сформировать подход, основанный на дидактическом синтезе. В этом случае он сможет добиться выявления и усиления самых важных сторон учения. Чего добивался дон Хуан, давая мне первое задание? По существу, он хотел заставить меня упражнять
внимание сновидения посредством фокусировки на присутствующих в
сновидении объектах. В качестве указателя, выводящего на этот эффект, дон Хуан использовал идею осознания момента засыпания. Его заявление, будто изучение присутствующих во сне объектов есть единственный путь к осознанию момента засыпания, было не более чем уловкой.
Едва взявшись за практическую отработку искусства сновидения, я понял, что тренировка внимания сновидения является весьма существенной вещью. Однако с точки зрения ума обучение осознанию во сне кажется чем-то невозможным. Дон Хуан объяснял, что основой такого обучения является настойчивость. Рано или поздно, говорил он, под воздействием этой настойчивости защитные барьеры ума разрушаются и на сцену выходит внимание сновидения.
По мере практики сосредоточения и удержания внимания сновидения на объектах сна я начал чувствовать какую-то очень необычную уверенность в себе. Она была настолько странной, что я обратился к дону Хуану за разъяснением.
– Ощущение уверенности в себе дает тебе именно вхождение в сферу второго внимания, – пояснил он. – Теперь от тебя требуется еще более трезвый подход. Будь очень осмотрителен, продвигайся медленно, но неуклонно и ни в коем случае не говори об этом. Просто делай это!
Я сообщил ему, что в своей практике уже добился того, о чем он мне говорил. Действительно, когда я бросал на объекты сновидения короткие взгляды, их образы не рассеивались. Я сказал, что сложнее всего преодолеть изначальный барьер, не позволяющий перевести сновидение в сферу сознательного внимания. Я спросил его мнения, поскольку сам искренне полагал, что барьер этот – чисто психологического свойства, результат нашей социальной обусловленности, вследствие которой мы не склонны придавать снам особого значения.
– Этот барьер – не только результат обусловленности, – ответил он. – Это – первые врата сновидения. Теперь, когда ты их преодолел, тебе кажется странным, что раньше тебе не удавалось по своей воле останавливаться, обращая внимание на какой-либо объект сновидения. Но не спеши считать это достижением. Первые врата сновидения являются естественным препятствием и преодолеваются автоматически просто за счет увеличения уровня энергии.
Затем дон Хуан потребовал, чтобы мы говорили о сновидении только в тех случаях, когда я буду находиться во втором внимании или когда он сам сочтет нужным. Он поощрял меня во что бы то ни стало продолжать практику, обещая ни во что не вмешиваться.
Постепенно осваиваясь с настройкой сновидения, я стал опять и опять испытывать ощущения, которые почему-то счел очень важными. Это было ощущение, словно я скатываюсь в канаву. Оно приходило точно в момент засыпания. Дон Хуан не вмешивался: он ни разу не сказал, что эти ощущения бессмысленны, и позволил мне записывать все, что я считал нужным. Сегодня я отдаю себе отчет, насколько нелепо выглядел тогда в глазах дона Хуана. Если бы сегодня мне довелось обучать кого-нибудь практике сновидения, я, безусловно, немедленно пресек бы подобное поведение ученика. Дон Хуан же просто потешался надо мной и дразнил, называя скрытым эгоистом, который заявляет о том, что борется с чувством собственной важности, а сам потихоньку дотошно ведет сверхличный дневник с надписью «Мои сны» на обложке.
При каждом удобном случае дон Хуан подчеркивал, что энергия, необходимая для освобождения внимания сновидения, появляется вследствие перераспределения той энергии, которая уже есть в нашем распоряжении. Он был абсолютно прав. Высвобождение внимания сновидения является естественным следствием корректировки образа жизни. Поскольку нет никакого внешнего источника энергии, к которому мы могли бы подключиться, то для получения толчка нам остается лишь тем или иным способом перераспределять ту энергию, которой мы реально располагаем.
Дон Хуан настаивал, что именно путь мага является наилучшей «смазкой» для приведения в действие механизма перераспределения энергии, и в этом смысле наиболее важным, наиболее эффективным достижением на пути мага является утрата чувства собственной важности. Дон Хуан был убежден, что это абсолютно необходимо для достижения успеха в любом действии мага, и настаивал, чтобы ученики уделяли особое внимание выполнению этого требования, утверждая, что чувство собственной важности является не только главнейшим и опаснейшим врагом мага, но и роковым барьером для всего человечества.
Дон Хуан считал, что именно на удовлетворение чувства собственной важности уходит подавляющая часть нашей энергии. С особой очевидностью это проявляется в нашей постоянной обеспокоенности тем, как нас воспримут, как нам себя подать, какое впечатление мы производим. Нас всегда чрезвычайно волнует, понравимся ли мы окружающим, признают ли нас и будут ли нами восхищаться. Если бы нам удалось хотя бы частично избавиться от чувства собственной важности, с нами произошли бы два необычайных события. Первое – высвободилась бы энергия, которой питается наша иллюзия собственного величия. Второе – появилась бы свободная энергия, достаточная для проникновения в сферу второго внимания, что позволило бы нам хотя бы мельком взглянуть на истинное величие Вселенной.
Чтобы научиться устойчиво фокусировать внимание сновидения на интересовавших меня объектах, мне понадобилось два года. Зато я настолько освоился, что чувствовал себя так, словно всю жизнь только этим и занимался. Самым невероятным было то, что я не мог даже представить, что когда-то этого не умел.
Однако я помнил, насколько сложно мне было когда-то думать об этом даже как о потенциальной возможности. Однажды мне пришло в голову, что способность исследовать происходящее в сновидениях является нашей врожденной способностью, как, скажем, способность ходить. Человек от природы – двуногое существо, но какие усилия нам приходится прилагать, чтобы научиться ходить!
Новая способность рассматривать объекты снов «короткими взглядами» сопровождалась постоянными напоминаниями самому себе о том, чтобы это делать. Я, в общем, знал о своей склонности к брюзжанию, но во сне эта склонность усиливалась до такой степени, что в конце концов я начал злиться на самого себя и даже задался вопросом: не является ли это чьим-то посторонним влиянием? Временами я даже подумывал, что схожу с ума.
– Я без конца болтаю сам с собой во сне, напоминая себе, что нужно рассматривать объекты, – пожаловался я дону Хуану.
В целом я старался придерживаться нашего соглашения обсуждать искусство сновидения только по его инициативе. Однако данный случай показался мне слишком серьезным.
– А это случайно не звучит так, будто говоришь не ты, а кто-то другой? – спросил дон Хуан.
– Подумать только – именно так! Это действительно звучит так, словно говорю не я.
– Значит, это не ты. Но время для объяснения этого явления еще не пришло. Предположим, в этом мире мы не одни, что
