- Видишь золотоволосого молодца одесную от щербатого? Смани его в клеть.
- Зачем?
До чего же глупая девка. Милава едва сдержалась, чтобы не залепить ей оплеуху.
- Делай, что тебе сказали, и не вздумай сама туда заявиться.
Ладомира заигрывания боярской холопки позабавили, но не станешь же отказываться, коли зовёт. Войнег только хмыкнул в спину сошедшему от стола Ладомиру, а Ратибор засмеялся. Другие же ухода Ладомира просто не заметили. Бирюч что-то доказывал старому Хабарову мечнику, а Плещей зевал во всю волчью пасть. Для сна-то, пожалуй, в сегодняшнюю ночь не будет ни времени, ни места. Разве что для сна вечного.
К удивлению Ладомира, за низенькой дверью, в которую он с трудом протиснулся, его поджидала совсем не та, что приглашала. И голос, встретившей его, звучал насмешливо:
- Я вижу, ты всё-таки раздобыл себе рубаху, Ладомир.
- Милава!
Узнал он её сразу и очень удивился, что так долго приглядывался к ней в людской. Не очень-то изменилась боярыня за минувший год. Оправдывало его только то, что видел он её тогда с непокрытой головой, да и одежонка на ней была поплоше.
- Жаль, что витень с собой не захватил, - расплылся в улыбке Ладомир. - Должок за тобой, Милава.
- Это за жеребца, что ли? Так жеребец был с мужниной конюшни. Но коли ты в обиде - отслужу.
Уста у боярыни сахарные, шея лебединая, а стан она выгибает так, что любая вила позавидует. Утопить Ладомира в клети негде, но для любви хватает места. А любит Милава жарко и целует, как в последний раз.
- Зачем бежала, коли по сердцу я тебе?
- Может мне напялить шкуру и жить с тобой волчицей? Давно бы ушла под руку нового мужа, да ребёнок у меня.
- Ты же говорила, что бездетна, - удивился Ладомир.
- Была бездетна до встречи с тобой.
-А...- начал было Ладомир.
- Нет, - прервала его твёрдо Милава. - Теперь он сын боярина Збыслава. Негоже дочери Хабара вскармливать подброшенное по случаю семя.
Большое желание появилось у Ладомира дать ей оплеуху, но сдержался, потому что, как ни крути, а права боярская дочка - признай она отцом своего ребёнка подвернувшегося молодца, то не носить ему иного имени, чем Приблуд. Да и какой из Ладомира отец: ни кола, ни двора, и семья его - волчья стая.
- Век любить буду, - горячо зашептала она ему на ухо. - Только помоги взять под малого Яромира земли боярина Збыслова.
Жаркие глаза у Милавы и жадные. Может быть, не столько о чаде она печалится, сколько о себе. Кто она без отца, боярина Хабара, - так, травинка в поле, которую любой сапог в землю втопчет.
- Ладно, - Ладомир пригладил пальцами пробивающиеся усы. - Если жив буду, то не оставлю заботами ни тебя, ни ребёнка. Но и тебе долго отслуживать придётся, боярыня.
- Отслужу, - сказала Милава и губами впилась в ero губы.
Зря она отреклась от волчьей шкуры, волчицей куда лучше смотрелась бы дочь боярина Хабара.
Глава 5
Возвращение князя
Как и предполагал Хабар, ворота, ведущие к пристани, взяты были киевскими мечниками под усиленную охрану. Видимо, и до боярина Привала дошли слухи о грядущей высадке князя Владимира. Конечно, Владимир мог высадиться в другом месте и начать разорять новгородские земли, требуя открыть ворота города, но князь ведь не тать, чтобы подобным образом возвращаться в свой удел. Весь Новгород должен видеть, что не проситель вернулся, чтобы Ярополковы сапоги лизать, и не разоритель, а законный князь в силе и славе.
Новгород спал или делал вид, что спит, чутко вслушиваясь в тишину, разрываемую лишь надрывным собачьим лаем да приглушённым позвякиванием металла о металл. Не дремали, однако, Приваловы воины, сгрудившиеся у костров на подходе к пристани, перед наглухо запертыми воротами. Боярин Привал, судя по всему, был полон решимости, не пустить Владимира в город. А новгородский люд пока помалкивает, да и не о чем кричать. То ли будет князь Владимир, то ли нет. Может, все слухи о его возвращении - брехня собачья. Или с малой дружиной идёт Владимир, понапрасну задирать киевлян, а от той княжьей распри Новгороду будут одни убытки. И без того в последние дни торг стал захлёбываться в слухах. Кое-кто уже вёслами по Волхову ударил, спасая живот свой и товар.
И боярин Хабар сомневается. Возьмут они ворота и пристань под свою руку, а Владимира к утру не будет - что тогда? Неизвестно ещё как новгородский люд себя поведёт, а ну как спросит - за что побили киевских ратников? Да выдаст татей князю Ярополку, чтобы другим неповадно было идти против слова вечевого. А слово это сказано было твёрдо - отныне Ярополку Киевскому быть судьёю в Новгороде в лице наместника его, боярина Привала, и плату за защиту платить тоже ему и дружине киевской. А боярин Хабар, выходит, против всего Новгорода выступил. Оттого и бежит по его спине холодок, отдаваясь болью в пояснице.
- Пора, - шепнул Бирюч, глядя на тускнеющее звёзды.
И сразу же боярину Хабару стало жарко. Не то, чтобы он с маху кинулся в сечу, но меч обнажил. Здесь же, на Торговой улице, смяли первую киевскую заставу, вмиг стоптав конями захваченных врасплох ратников. А потом выплеснули на площадь, от которой до пристани рукой подать.
Боярин Хабар хоть и окровенил меч о чью-то голову, но никакого опьянения победой не испытал. А по Торговой площади такой волчий вой нёсся, что в желудке ёкало и сердце брало ледком. Своих мечников боярин придержал подле себя, чтобы не разлетелись светляками в ночи: дело скользкое - то ли наши верх берут, то ли Ярополковы. А Волки они на то и Волки, чтобы купать клыки во вражьей крови, их жизней Хабару не жалко, о Белых Волках хлопочет сам Перун.
Со своего краю боярин Хабар и Бирюч потеснили киевских ратников, а вот с противоположной стороны вышла заминка. Похоже, отбились киевляне на Бронной улице от молодого боярина Шварта. Шварт-то горяч не в меру, а посоветовать ему некому.
Деваться некуда, пришлось боярину Хабару, спасая положение, кидать своих людей на киевские заставы. Нельзя давать врагу передышку, а то забьётся в щели, коих на торговой площади много и в рядах, и в прилегающих амбарах, да начнёт метать оттуда стрелы.
- С башенок сторожевых их надо сбить, - крикнул Хабар Бирючу. - А то мы здесь как на ладони.
Словно в подтверждение Хабаровых слов согнулся рядом мечник и пал с седла со стрелой в шее. Боярин враз вспятил коня и укрылся за ближайшей изгородью. Волки, в отличие от боярских мечников, рубились пешими, а потому и башенки брать им было сподручнее.
- Ладомир, - крикнул Бирюч, - твоя левая, а моя правая.
Ладомир, ни слова не говоря, скользнул налево к городскому тыну. Войнег, Ратибор, Пересвет и Сновид двинулись за ним следом, остальные пошли за Бирючом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
