Неожиданно старуха схватила ее за руку и крепко вцепилась в нее. Хоа Нхай испуганно хватала воздух ртом, но закричать не смогла.
— Ты намного храбрее, чем другие девочки в твоем возрасте, — сказала смотрительница и грубо повернула ее руку так, что ладонь оказалась вверху. — Дай-ка я посмотрю, что тебя ожидает.
Как ни пыталась девочка освободиться от хватки старухи, ей это не удалось. Женщина ткнула холодным костлявым пальцем в ее кожу и стала обводить пальцем узоры на ладони. При этом она что-то бормотала, но девочка не понимала ее слов. Хоа Нхай, ища помощи, взглянула на подругу, но ту словно парализовало. Тхань, будто окаменевшая, застыла рядом с деревом и чуть не раздавила нежные цветки на своей груди.
Хотя пальцы старухи были холодными как лед, Хоа Нхай показалось, что она чувствует жжение в ладони. По спине у нее пробежал холодок ужаса. Неужели это и был ритуал, который старуха проводила для того, чтобы убить человека? Может быть, сейчас ее пронзит молния или схватят судороги? Она ведь не хотела умирать! Может, было бы лучше, если бы она отговорила Тхань от этой глупой затеи с храмом…
Старуха довольно долго занималась рукой Хоа Нхай, затем пристально посмотрела на девочку и сказала:
— Ты носишь в себе дракона, который пока что спит. Но однажды он вырвется наружу и расправит крылья. Ты будешь путешествовать далеко по свету, и жизнь твоя будет нелегкой. Тебе придется пройти долгий путь, прежде чем ты обретешь мир и спокойствие.
О чем говорила старуха? Девочка не поняла, что та имела в виду. Но ее слова пробудили в ней страх.
С насмешливым хихиканьем старуха отпустила руку Хоа Нхай.
— Идите и заберите цветы с собой, пусть они принесут вам то, чего вы заслуживаете. — С этими словами она повернулась и растворилась, опираясь на палку, в тени, так же бесшумно, как и появилась.
Хоа Нхай вздохнула с продолжительным стоном. Она даже не заметила, что непроизвольно задержала дыхание, но сейчас ее легкие горели, как будто внутри нее действительно был дракон. Девочка оглянулась, ища глазами Тхань, которая, бледная как мертвец, по-прежнему стояла рядом с деревом.
Они были живы. Пока. Но слова старухи прозвучали, словно проклятие.
— Давай уйдем отсюда, — сказала Хоа Нхай и взяла Тхань за руку.
Тени, окутавшие храм, теперь имели угрожающий вид. В шорохе трав, казалось, слышалось шипение не менее сотни змей. И лишь когда перед девочками появились первые дома на окраине города, они снова успокоились.
Тхань внезапно остановилась и выдернула ладонь из руки Хоа Нхай.
— Что случилось? — удивленно спросила та. — Тебе плохо?
Тхань отняла другую руку от своей груди и стала рассматривать раздавленные цветки.
— Мы не должны никому ничего рассказывать, ты слышишь? — тихо проговорила она. — Никому.
— Конечно, мы ничего никому не скажем. Если мои родители узнают о том, что я наделала, они меня не выпустят даже в сад.
Хоа Нхай увидела, как омрачилось лицо ее подруги.
— Цветы… теперь они ничего не стоят, — пробормотала Тхань. — Теперь они не принесут счастья.
— Тогда возьми мои, — предложила Хоа Нхай и протянула подруге целые цветки. — Они помогут твоей матери.
Взгляд Тхань не изменился. Она медленно покачала головой:
— Это не поможет. Твои цветы прокляты, как и мои. Лучше выбрось их.
И с этими словами Тхань уронила свою ветку с цветами на землю.
— А как же твоя мать? — спросила Хоа Нхай. — Что ты собираешься делать, чтобы ей стало лучше?
Тхань лишь пожала плечами. Она не знала. Цветы жасмина явно были ее последней надеждой.
Хоа Нхай не решилась выбросить свои цветы, потому что они все еще были прекрасны.
— Я сохраню их, — сказала она. — Если они приносят счастье, я предложу их тебе еще раз. Если же они приносят несчастье, то я все вынесу одна.
Тхань покачала головой:
— Выбрось их, умоляю тебя! Старуха навлечет на нас несчастье. Она прокляла нас своим взглядом.
Однако Хоа Нхай не хотела ничего слышать.
— Она всего лишь старая женщина, — сказала девочка и с ужасом и содроганием потерла руку, которую так крепко держала в своей руке смотрительница. — Она никому ничего не может сделать.
— Но она ведь что-то тебе напророчила!
— Это был просто бред, разве ты не слышала? Мы не уедем отсюда, и ты это знаешь точно так же, как и я. Мы останемся со своими семьями.
Но у Тхань был такой вид, словно она не верила своей подруге.
— Если ты хочешь сохранить эти проклятые цветы, то хотя бы спрячь их как следует, чтобы никто не нашел, а я посмотрю, может, мне удастся сохранить жизнь своей матери другим способом.
— А если она уйдет из жизни, я попрошу моих родителей, чтобы они взяли тебя к нам. И тогда ты будешь моей сестрой, это я тебе обещаю.
Хоа Нхай протянула подруге руку. Тхань робко взяла ее, и таким образом они скрепили свой союз.
Мелани опустила листки. Эта сказка странным образом тронула ее. Кто же это написал? Неужели ее прабабушка?
Полюбовавшись еще некоторое время красивым почерком, Мелани снова сложила бумагу и засунула ее в конверт. Фотографию же она рассматривала еще долго. Кто были эти девочки? Ни одна из них, казалось, не была похожа на Ханну.
Мелани решила расспросить об этом прабабушку, когда выполнит хотя бы часть работы. Она спрятала фотопластинку обратно в конверт, положила его рядом с дверью, чтобы не забыть, когда снова пойдет вниз, и принялась за работу.
Мелани вытащила из ящиков и сундуков кое-какие вещи, которые выглядели еще вполне пригодными. Часть одежды пострадала от моли, хотя и незначительно, однако ее все же можно было починить. Мелани извлекла также шляпы, перчатки и старые палантины. Пока она перебирала тюль и сатин, время от времени находя даже бархат и нежный шелк, она впервые за много дней не думала беспрерывно о своем мобильном телефоне. И лишь после того, как Мелани разобрала первый штабель ящиков, она снова вспомнила о нем. Телефон лежал там, где она его оставила. В нем не было никаких новых сообщений.
В полдень Мелани с конвертом в руке пошла вниз. Мимоходом она заметила во дворе большой красно-белый туристический автобус. С нижнего этажа доносились голоса посетителей. Несколько женщин смеялись. Запах сигарет поднимался вверх через открытые окна. Очевидно, мужчины-туристы предпочли вместе с водителем автобуса устроить маленький перекур, вместо того чтобы изучать моду прошедших столетий.
На жилом этаже, напротив, было тихо. Дверь салона была открыта. Неужели Ханна там?
Войдя в салон, Мелани увидела прабабушку. Она сидела у окна, погруженная в свои мысли. Ее палка стояла рядом с ней. На этот раз Ханна была одета в синий аозай и выглядела так, словно снова могла пройти пару шагов без посторонней помощи.
