Ей никогда не приходило в голову, что тюремная пища нравилась ей только потому, что на протяжении четырнадцати лет она не ела ничего другого. Ей было не с чем сравнивать. Она подошла за ножом к узкому буфету, который вечером ежедневно после строжайшей проверки закрывался на ключ. Каждый нож — длинный, с идеально ровной изогнутой линией остро наточенного лезвия — занимал свое отверстие. Девушкам, занятым на нарезке, полагалось класть в отверстие бирку со своим номером, чтобы дежурный по кухне офицер в любую минуту смог определить, в чьих руках находится тот или иной нож.
Кейт выбрала один для резки лука. Она догадывалась, почему Боб попросил Карлу заменить ее: Карла в то утро была не в духе и запросто могла в припадке бешенства пустить в ход этот небезопасный предмет. Арестанткам, изъявившим желание работать на кухне, необходимо было сначала получить на то одобрение администрации. Карла уже довольно долгое время вела себя прилично. И хотя внешне она стала гораздо более сдержанной и ее агрессия трансформировалась в форму словесных оскорблений, вряд ли кто-то упрекнул бы Боба в излишней осторожности.
Кейт ополоснула руки в холодной подсоленной воде — мисс Шоу считала, что так легче смыть запах лука, — и подошла к рабочему столу, где трудилась Йабо. Рядом с ней стояла огромная сетка с луком.
— Привет, — сказала Кейт, и молодая девушка в ответ застенчиво улыбнулась. Когда она улыбалась, ее губы растягивались не только в уголках, но и посередине, напоминая распускающийся цветок.
В пищеблоке работало много нигериек, они всегда держались особняком. Йабо была самой молодой из них, ей не было и двадцати. Кейт испытывала дружескую симпатию к этой малообщительной девушке. Она принялась за резку лука, стараясь держать руки подальше от слезящихся глаз.
— Ничего не слышно из дому? — спросила она.
— Нет, ничего. Ни одного письма, — с тихой печалью в голосе ответила Йабо. — Ничего, — грустно повторила она.
— Не переживай. Может быть, завтра получишь… — сказала Кейт, хотя обе знали, что и завтрашний день не принесет новостей.
Йабо привезли в Холлоуэй месяцем раньше Кейт. Она была одной из многих женщин, вынужденных, в надежде заработать на кусок хлеба, заниматься контрабандой наркотиков. Ее взяли при попытке перевезти партию товара в Англию из Нигерии. В последний момент она отказалась взять своего маленького сына в качестве прикрытия, оставив его на попечение матери. Вернуться домой, к ним ей хотелось больше всего на свете. Ее депортируют, когда закончится срок ее наказания, но это случится нескоро.
— Не волнуйся, мать напишет. — Кейт пыталась поддержать ее.
— Она неграмотная.
— Ты говорила, что твоя сестра умеет писать.
Нигерийка горестно покачала головой.
— Об этом не стоит и думать. Она укатила со своим дружком.
Йабо никогда не упоминала об отце ребенка. Кейт находила между собой и Йабо странное сходство. Среди редких посетителей ни у той, ни у другой девушки не было ни любимых, ни близких людей. Йабо навещали лишь члены Организации по поддержке африканских женщин. Кейт знала об этом, потому что сама помогала заполнять заявления на предоставление свиданий.
Кейт механически делала свою работу, в ее голове крутились разрозненные мысли. Кейт никто не навещал. Бабушка была единственным ее посетителем. Кейт безумно по ней тосковала, именно сейчас она остро ощущала всю горечь своей утраты. Никто больше к ней не приходил.
Очень давно, когда она находилась в колонии для несовершеннолетних, время от времени к ней наведывался ее отец. Теперь его полностью занимала новая семья: у Кейт было двое сводных братьев, которых она никогда в жизни не видела. Нашлись добрые люди, рассказали что к чему еще задолго до того, как прекратились его визиты. Она больше не являлась частью его жизни. На всем белом свете не было человека, которого интересовала бы ее судьба.
Все чаще, иногда по три-четыре раза за день, в ее ушах звучал тревожный настойчивый голос. Она пыталась отгородиться от дурных мыслей, делая вид, что ничего особенного с ней не происходит. От кого он доносится? Неужели кому-то до нее есть дело?
Они чистили и резали лук уже минут двадцать. Ни та ни другая не обратили внимания на Карлу, она направлялась в их сторону, держа в руках гору кастрюль. Она несла их на мойку. Ничего не подозревая, Йабо отошла от стола и тут же со всего маху врезалась в Карлу. Карла потеряла равновесие, пошатнулась назад, словно пьяный боксер, вскинув перед собой жилистые руки, и едва не упала.
Бешеный, нечеловеческий рев осатанелой Карлы и, через мгновение, пронзительный крик Йабо ввели всех присутствующих в состояние оцепенения. В кухне притихли, с немым ужасом ожидая развития событий. Не успела парализованная страхом нигерийка пошевелиться, как мясистая рука Карлы впилась ей в горло, и та с остервенелой силой ударила Йабо головой о стену.
Нельсон, офицер оперативной группы, немолодой чернокожий мужчина со спортивной пружинистой походкой, который, казалось, никогда никуда не спешил, среагировал молниеносно. Кейт отлично знала, что могло произойти, окажись на его месте другой, менее опытный охранник. В мгновение ока он оказался рядом с Карлой и стал что-то очень быстро и очень тихо ей говорить, так тихо, что никто, кроме Карлы, не слышал его слов. В воздухе повисла напряженная пауза.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Карла ослабила свою железную хватку. Она медленно трезвела от припадка дикой ярости. Ее пальцы разжались, и полуживая от страха девушка медленно сползла по стене. В следующую секунду Боб и мисс Шоу набросились на Карлу сзади и скрутили ей руки.
— С-су-уки! — Карла дико взревела, поняв, что ее провели. Ее глаза налились кровью. Она окончательно рассвирепела.
Карла обладала невероятной физической силой, и им двоим с большим трудом удалось сбить ее с ног. Боб всем своим весом уселся Карле на грудь, Нельсон защелкнул наручники.
Кейт подошла к Йабо. От пережитого шока девушка не могла вымолвить ни слова. Все произошло очень быстро, в течение не более чем двух минут.
— Давай-ка посмотрим. — Мисс Шоу подошла к ней, потрогала затылок, осмотрела горло и руку. Из руки сочилась кровь, она выглядела неестественно яркой на фоне светлой ладони. Все это время она сжимала в руке кухонный нож, и его острие, должно быть, поранило кожу между большим и указательным пальцами.
— Подними руку. Выше, — скомандовала Кейт. Она схватила бумажное полотенце и прижала к ране, пытаясь остановить кровотечение.
Йабо тихо постанывала. Мисс Шоу сунула под кран чистую салфетку.
