надетая под него, не давала замёрзнуть. Вообще, замёрзнуть затруднительно, ведь на улице уверенный ноль – отличная погода для декабря, а ведь скоро Новый Год. Ярославу не до погоды, он куда-то спешил, а может, и не спешил, а только создавалось такое впечатление.
Слева автодорога с двумя полосами. Изредка проезжали машины. На другой стороне серые пятиэтажки. Вот перекрёсток, светофор, зебры, грязные легковушки, толпящиеся пешеходы с заляпанными грязью штанинами. Каргин присоединился к этой толпе, но не слился с ней благодаря камуфляжу, как бы забавно это не звучало. Горел красный стоящий человечек, а ниже красные цифры, ведшие обратный отсчёт: 49, 48, 47, 46…
Ярослав стал невольно рассматривать окружающих: два подвыпивших молодых человека в джинсах и коричневых мокрых пуховиках держались друг за друга, чтобы не упасть; низкая старушка в буром пальто искоса поглядывала на них, покачивая головой; бодрый дед курил дешёвую сигарету, опёршись спиной о серый столб; молодая девушка в белой курточке напевала себе под нос музыку, которую она слышала в беспроводных наушниках. 13, 12, 11… «Я жду, жду, жду, чего не известно!» – запел «бухой дуэт». 3, 2, 1. Вспыхнул зелёный идущий человечек, а снизу зелёные цифры: 19, 18, 17… Все пошли, а «дуэт» остался, напевая уже другую песню: «Светофор даёт зелёный свет, а я жду красный…»
На удивление, дорога оказалась скользкой: Ярослав чуть не упал.
– Ох! – раздалось сбоку. Каргин повернул голову: старушка грохнулась, не удержалась, ей все кинулись помогать. Все, включая и девушку, которая, казалось, абстрагировалась от окружающего мира при помощи наушников, включая певших парней, которым, казалось, уже плевать на всё происходящее. Все, даже те, кто не стоял на светофоре. Все, кроме Ярослава, отвернувшегося и ускорившего шаг.
Он решил свернуть в парк, предаться воспоминаниям. Он понимал, что это не очень грамотно, но… какая жизнь без воспоминаний? Ярослав прошёлся по очищенному от снега тротуару и остановился перед мрачной аркой: серая краска местами облезла, и на этих местах проступила ржавчина, некоторые буквы в названии над аркой отсутствовали, и получалась надпись «гор кой парк». Каргин постоял пару минут и пошёл по тропе. Можно было свернуть налево, к старым аттракционам, но они ни о чём не говорили. То ли дело приятный хвойный лесок: лёгкий запах хвои, шишки на утоптанной тропе, скачущие белки, чистый снег… Сколько воспоминаний: Ярослав по этой тропе частенько ходил на рыбалку, они с Алёной часто гуляли тут, здесь он устраивал пробежку вместе с друзьями… Спокойная, мирная жизнь…
Через некоторое время он вышел к замёрзшей реке. Когда на глазах начали появляться слёзы (то ли от ветра, который у реки всегда сильнее, то ли…), он быстрой, чуть ли не бегущей походкой ушёл из этого парка. Как же плохо предаваться чувствам. «Старая мирная жизнь… Ещё можно к ней вернуться, но… зачем? Чего в ней было такого, что вызывает во мне столь сильную ностальгию? Семья? Родители и брат, которых я не ценил и с которыми не чувствовал себя дома, в семье? Отсутствие больших проблем? Это мне тоже казалось плохим, душа требует приключений. Теперь у меня есть любовь, моё дело… мои друзья… Друзья… Не умею я ни дружить, ни любить…», – с этими мыслями Каргин миновал несколько улиц и попал в гаражи. Он нашёл гараж с номером 666 и прислушался: за дверью шум какого-то моторчика, какого-то инструмента. Ярослав постучал в дверь, шум прекратился. Щёлкнул замок, и тяжёлая металлическая дверь открылась: внутри стоял среднего роста тощий бледный человек. Лысая голова, белая кожа, грязная майка и шорты и… не вписывающаяся в картину улыбка тонкими синеватыми губами.
– Здрасьте… погоди… – мутные глаза выразили сильное удивление, – Ярик?
– Лёха?
– Я-то Лёха… Ты какими судьбами? Сколько лет… – тон стал грустным, но улыбка не сходила с лица. – Проходи.
Каргин переступил через высокий порог и сел за самодельный деревянный стол на самодельный деревянный стул.
– Ты как, всё ещё не пьёшь или…
– Не пью.
– Тогда чай?
– Чай.
– Чёрный/зе…
– Чёрный.
Алексей налил в металлическую кружку кипяток из пластикового чайника, налил тёмно-коричневой заварки из пластикового заварника и разбавил холодной водой. Кружку он поставил на стол, ближе к другу, а сам уселся напротив.
– Я смотрю, потрепала тебя жизнь, – Ярослав сделал глоток и кинул жалостливый взгляд на улыбавшегося собеседника.
– Да… рак – это не шутки, но… я вылечился! Знаешь, как-то начинаешь ценить жизнь после такого, всё радует, даже неприятности.
– Ну, ты совсем другой стал, вот вспомнить… толстый загорелый человек… а теперь…
– Бывает… А куда ты пропал?
– Я? Да вот дела были… Да…
– Были… Согласись, что не были мы с тобой друзьями?
– Ничего себе смена разговора… Наверное, не были…
– Товарищи просто были…
– Да… Чем занимаешься?
– Да много чем. Руками работаю. Мебель, механизмы, ножички…
– Холодное оружие?
– Нет, ты что, мне проблемы с законом не нужны. Были заказы, но я не брал их.
– У меня к тебе дело.
– Конечно, а зачем ещё старых знакомых навещать…
– Ты не обижайся, но жизнь такая. Просто так приходить не получается.
– Так что за дело?
– Можешь изготовить мне несколько интересных вещей?
– Меч, кинжал?
– Мозг химиотерапия не убила…Меч! И… тэкко-каги.
– Когти?
– Ну да.
– Эх, не нравится мне это, но, ладно, помогу… Но учти, если менты нагрянут, скажу, что ты мне угрожал!
– Без проблем, я тебя прекрасно понимаю.
– Давай обсудим детали. Сталь.
– Очень качественная. И чтобы заточку хорошо держала, и крепкая была.
– Есть у меня один секретный сплав…Просто чума!
– Я немного знаю о металлах… Радиоактивный, поди, сплав-то?
– Не, но радиации лучше не подставлять…
– Постараюсь.
– Так, длина клинка меча.
– Примерно восемьдесят см.
– Отлично. Ширина?
– Сантиметров пять-шесть…
– Понятно. Прибамбасы какие-нибудь?
– Да не. Не будем понтоваться.
– А эти, когти…
– Ну, смотри. Во-первых, чтобы удобно было. Сами когти немного изогнуты… Как бы объяснить, получается, как четыре ножа должно быть.
– Я понял. Четыре… А длина?
– Двадцать?
– Не длинновато?
– Ну, можно сорок.
Они посмеялись.
– Ладно, двадцать.
– Сколько тебе времени надо?
– Не знаю… минимум три дня. Лучше неделя.
– Зайду через неделю.
– Уже уходишь? – спросил Алексей, когда Ярослав встал.
Каргин оглядел помещение. Только сейчас он заметил, что на столе стояла фотография в рамке. На ней он и Алексей (ещё до рака) держат двадцатикилограммового тёмного сома с длинными усами.
– Радоваться мелочам… – под нос сказал Ярослав.
– Что?
– Вот что хорошо в мирной жизни! Ты радуешься мелочам: пойманной рыбе, пятёрке в школе, нашёл на дороге полтинник, посмотрел новую серию сериала, пересмотрел старую серию «Смешариков»!
– А что тебе сейчас мешает этому радоваться?
– Не знаю…
