– Хорошо провела вечер?
Она задумалась на минуту.
– Нет. Впервые я почувствовала себя не Марси Кло Тайсон, а женой Бена Тайсона.
– Что за ячество?
Марси не ответила.
Тайсон зажег сигарету и прислонился к столбу. Через парк отеля он хорошо видел дорогу. Слева еще шумела главная улица городка – длинный ряд маленьких магазинов и банков. Впереди темнел контур здания библиотеки, а справа от нее маленький парк. Прямо напротив отеля находилась железнодорожная станция. Вдали за деревьями обозначился высокий готический шпиль епископского Собора Воплощения, подсвеченный луной на фоне догоравшего горизонта. То была знакомая местность. Безопасная земля.
– С тобой все в порядке?
Он взглянул на жену.
– Да.
– Ты сейчас где-то парил.
– Со мной это бывает.
– Сегодня звонила твоя мама. Забыла тебе сказать.
– Что она хотела?
– Она хотела, чтобы ты берег себя. Ел хорошо. Отдыхал.
Тайсон улыбнулся. Он уже слышал подобные советы от некоторых старых друзей и от одной семьи из другого города за последние две недели. Его нисколько не удивило такое быстрое распространение новостей. Слухами земля полнится. Это ему напоминало армию.
Марси словно знала, о чем он думает.
– Тот, кто не знал об этом, узнал сегодня. Может, стоит сделать официальное заявление в местные газеты и информационный бюллетень?
Тайсон снова улыбнулся.
– Фил сказал: никаких заявлений, ни публичных, ни частных.
Но сам он успел позвонить нескольким близким друзьям и родственникам и был удивлен их реакцией. Некоторые проявили крайнее равнодушие к его делу, другие уклонились от обсуждения, добрую половину не впечатляла серьезность, с которой его пропесочили в книге. Мало кто, как сегодня заметил он, видел в нем пусть даже опороченную, но знаменитость. У него сложилось впечатление, что те, кто все-таки почувствовал укрепляющийся статус его популярности, старались сблизиться с ним, чтобы разделить его славу. Тайсон обратился к Марси:
– Грешили, ну те, непременные участники всех событий, звали нас в пятницу на коктейль. Если тебе интересно, пойдем.
– Полагаю, они горят желанием запечатлеть твой автограф на книжке Пикара. Есть еще журнал «Лайф». Пустим по кругу.
Тайсон улыбнулся. Да, Марси вооружена всем необходимым, чтобы управлять друзьями, соседями и семьей.
Со стоянки то и дело отъезжали чихающие газом автомобили. В тот момент, как показалась их машина, кто-то окликнул его сзади:
– Бен Тайсон!
Тайсон и Марси обернулись. Джон Маккормик и его жена Филлис выходили из дверей отеля.
– Ребята, извините, – быстро заговорил Маккормик, – но у меня сегодня вечером не было ни одной свободной минуты побеседовать с вами. – Они обменялись приветствиями, рукопожатиями и легкими поцелуями. Маккормик заявил напрямую: – У меня для тебя плохие новости, Бен. Надеюсь, ты ничего не имеешь против бедоносцев?
Тайсон скорее симпатизировал Маккормику, чем недолюбливал, но два дурных известия от одного лица за последние две недели, это было уже слишком. Незаметно стало подкрадываться легкое предубеждение относительно этого человека. Тайсон заметил у него под мышкой толстую газету и сразу догадался, в чем дело.
– Воскресный номер «Таймса». Книге Пикара посвящена большая обзорная статья. Упоминается твое имя.
Тайсон кивнул.
– О'кей. – От него не ускользнуло, что Филлис Маккормик как-то странно смотрит на мужа. Маккормик замялся точно так же, как тогда в поездке, не решаясь отдать ему газету. Эти газетные страницы наполнили его чувством дежа-вю и внутри все опустилось. Бен улыбнулся: – Мне расписаться не нужно? Маккормик промямлил с вымученной улыбкой:
– Оставь у себя.
«Вольво» остановилась у бордюра, и швейцар придержал дверь. Тайсоны пожелали Маккормикам спокойной ночи и расстались. Бен скользнул за руль автомобиля и включил зажигание, как только захлопнулись двери. Марси сидела тихо, положив на колени газету.
– Ну? – спросил Бен.
– Что ну?
– Дела идут полным ходом.
Марси кивнула.
– В понедельник я устрою так, чтобы наш номер вычеркнули из телефонной книжки.
– Хорошая мысль.
– Скоро заканчивается учебный год.
– Правильно.
– Нужно ли пригласить брокеров, чтобы оценить дом?
– Смотри, не переусердствуй.
Она подумала немного, потом поинтересовалась:
– Как твои служащие отнесутся к этому?
Тайсон развернулся на Стюарт-авеню.
– Кто знает? – Он направился на запад к Итон-роуд. – Я не могу управлять этим стадом. Они какие-то непроницаемые.
– Я разрешаю тебе, Бен, отпускать расистские замечания, только потому, что ты на взводе.
Тайсон не ответил.
Она наседала.
– Фил нашел тебя?
– Да. – Он повернул налево по Итон-роуд. – Поговорил со мною в туалете. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что важные дела могут обсуждаться в туалете?
– Что он сказал?
– Подавать в суд на ублюдков.
– Он наверное уверен в твоей невиновности.
– Нет, он уверен, что наше правительство не станет предъявлять мне обвинение. Следовательно, Пикару может грозить гражданский суд. Бедный Эндрю Пикар! Он наконец-то узнает, что за правду не платят столько, сколько она стоит.
Марси всматривалась в его лицо:
– Ты станешь предъявлять иск человеку, который сказал правду.
Тайсон затормозил и выключил мотор. Он слушал музыку ночных насекомых.
– Так да или нет? – спросила она снова.
Глава 8
Генерал-лейтенант Уильям ван Аркен, генеральный прокурор военного суда, перелистывал страницы личного дела Бенджамина Тайсона.
– Я вижу у него два Пурпурных сердца[4]. Одно очко в пользу мистера Тайсона.
Фрейзер Дункан из военного секретариата просмотрел медицинскую карту Тайсона и прокомментировал:
– Оба ранения легкие. Считайте только половину очка.
Герберт Свенсон, адъютант министра обороны, заметил:
– Сайгонское правительство наградило его за сражение при Хюэ Вьетнамским крестом за храбрость.
Томас Берг, назначенное правительством лицо, ведущее расследование по делу Тайсона, не поднимая глаз от длинного полированного стола красного дерева, строго произнес:
– Мы здесь обсуждаем вопрос о передаче дела в высший военный суд. Давайте говорить по существу.
Генерал ван Аркен, сидящий на противоположном конце стола, ответил:
– Мистер Берг, если вы когда-нибудь давали свидетельские показания в военном суде, вы знаете, что этим делом занимаемся мы.
Берг пожал плечами. Он обратился к Питеру Траскотту, молодому юристу из министерства юстиции:
– Как я понял из ваших слов, генеральный прокурор не заинтересован в расследовании этого дела.
Траскотт хранил молчание дольше, чем диктовали правила хорошего тона, потом осторожно вставил:
– Я выразился не совсем так. Я сказал, что дело это скользкое с правовой точки зрения, мистер Берг. Да и генеральный прокурор считает, что этот вопрос по своей специфике чисто военный.
Берг пристально посмотрел на четырех мужчин, сидевших в комнате без окон, расположенной в глубине здания. Зеленоватый отсвет ламп падал на лица чиновников, их мощные фигуры отбрасывали тени на длинный стол.
Углы комнаты тонули во мраке, а единственный звук, нарушавший тишину, шел от шелестящих под потолком кондиционеров. Темные дела,думал Берг, вершатся в темных местах.В комнату не пригласили стенографистку, и магнитофона тоже не было. Никому не разрешалось вести записи. Считалось, что неофициальный комитет ad hoc[5]собрался обсудить более эффективные методы межведомственной коммуникации. На самом деле этот вопрос обговаривали около двух минут. Все, кроме ван Аркена, представляли соответствующие правительственные учреждения, являясь при этом первыми помощниками своих боссов. Мнение Белого дома хранилось за семью печатями; вопрос о Б.Тайсоне никогда не обсуждался с тем, кто его поднял.
Фрейзер Дункан обратился прямо к Бергу:
– Могли бы вы познакомить нас с позицией Белого дома по этому вопросу?
Берг потер в раздумье подбородок:
– Президент ничего не знает об этом. Его военные консультанты попросили меня подготовить почву для брифинга в том случае, если возникнет необходимость ознакомить президента с этим вопросом. – Берг считал, что ему следовало отрегулировать обстановку. – Очевидно, его цели, как политика, связаны именно с политическими последствиями этого дела. Никто не забыл, какую роль сыграл Никсон в деле Колли. – Он быстро добавил: – Но политиков не обсуждают. Юридические консультанты президента хотят заверить всех в том, что его действия законодательно верны.
Берг посмотрел на ван Аркена, который походил на молодого майора, случайно попавшего на разбирательство вьетнамского дела.
