цвета, точно не было.
Судя по всему, я лежала на какой-то возвышенности. Неужели на печи? В доме было чересчур натоплено. Я повернула голову к свету. Через стёкла крохотного окна, по бокам покрытого изморозью, отчетливо был виден снег.
Явно я находилась не в своем мире. В моем таких изб давненько не водилось! А может быть шагнула на несколько веков назад?
«Так вот что такое у чёрта на куличках, — подумала я. — Меня закинуло в тёмное средневековье! Прощай цивилизация!»
Я живо представила себя риелтором избёнки на курьих ножках: «Уважаемая, Яга, приобретайте добротное, экологическое жильё. Да, это не апартаменты, оформленные в модном экологическом стиле, а чистый и безопасный дом. А самое главное — тёплый, и выдержит самую суровую зиму! Да к тому же ещё и передвижной!»
Боль в затылке и висках медленно отступала. Ладно, надо познакомиться с хозяевами странного местечка.
Я опустила голову вниз и увидела детей.
— Мамуля, теперь мы можем ночевать не в амбаре? — шёпотом поинтересовалась самая маленькая девочка с золотистыми локонами и огромными голубыми глазами. По разговору я бы ей дала лет шесть-восемь, а на вид — не больше двух-трёх годиков. Уж что-что, а это вижу намётанным взглядом педагога, проработавшего несколько лет учителем начальных классов.
Ложе, напоминающее русскую печь, где я лежала, окружала толпа детишек. Сколько же их здесь было? Я насчитала девять.
Но у одного из них была борода. Карлик что ли? Его голову украшала рогатая шапка, как у викингов. Он обратился ко мне басом, прозвучавшим из его уст настолько чуждо и неестественно, что я чуть было не прыснула от смеха:
— Ой, напужала нас, бедовая! В лес пошёл по дрова, гляжу — а поделоном*в снегу ты лежишь. Ни жива, ни мертва. Затащил тебя, стало быть, в сани, да и домой свёз. А тут тебя супруга уже отходила. Ровно пять дней ты провалялась не приходя в себя! Думали, что всё уж, ласты склеишь. Ан нет, крепкая — за жизнь цепкая! Выкарабкалась!
— Меня зовут Грета, а это мой супруг Гемз, и наши дети, — представилась миловидная невысокая женщина, похожая на ребёнка лет десяти от силы. У неё были густые каштановые волосы, заплетенные в высоко подколотые толстые косы. Тимошенко примерно до 2009 года молча завидует в стороне, а рапунцель бьется лбом в истерике о гранитную глыбу.
— Александра. Можно Саша, — представилась я.
— Ты того самого, али пришла в себя, держи, — проговорил бородач. К моему запястью пристегнули странный браслет, — а то знамо таких — не успеешь выходить и сбегают! Если отойдёшь от избы на большое расстояние — будет сильнейшая головная боль. Снятьканифус**смогу только я.
«Меня только что на привязь посадили?!» — мысленно прокричала я.
— Эй, ты совсем сбрендил, карлик? — воинственно спрыгнула я с печи. О чём тут же пожалела. По моим вискам как будто пустили ток. Голова снова начала раскалываться. Покачнувшись, я упала на колени, которые тут же начало саднить.
Рядом раздался испуганный детский плач. Стиснув зубы, попыталась унять боль. В рот мне засунули какую-то кислую гадость.
— Глотай, малахольная и живо на печь! Не хватало, чтобы окочурилась из-за своих выкрутасов! — скомандовал Гемз и помог дойти обратно. Я упала на ложе и моментально уснула.
Через какое-то время я разлепила глаза и уставилась на деревянный потолок, обмазанный глиной с сухими ветками.
«Не приснилось! — подумала я. — Но почему же так тихо? Где дети?»
Аккуратно привстала с постели и слезла с печи. На полу стояли милостиво предоставленные мне хозяевами лапти.
С удивлением обнаружила на себе домотканые белую рубаху с полупрозрачными рукавами и красивой красной, местами золотистой вышивкой, а также бардовый сарафан.
Голова перестала болеть. И я смело шаг за шагом начала исследовать скромное жилище.
За шторкой, стоя перед овальной плитой и весело напевая песню, вовсю куховарила Грета. Ага, значит какая-то цивилизация всё же есть. Однако не понятно какая. Никаких розеток и проводов не вижу! Не иначе как магия?
— Выдрыхлась?! — не оборачиваясь проговорила женщина, а затем добавила: — Присаживайся за стол — кормить буду. Ох, тоща какая! Доски и то полнее будут!
Я вдохнула умопомрачительный аромат практически приготовленного блюда, и мой живот тут же жалобно взвыл.
— А где можно вымыть руки? — понимаю, что мир совсем другой, но привычка со своего, в последнее время пандемийного, осталась.
— За шторкой тама таз с водой. И мылкорень на полке найдёшь. Слив в земле. Если по другим делам приспичит, тама же под скамьёй стоит горшок, — Грета махнула рукой в противоположный угол помещения.
Чего? Она сказала горшок? Как же я вернусь обратно без унитаза?!
Вздохнув, я направилась в другой зашторенный угол комнаты. Сделав все свои дела, я села за стол и стала ждать Грету.
Хозяйка избы не заставила себя долго ждать и поставила рядом со мной ароматную похлёбку.
— Ты ешь давай, а не то никто не позарится на тебя — суповой набор ходячий! И дело не выгорит.
— Что за дело? — поинтересовалась я, пробуя блюдо. Оно показалось мне самым вкуснейшим на свете. Наверное из-за голода. Хозяева избы говорили, что я пять дней не приходила в себя. Это означает, что столько же времени не ела.
— Ой, а то ты не поняла!
— Нет!
— Да как же так! Мы приютили тебя, значится. Выходили, от смерти отвели… — начала загибать пальцы женщина-подросток. — Раз в пятисотлетие в наши края льдусы захаживают — дань им, видите ли подавай, окаянным! А у нас что — ничего нема. Окромя меня, мужа моего, его брата, да деточек наших. Я же им не отдам младшенькую Златку, к примеру, али ещё кого! А тута тебя так вовремя в помощь боги послали.
— Не боги они, а хранители мира! — возразила я. — А кто такие льдусы? — поинтересовалась я после. — и нельзя ли им вместо меня или ваших родных что-то иное предложить?
Грета нахмурилась, и прямо с поварёшкой в руке пошла на меня. Я ойкнула и чуть было не подавилась.
— Ты думкаешь, что умная така? Заговорить
