Если бы не неделя "тренировок по бразильской системе", когда от того, сколько я пробуду под водой зависело, буду я есть вкусного лангуста или надоевшую мидию, то я бы давно утонул. Удивительно, как быстро в таких условиях учишься полезным вещам! Например, топить живьем тех, кто тебя пытался убить.
Дальнейшее слилось в неразборчивую череду однообразных поступков. Я не чувствовал рук и ног, полностью уйдя в стихии. Вроде бы под конец даже загребать перестал, положившись на течения. Три оставшихся пирата догадались привязаться короткими веревками, пиратский капитан все свободное от защиты время подавал силу на паруса, но как бы он не превосходил меня, все же бородач слабел. Никогда не думал, что могу так ненавидеть человека. Карабас давно вскочил со своего кресла и теперь цеплялся за мачту, экономя силы и тратя их на удар лишь когда я подплывал ближе. Разумный шаг, человек не может вечно находиться в воде, как только я отплыву к Корыту, он переведет ветер на паруса и уйдет.
Я нырял, высовывал руку, коротким импульсом бил куда-нибудь и нырял обратно. Руки болели от тех ветровых пощечин, которые я успел получить, но это переносимо.
Кажется, сознание покинуло меня и я уже на автомате, как тупая волшебная рыба, нырял и выныривал, бил наугад и снова нырял. Уже утопленных было мало, в голове билось настойчивое "еще парочку, тогда спасемся", но даже когда удавалось продавить карабасское сопротивление пиратов лишь мотало и подбрасывало, порвать веревки ветром я не мог. Надо бы отступить...
Если бы я еще был человеком, то так и сделал. Но я был чем-то другим.
Корыто почувствовалось через воду внезапно. Я вообще думал, что моя команда давно улепетывает прочь, но эти ухари сумели развернуть лодку и под единственным парусом пойти на абордаж.
Карабас отчаянно пытался затормозить набравший скорость кораблик ударив в парус, и у него могло получиться, но мне хватило этой секундной паузы: короткий удар изо всех сил, отчаяный вопль и бородатый пират, размахивая кривой саблей, упал за борт.
Я толкал его в глубину так же привычно, как и всех остальных, а когда враг перестал дергаться, тупо вернулся на поверхность, вдохнуть воздуха и снова начать свое кружение. Даже не сразу понял, почему по высунутой руке никто не бьет шквалом, неужели я потерял чувствительность окончательно... Или это ловушка... Щит на полную, поднимаюсь.
В воду рухнул какой-то человек, я притопил его, но добыча не дергалась. Он уже был мертв или без сознания. Пришлось рискнуть и поднять над поверхностью голову, готовясь сбежать при малейшей опасности.
Мика заорал и стал махать руками, с того самого места, где все это время торчал карабас.
Ага, они его на абордаж взяли. Мы победили.
Мысли в голове бултыхались от уха до уха, не находя мозгов. Что не растворила вода — унесло ветром, да и тело не в лучшем положении, я еле мог шевелиться. Сома и Гек прыгнули в воду, Мика тащил с борта, я наконец перевалился через борт и упал на палубу Корыта. Даже чтобы просто свернуться клубком, потребовалось целая прорва времени.
Хорошо иметь опытную команду — Гек притащил большую кожаную флягу и напоил какой-то едкой, вроде бы алкогольной штукой. Меня подвинули на теплое, согретое солнцем место и прикрыли мягкой тканью, рядом остался Сома, периодически наклоняясь и что-то проверяя. Ветра хватало лишь на ощущение, рядом прыгали с корабля на корабль Мика с Геком, велся какой-то разговор, пахло чем-то неприятным.
Чего-то не хватало.
Странное ощущение, вот оно было, а потом исчезло и я только теперь понял, что оно потеряно. Нож на месте, не пригодился. Руки-ноги на месте, я их все лучше чувствую, к сожалению. Уже ноют, а будут болеть, гадины. Ох, как же все будет болеть...
Я машинально нащупал ладанку с жемчужинами, но привычных смерчиков по магическому объему не прошло. Неужели так устал, что только при прямом контакте работает?
Нет, я догадался, просто верить не хотелось. Чувство, как у того глазастого, который свое кольцо потерял. Моя прелесть больше не со мной... неужели выронил, когда нырял? Со стоном перевернувшись на спину, я корявыми пальцами распутал ремешок, залез в ладанку, потом вытряхнул ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Волшебный жемчуг рассыпался, между пальцев кололся мокрый песок.
Тварь бородатая, убить тебя мало... ах да, я и убил. Жаль, еще раз нельзя, сплошные расходы от этих чертовых пиратов.
Глава 10
— В борт ударили бортом, перебили всех потом и отправили притом на дно-о морско-о-е-е!
Кто пьяный? Я пьяный?! Да я еще и не начинал!
Баклажку вонючего бухла матросы мудро оставили рядом с валяющимся на теплой палубе капитаном. Непонятно, надеялись они на то, что я напьюсь и утону или просто хотели занять на то время, что они грабили опустевший пиратский корабль, но когда я очнулся, то устоять перед искушением не смог.
— Йо-хо! Хей-хо! Кто теперь на чертов Мэйн пойдет со мною-у?!
Хотя не такой уж и пьяный, слабовата местная водка. Ноги у меня не ходят больше от усталости, чем от алкоголя. По мозгам почти не бьет, сижу завернувшись в какую-то простыню и поставляя спину вечернему солнцу и наблюдаю за творящимся грабежом. Мои матросы не стеснялись, пришвартовав обе лодки бортами, сновали туда-сюда с ловкостью обезьян и перемещали различные материальные средства без каких-либо помех.
Помехи плавали за бортом, где-то в глубине.
На моих ни царапины, сам почти живой, а вот пираты отправились к Дэви Джонсу...
— Пирата утонувшего душа — аку-ула...
Кстати, ни единой не видел. А ведь вроде бы должны быть в преизрядном количестве? Тут столько мяса набросали, с кровью...
Я сделал еще глоток и отложил флягу. Сейчас мозги отупели, еще не отошел от драки, но сдается, еще не раз во снах меня навестит карабас со своей стаей.
Еще один штамп — пираты это не большой корабль с сотнями головорезов, а и вот такая лодчонка, даже десятка человек не набралось. Зачем больше? Воздушный маг аккуратно лишит движения, вымотает купеческую команду, а потом добьет обессиленных и заберет все, что понравится. Единственное средство против такого дракона это свой дракон, на капитанском месте.
Жемчужины... Понятно, что как-то они мне помогли. Я ведь его чисто на силе переиграл, одними стихиями не обошлось бы. И сноровки у карабаса больше было, и действовал умело. Только и спасло, что я продержался, расходуя запасенную в жемчуге силу. Но! Я ведь их не касался! Ладанка закрывалась прочно, а я в нее ни единой стихией не лез. Что это значит?
Что я дурак необразованный, угробивший ценную вещь?
Это да, но главное — учиться надо.
Мика заорал, они как раз отцепили носовой парус у пиратов и теперь вытаскивали носовую мачту, навертев на нее веревок. Мысль просто перейти на захваченное суденышко почему-то не рассматривалась. Возможно, как-то с магией связано. Теперь я понимаю, почему на одном корабле только один маг. Потому что раздражает это соприкосновение сфер воздействия. Не так, чтобы в драку сразу лезть, но комфорта лишает напрочь. С воздушником рядом может идти лишь водник, а иначе будет драка.
Может, нырнуть поискать карабаса, сердце у него вынуть? Хотя Нептун его знает, как это воспримут окружающие. Может быть, что каннибализм это лишь для плохих парней, а хорошим, вроде меня, лишь пост и молитва в помощь.
Я же хороший? А как же, я ведь всех победил. Значит я добро.
Мика торжественно опустил передо мной большой ларец, откинул крышку, рядом поставил темного металла двухлитровый кувшин с чеканкой, показав содержимое. Я вскинулся, но жемчуг в кувшине оказался вполне обычным, хотя и весьма красивым — куда лучше по качеству того, что я из мидий наковырял.
Ларец золотом набит не был. Собственно, золотых монет в добыче имелось ровно две штуки, обе странные, продолговатые и прямоугольные, как инвентарная бирка. И блестели они как-то не очень. Серебра нашлось больше, и тут разнообразие приятно удивляло — как большие яркие монетки с красивым узором, годные прямо так в украшения, так и мелкая "чешуя", которую лишь на вес принимать. Кажется, серебро именно так и ходит, по весу. Грамм сто, полагаю, может чуть больше.
