процедуре описания фактов, отсюда понятие „экономии мышления“»[177]. Более того, на сохранение позитивизмом лидирующих позиций указывает не только размах и качество исторического поиска, но и, например, тот факт, что позитивизм, служивший основой научного мировоззрения дореволюционных историков, оставался ведущей методологией и в среде историков-эмигрантов, что свидетельствовало о его неисчерпанном научном потенциале. Кроме того, несмотря на увлечение отдельных представителей научного сообщества неокантианством, в их конкретно-исторических исследованиях продолжали господствовать позитивистские установки.
Кроме господствующего положения позитивизма отличительной чертой эпохи была тесная кооперация историко-правовых дисциплин и собственно исторической науки. В начале XX в. плодотворное взаимовлияние указанных дисциплин только усилилось[178]. По мнению Н.В. Иллерицкой: «История права явилась наукой, пограничной для истории и юриспруденции, и несла в себе методологические признаки обеих наук – подходы и методы исследования исторической науки и объект исследования юридической науки. Занимались ею юристы с историческим мышлением, и чем более развитым было их историческое мышление, тем более удачным были примеры историко-правовых трудов»[179]. В этой связи надо отметить, что колоссальное влияние на историческую науку продолжали оказывать идеи государственной школы, ставшие органической частью отечественной историографической традиции.
Во второй половине XIX в. в рамках историко-правовой науки начало формироваться социологическое, или реалистическое направление. Под влиянием социологии значительно расширилась проблематика исследования. Яркими представителями социологической школы в России были М.М. Ковалевский, С.А. Муромцев, Ю.С. Гамбаров и др.
Кроме методологии произошли значительные изменения и в организации науки. Особенно заметным стало увеличение научно-исторических журналов, ставших важнейшими проводниками научных идей.
Указанные выше тенденции развития отечественной историографии создавали насыщенный фон для научной деятельности историков Московской школы, создавая предпосылки для формирования неодномерного научного мировоззрения.
2. Ю.В. Готье: первые шаги в науке
Юные годы жизни и молодость являются важнейшим этапом формирования человеческой личности. Именно в это время складываются предпосылки для выбора профессии, склонность к той или иной деятельности, делаются первые шаги в профессии. Поэтому данный период жизни Ю.В. Готье, С.Б. Веселовского, А.И. Яковлева и С.В. Бахрушина не может не быть освещен.
Самым старшим по возрасту из перечисленных историков был Готье. Он родился 18 июня 1873 г. в семье известного книготорговца французского происхождения Владимира Владимировича (Вольдемара Габриэля) Готье. Таким образом, достаточно благополучное детство способствовало развитию талантов будущего историка. Большое влияние на сына оказывала его мать, Наталья Степановна, урожденная Варсонофьева. Именно ей он был обязан первым знакомством с историей. По воспоминаниям Готье, его мать очень хорошо знала историю и много читала сыну различную историческую литературу[180].
Его годы учебы прошли в престижной частной гимназии Краймана, где на мальчика значительно повлиял преподаватель истории Петр Павлович Мельгунов (отец известного впоследствии историка и издателя С.П. Мельгунова[181]), который когда-то учился вместе с Ключевским на одном курсе. По словам Готье, именно Мельгунов укрепил в нем склонность и вкус к истории. В архиве будущего историка сохранилось школьное сочинение «Реформа Петра Великого. Ее значение. Причины, вызвавшие ее. Ее подготовка до Петра. Ее характер»[182]. В нем Готье рассматривал петровские преобразования в русле концепции С.М. Соловьева о переходе в «зрелый стан» русского общества. Обращение к работам классика исторической науки свидетельствует о знакомстве ученика с научной литературой, в чем, видимо, была немалая заслуга его учителя.
После окончания гимназии Готье не сомневался, что поступит в Московский университет на историко-филологический факультет. Но отец хотел видеть в сыне наследника его книжного дела, поэтому перед поступлением он поставил ему условие, что тот должен посвятить свое свободное время изучению работы книготорговца[183].
В 1891 г. он становится студентом историко-филологического факультета. Сначала преподавание в университете несколько разочаровало молодого человека, но затем он окунулся в атмосферу научного поиска. Первым преподавателем, оказавшим неизгладимое впечатление на Готье, был П.Г. Виноградов. В его семинаре, посвященном истории античности, он впервые учился технике научно-исторического исследования. Это было «отличной подготовительной школой для дальнейших самостоятельных занятий»[184]. Более того, по признанию Готье, он вскоре стал «виноградовцем», попав под обаяние его семинариев и лекционных курсов. Но достаточно быстро его интерес захватила русская история, чему в определяющей степени способствовали лекции Ключевского.
О Ключевском Готье слышал еще до поступления в университет. О знаменитом профессоре уже давно шла слава по всей стране, и многие специально поступали на историко-филологический факультет, чтобы учиться у него. Захватили лекции мэтра и молодого историка, их высокохудожественность только подкрепляла внимание. «Казалось, что он [Ключевский. – В.Т.], говоря о деталях и явлениях русской истории, рассказывает о лицах и событиях, им лично виденных»[185]. Меньшее значение сыграли семинары Ключевского, которые «были, в сущности, также лекциями, но лекциями специальными»[186]. Недостатки семинаров Ключевского компенсировались занятиями у П.Н. Милюкова. «Именно милюковский семинар имел решающее значение для всей моей жизни… Преподавание Милюкова… имело для меня не меньшее значение, чем курс Ключевского»[187], – писал впоследствии Готье. Большое впечатление произвела на историка и книга Милюкова «Очерки по истории русской культуры», которую Готье считал очень ценным дополнением к курсу Ключевского. Под руководством Милюкова молодой историк написал свою первую крупную историческую работу «Оборона южных границ Московского государства в XVI в.», тогда же и созрело окончательное решение стать специалистом по отечественной истории.
На четвертом курсе Готье как участник семинариев Виноградова и Милюкова вошел в кружок молодых историков под руководством П.Г. Виноградова, П.Н. Милюкова и С.Н. Трубецкого. Первый стал председателем кружка. По воспоминаниям Готье, заседания кружка оказали сильное влияние на формирование его «научного мировоззрения»[188].
Работу об обороне южных границ, начатую в милюковском семинаре, Готье предложил в качестве выпускного сочинения, расширив хронологические рамки до конца XVII в. Окончательно название исследования звучало «Оборона степных границ Московского государства в XVI и XVII столетиях»[189]. В качестве основного источника автор активно использовал опубликованные, но мало изученные, разрядные книги. В сочинении начинающий историк отметил основные тенденции борьбы за степные просторы и их освоения. Он тесно связал оборону границ с внешней политикой Московского царства.
По мнению автора, «характер всей русско-татарской борьбы после 1480 г. может быть определен одним словом: это неуклонное наступательное шествие на юго-восток»[190]. Наступление это носило очень осторожный и в целом оборонительный характер, позволяя, впрочем, решать основные государственные задачи. Готье выделил в истории обороны южных границ несколько этапов. Первый – 1480–1552 гг. – от освобождения от татаро-монгольского ига до взятия Казани. Этот этап он назвал Казанским, поскольку именно Казанское ханство являлось и главной проблемой, и главной целью московской политики. Второй этап – с 1552 по 1613 г. – характеризуется началом борьбы с Крымским ханством и усиливающейся
