, заверяю вас. Как вы думаете, покойники болеют?
– Полагаю, что нет.
– Вы правы. В жизни не видел ни одного кашляющего мертвеца. Значит, я жив!
– Но как же тогда…
– Я объясню. Вообще я жив. Но для некоторых людей… кхе-кхе… я умер. Маленькая мистификация для моих недоброжелателей.
– Вы хотите сказать… – начала догадываться Дубровская. – Так вы скрываетесь от своих конкурентов?
– Вот именно.
– Вы боитесь Плешака?
– Нет. Зачем мне прятаться от Плешака? Он мне должен, а не я ему! Ради него я не стал бы затевать весь этот спектакль. Есть серьезные люди, и есть серьезные дела. Не могу только взять в толк, как удалось этому прохиндею что-то узнать. Он никогда не видел дальше своего носа.
– Вы должны были это предположить! Зачем же, если вы так хотели быть для всех мертвым, нужно было затевать это треклятое дело в арбитражном суде? Сидели бы себе тихо, а не искали приключений себе и мне на голову…
– Мне нужны деньги, – просто объяснил Данилкин. – Быть мертвецом, знаете, стоит некоторых средств. Я… кхе-кхе… оторван от бизнеса, должен же я на что-то существовать!
– Но вы подставили меня! – возмутилась Лиза.
– Клянусь, я не хотел этого.
– Но мне от этого не легче! Меня обвиняют в мошенничестве.
– Как я вам могу помочь?
– Приходите в суд! Там вы все объясните, и с меня снимут подозрения.
– Это исключено… Я не для того организовывал свою смерть, чтобы так просто от всего отказаться.
– Но мне-то что вы прикажете делать?
– Знаете, милая Елизавета Германовна… Кхе-кхе, ради вас я готов пойти на жертвы. Отказывайтесь от иска! Черт с ними, с деньгами…
– Поздно, – чуть не плакала Лиза. – Афонин просто жаждет моей крови! Даже если я откажусь от иска, он захочет подвести меня под уголовную статью. Это он мне дал ясно понять. Он не уймется. Вот если бы вы встретились с Иваном Васильевичем…
– Лады! – принял решение Данилкин. – Назначьте встречу Плешаку. Кхе-кхе… Все объяснения я беру на себя. От вас потребуется немногое: организовать наше рандеву там, где я вам скажу. Возьмите бумагу, я буду диктовать…
Лиза, всхлипывая, схватилась за записную книжку. Она торопливо записывала детальную инструкцию Данилкина. У нее была уйма вопросов, но она не решалась задать их своему клиенту. Не ровен час, он бросит трубку или их разъединят. Что тогда она будет делать?
– Кхе-кхе… Это все мои условия. Только так я согласен на встречу. Да! И последнее…
– Слушаю, – затаила дыхание Дубровская.
– Я требую полной конспирации. Если у меня возникнут подозрения, что против меня ведут нечестную игру, не обессудьте. Я на встрече не появлюсь!
Хорошенькое дело! Лизе ставят условия, будто это она заварила всю эту кашу! Но ей не оставалось ничего иного, как соглашаться. Только так все проблемы будут решены, и она наконец будет спать спокойно…
…Узнав о встрече, Афонин без обиняков заявил:
– Не знаю, милашка, что ты затеяла, но мне твое предложение не нравится. Очень мутная история, ты не находишь? Встретиться глубокой ночью где-то у черта на рогах! Но я умываю руки. Если мой шеф не возражает, я тоже не против. Замечу, однако, что моя идея с уик-эндом на двоих – все еще в силе. Ну как, может, не будем искушать судьбу?
Лизу передернуло, но она взяла себя в руки. Дело прежде всего!
– Я надеюсь, вы все верно запомнили. Два часа ночи, озеро Провальное, туристическая база «Кедры». Не опаздывайте!
– Да-да, дорогуша… Крайняя дача у озера. Машину оставить на дороге. В дом зайти одному Плешаку. Все верно?
– Да.
– Знаешь, детка, мне почему-то кажется, что тебя ждут крупные неприятности. Ты плохо закончишь…
Лиза повесила трубку. Ей на самом деле было не по себе. Глухо ныло сердце, предчувствуя беду…
Ночь была кошмарной. Ветер пронзительно завывал в коронах деревьев. В этом звуке слышались будто человеческие стенания, и Елизавету попеременно бросало то в жар, то в холод. Непогода превратила озеро в булькающий котел. Белые барашки волн, с шумом накатывающие на берег, создавали иллюзию того, что девушка находится не на озере, а на море. В довершение всех бед, туристическая база была почти что безлюдна. Хотя в этом как раз не было ничего удивительного. В этот сезон, да при такой-то погоде, польститься на отдых здесь мог разве безумный любитель природы или блудливая парочка, которой без разницы где уединяться.
Сонный сторож открыл Лизе ворота, и она, с трудом различая дорогу, в неверном свете фонарей, поехала по направлению к озеру. В домике уже горел свет, и это красноречиво свидетельствовало о том, что девушка в очередной раз опоздала. В нескольких метрах от дачи стоял серебристый джип. Лиза заглушила двигатель и вышла в ночь.
Крепкий порыв ветра подхватил ее легкую фигурку и толкнул вперед. Казалось, неведомая сила торопит ее к месту назначенной встречи. С неба моросил мелкий дождь. Было отвратительно холодно. Спотыкаясь, девушка направилась к даче.
– Мое почтение, авантюристка, – перекрывая непогоду, раздался знакомый голос.
Боковое стекло джипа поползло вниз, открывая взору хмурую физиономию Афонина. Он что-то говорил, но Лиза с трудом различала его слова, да и его самого, поскольку ветер в неистовстве разметал ее волосы, закрыв прядями глаза.
– А? – переспросила она, почти на ощупь определяя дорогу.
– Говорю, шевелись быстрей, – проорал Афонин. – Шеф, почитай, уже полчаса как там. Вытаскиваешь людей из постели среди ночи, а сама еле ноги передвигаешь.
– Данилкин явился? – спросила Лиза.
– А мне откуда знать? – не слишком любезно ответил юрист. – Я, как велено, сижу здесь и дожидаюсь, чем закончится вся эта затея.
Дубровская не стала терзать вопросами Афонина, тем более что он по какой-то причине был зол как сто чертей.
«Ничего, – успокаивала она себя. – Еще каких-нибудь два часа, и все закончится. Я буду смеяться, вспоминая эту ночь…»
Закрыв за собой массивную дверь, Дубровская оказалась в небольшой прихожей, скупо освещенной лампой-фонарем.
«Это наша гордость – домик-„люкс“ для самых взыскательных клиентов, – не скупился на рекламу начальник туристической базы. – Здесь проходят корпоративные вечеринки, ведутся переговоры, встречи в неформальной обстановке. К вашим услугам – просторная кухня с бытовой техникой, душевая, гостиная. Есть балкон с прекрасным видом на озеро. Тут чудесно дышится и думается. Если, предположим, вы занимаетесь научным трудом, придумываете модели одежды или же сочиняете статью для газеты, то всего за неделю в вашей голове воцарятся мир и порядок, вдохновение само запросится к вам в гости и поселится вот на этом симпатичном диванчике в гостиной». Лиза, помнится, прервала соловьиные трели начальника, заявив, что ей подобное чудо необходимо всего на один день, вернее, ночь. «Деловые переговоры», – коротко объяснила она. Но мужчина-поэт, видимо, все понял. Подмигнув Лизе, он доверительно прошептал ей на ушко: «Помимо всех перечисленных достоинств, здесь имеется очень широкая и удобная кровать. Ваши переговоры пройдут с успехом». Дубровская не стала продолжать беседу, просто заплатила по счету и уехала, и вот теперь обитель муз была в полном распоряжении ее клиента-невидимки и Плешака…
Из гостиной слышались голоса. Значит, все были в сборе. Монотонно повторяющиеся звуки, не то стук, не то хлопанье, заглушали разговор. Что-либо разобрать было невозможно.
