Отец посмотрел на меня.
— А ты что скажешь, Дэн?
— Я сказал, что они наши гости и с нами будут в безопасности.
Отец взглянул на Тэпа.
— Что тебе в этом не понравилось?
Лицо Тэпа потемнело, а глаза холодно сверкнули.
— Па, ты не понимаешь, о чем говоришь. Ни ты, ни стадо, никто из нас не пройдет на запад, если нами займутся команчерос! Я слышал: мексиканец говорил, как он обнаружил место их встречи, а они эту тайну берегут пуще всего на свете. Они не оставят его в живых.
— Мы постараемся, чтобы оставили, — спокойно сказал отец.
Отец всегда тщательно брился, причесывал волосы и подстригал седые усы, как бы плохо ему ни было, как бы он ни был занят. И я никогда не видел, чтобы отец на что-то опирался или облокачивался — он всегда твердо стоял на ногах.
Отец строго посмотрел Тэпу в лицо.
— Я удивлен, Тэп. Тебе-то уж следует знать, что я никогда не брошу человека, а тем более женщину здесь, на равнинах. Если потребуется драться, чтобы защитить их, значит, будем драться.
Тэп Генри упрямо уставился на него.
— Па, этого нельзя делать. Кто они тебе? Они…
— Мы их взяли к себе. Им нужна помощь. Пока я жив, они могут рассчитывать на меня. Я никогда не отказывал человеку в помощи и никогда не откажу.
Тэп Генри глубоко вздохнул.
— Па… — Он почти умолял. — Эти команчерос… они хуже индейцев. Поверь мне, я знаю…
— Откуда ты знаешь, Тэп? — мягко спросил отец.
Тэп замолчал и резко отвернулся. Он считал нас всех дураками — это было очевидно.
Отец никогда не читал нравоучений, однако учил нас твердо отстаивать то, что мы считали справедливым. Он учил нас не словами — примером.
Мы не сомневались, что накличем на себя беду. Тэп был прав: команчерос будут охотиться за Мигелем.
И тут меня осенила идея. Команчерос наверняка думали, что Мигель умер, но, допустим, они захотят проверить?
— Па… по-моему, нам надо похоронить его. То есть Мигеля.
Отец оглянулся на меня, а Кончита, подошедшая в это время к костру, встала как вкопанная, прислушиваясь.
— Нам надо похоронить его прямо здесь, — сказал я, — а над могилой сделать надпись.
Зено Йерли подошел к фургону и отстегнул лопату: необходимый инструмент крепили снаружи, чтобы он всегда был под рукой. Без лишних слов он отошел в сторону и воткнул ее в землю. Я принялся ему помогать.
Мы выкопали могилу глубиной фута четыре, потом забросали ее крупными камнями. Если кому-нибудь захочется проверить могилу, придется вынуть камни. Потом все это засыпали землей и поставили дощечку с надписью.
— Имя написать? — спросил Йерли.
— Нет, — ответил я. — Пусть думают, что он не успел ничего сказать. Просто напиши: «Здесь похоронен неизвестный мексиканец. 16 апреля 1858 года».
После короткого отдыха фургоны покатили дальше, за ними двинулось стадо.
Тэп молчал и был зол, как гремучая змея во время линьки. В это время она не предупреждает о нападении, а просто кидается на человека. Тем не менее Тэп осторожничал. Почти все время он ехал далеко впереди, разведывая близлежащие холмы. Опасность предчувствовали все, как могли. Мы гнали стадо допоздна. Пока не дошли до реки Саут-Форк, которую иногда называют Кипящая Кончо. Это была настоящая река с глубокой и чистой водой и довольно сильным течением. Стадо растянулось по берегу на водопой, в то время как мы искали переправу.
Ее нашел Тэп. В этом месте по каменистому дну скот мог спокойно пересечь реку, а ширина переправы была достаточной для того, чтобы прошли два фургона бок о бок. Мы не спеша переправились и выехали на равнину, заросшую меските и редким дубняком. Трава была хорошей. Пройдя порожистый ручей Дав, мы погнали стадо к ручью Гуд-Спрингс.
Вода была холодной и чистой, трава — сочной, здесь было много хвороста и бизоньего кизяка. Начинало темнеть, когда мы расположили стадо на ночевку и поставили кругом фургоны.
Зено Йерли вытащил удочку и закинул ее в ручей. К заходу солнца он уже наловил окуней, и все — приличного размера. Они так хотели есть, что, наверное, выстроились в очередь к наживке.
Рыба оказалась вкусной. Никто об этом не заговаривал, но еда у нас кончилась быстрее, чем мы предполагали. Дикие животные почти не встречались, а своих бычков не хотелось забивать, потому что они еще понадобятся нам для еды и для разведения.
Мы быстро поужинали и легли отдыхать. На первое дежурство вышли Бен Коул и Зено Йерли, но Тэп тоже не ложился спать. Он некоторое время курил у костра, потом ушел в темноту, за фургоны. Он все еще стоял там в одиночестве, когда я уснул.
Меня грубо растолкал Том Сэнди. Я вылез из одеял и натянул шляпу и сапоги. Том, не сказав ни слова, ушел к огню.
Зебони, сидевший у костра, посмотрел на меня.
— Видел Тома?
— Видел.
— Что-то его гложет, совсем плохой стал.
Я бросил взгляд в сторону Тэпа — он спал. Мы сели на коней и выехали к стаду сменить Келси и Сквайрса.
— Все спокойно, — сказал Келси.
Они направились к костру. Том Сэнди, завернувшись в одеяла, сидел у своего фургона. Я посмотрел на постель Тэпа, и она показалась мне пустой. Правда, как следует рассмотреть лагерь мешали кусты, да и я решил, что не мое это дело, и медленно начал объезжать стадо. Подо мной был чалый конь-работяга, большой, сильный, и в то же время довольно быстрый.
Неожиданно мне вспомнился белокурый ганфайтер, который был с Уэббом Холтом. Почему-то он меня беспокоил. Слишком уж беспристрастно он все воспринял, словно знал, что видимся мы не в последний раз. С Бадом Колдуэллом тоже, если уж зашла об этом речь.
Прошел почти час, и стадо начало подниматься на ночной выпас, когда вдруг один огромный бык резко повернул голову. Я взглянул в ту сторону, но увидел только черный контур дубняка.
С «паттерсоном» наготове я шагом повел чалого в сторону деревьев. Быки за милю чувствуют чужого. Хотя они считаются домашними животными, но чувство опасности у них развито, как у диких.
Вдруг в темноте дубняка возникло движение и отсвет луны на стволе винтовки. Кто-то крался там, кто-то из нашего лагеря.
Обведя чалого вокруг зарослей кустарника, я въехал в темноту рощи. Конь тоже чувствовал опасность, как полагается настоящему мустангу, и ступал легко и осторожно.
Послышался шорох, неразборчивый голос, а затем тихий женский смех.
На секунду я застыл и почувствовал, что краснею, потому что уже знал, кого найду в этой роще… и знал, кто крался среди деревьев.
Я решительно направил чалого сквозь кусты, они затрещали, и в то же мгновение я увидел человека, поднимающего винтовку. Дав шпоры коню, я отбил вверх ствол и вырвал оружие из рук застигнутого врасплох человека.
Послышался тревожный возглас, а затем спокойный голос произнес:
