— Пойдем, поищем вместе, — предложила Адриана и протянула ей руку.
Начать поиски решили с улицы, так в доме дверь могла быть замаскирована под все, что угодно. А стены снаружи можно было ощупать руками и найти хоть какую-нибудь самую маленькую щель. Но все оказалось не так просто — одна из стен густо заросла плющом, а вдоль другой, что выходила не во двор, росли розовые кусты и шиповник, о них Адриана и Филомель сильно оцарапались, но между кирпичей, из которых был сложен дом, не обнаружили ни одной трещинки.
— Я пойду, — вдруг занервничала Филомель.
— Погоди, — попросила ее Адриана, — пока не стемнело совсем, давай поищем еще. А потом я тебя провожу до дверей.
— Ну, если проводишь, — осторожно согласилась та и снова начала шарить своими пальчиками по стене.
— Какого роста несчастная госпожа Беннетт? — неожиданно спросила Адриана. Она вспомнила, что девушки были миниатюрными, если не сказать, маленькими — их плащи на ее плечи не налезли, а если бы налезли, то даже зад бы ее не прикрыли, окажись она в брюках.
— Невысокая, — вспомнила Филомель. — Мне едва до плеча доставала. И стройная, словно и не матушка двух девиц на выданье. Рядом с дочками вполне могла сойти за их старшую сестру. Да и бабушка твоя тоже была невысокой, насколько помнится, хоть и фигуристой. Не могу понять, в кого ты такая жердь вымахала? У меня хоть мама с папой крупные и высокие. А у тебя?
Адриана рассмеялась, вспомнив мать Дезире, она на голову была выше своего супруга, брата Хукса Беннетта: — Мне тоже есть в кого. Матушка высокая и худая. Я еще не дотянулась до нее.
Он хлопнул себя по бокам, совсем по-девичьи:
— Так какого лешего мы ищем дверь на уровне нашего с тобой роста? Надо вставать на колени и ползать по земле. Госпоже Беннетт такая большая дверь ни к чему, да и нагибалась она, скорее всего, когда через нее в дом проходила.
Филомель кивнула в ответ — и у них в доме наклоняться приходится, чтобы через дверь к хозяйственным постройкам выйти. Это специально делалось, чтобы тепло зимой из дома не выпускать…
Нечто похожее на дверь они все же отыскали, но открыть не смогли — снаружи не было ни ручки, ни веревочки, ни чего либо, за что можно было бы зацепить, чтобы сдвинуть в сторону хоть камешек из кирпичной кладки.
— Все, на сегодня хватит, — сказала Адриана.
Она и Филомель, пытаясь придумать, как открыть это подобие двери, уселись по разные стороны ее, привалившись к стене.
Адриана встала на ноги первой и протянула руку девушке.
— Кажется мне только, что в такую крошечную дверь может пройти разве что карлик.
— Или карлица, — шепотом добавила Филомель и, поежившись, округлила глаза от страха.
Адриана мысленно кивнула ей в ответ. По крайней мере, что-то сдвинулось с мертвой точки, и она сможет уже в доме поискать, куда ведет с улицы эта дверь. От предполагаемого входа до ближайшего окна она ступнями отмерила расстояние, чтобы проще было искать выход уже в доме, а под самим окном комом земли на стене нарисовала метку. Вот теперь точно на сегодня все.
Она проводила Филомель до дома, как и обещала, терпеливо дождалась возле калитки, пока та не исчезла за дверью, и пошла к себе.
Если сегодня Дезире не придет, то завтра обязательно она сам ее разыщет. За нее она не волновался — расследование та активно не вела, в этом она была уверена. А пока она никуда не лезла, ей ничего не могло угрожать. Наоборот, надо было, чтобы посланник бургомистра написал красивый отчет, что, да, девушек, загрызли дикие звери, требуется выписать нескольких охотников для прочесывания окрестных лесов. Все тихо — нет никаких оборотней и незачем поднимать шум.
Адриана уже собирался войти в двери, как услышал вкрадчивый мужской голос за спиной, от которого побежали мурашки по всему телу:
— Добрый вечер.
Ей показалось, что она уже когда-то слышал этот голос — такая знакомая хрипотца, словно обладатель голоса слегка простужен. Адриана резко обернулась, но в темноте никого не увидела. И лишь возле калитки в свете луны недобро блеснул чей-то желтый глаз.
«Собака? — напряглась Адриана. — Но почему тогда не лает?»
— Не хотите пригласить меня в дом, милая девушка? — насмешливо поинтересовался мужчина, не дождавшись от нее ответа.
«Милая девушка», — фыркнула Адриана. Ее и раньше никто не называл милой, а теперь и подавно. Даже отец, любя ее всем сердцем, предпочитал, чтобы она надевала мужское платье — ему казалось, что тогда она выглядела привлекательнее.
Адриана зажгла фонарь, висевший над входом.
— Проходите, — сказала она дрогнувшим то ли от страха, то ли от неожиданности голосом и на всякий случай проверила незаметным движением в переднике свои серебряные клинки — оружие всегда было при ней и могло защитить и от человека, и от зверя, если им умело пользоваться.
— Вульф Гарс, — мужчина вежливо поклонился, оказавшись в круге света, и для знакомства протянул Адриане руку, затянутую лайковой перчаткой.
Он был не молод, но и не стар, Адриана побоялась бы ошибиться, называя его точный возраст. Невысок, не выше самой Адрианы, — стоя друг напротив друга, они глядели бы друг другу в глаза. Только вот Адриана, как и положено молодой девушке, старалась не смотреть мужчине в лицо. Вероятно, красив, если судить по волевому подбородку с ямочкой на нем и чувственным, красиво изогнутым губам. Волосы не по моде коротко подстрижены. Силен и весьма недурно сложен, даже куртка и плащ не могли скрыть этого. Адриана бы позавидовала ему, если бы сама не была сильна и ловка, хоть и не обладала «горой» мышц.
— Дезире Беннетт, — скромно присела в книксене она и тоже протянула руку мужчине.
— Рад знакомству, — сказал тот, ласково беря ладонь Адрианы в свои. — Спасибо за приглашение, но входить не буду, пока не буду, чтобы не скомпрометировать тебя, Дезире Беннетт. Поздно уже, не то время, чтобы молоденькая девушка принимала мужчину в доме. Как бы чего не подумали. Я приду завтра при свете дня и в компании с тетушкой. Она нас официально представит друг другу, чтобы я мог тебя проведывать в удобное для меня и тебя время, но уже без нее. Думаю, мы подружимся. Я племянник госпожи Казандры Гарс, на некоторое время задержусь у нее.
Он галантно склонился над рукой Адрианы, прикоснувшись к ней губами. Прикоснуться к ее щеке, пока их официально не познакомили, Вульф Гарс не решился.
Адриана закрыла дверь на щеколду после ухода мужчины и присела прямо на пороге, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах могла слышать этот голос, заставлявший сжиматься все у нее внутри.
— Вульф Гарс, Вульф Гарс, — произнесла она его имя несколько раз, как заклинание. Но ничего не приходило на память. Она порой начинала ненавидеть то, чем занималась — не потому что приходилось «убивать», а совсем из-за другого. «Дело» заканчивалась — ее никто не помнил, и она забывала тех, с кем сводила ее судьба, кого любила, с кем бывала близка. Адриана уже несколько раз порывалась начать вести дневник, чтобы хотя бы ее записи напоминали, кто хоть на краткий миг был ей дорог. Ей позволялось взять в «новую жизнь» то, что она сможет унести в руках. Почему это не мог быть ее дневник и имена в нем, которые она стала бы записывать на самой первой странице?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
