Хор заставил его замолчать строгим взглядом, немного подождал, затем перевернул чашку и уставился в нее. Пробормотав что-то под нос и издав несколько странных звуков, он посмотрел и улыбнулся. - Хорошо. Но я надеюсь, что ты будешь себя вести там достойно.
- Конечно, отец. - Сидрин выглядел явно возмущенным от одного только предположения обратного, хотя они оба прекрасно знали, что он далеко не святой, как и другие мальчишки его возраста.
Хор скептически глянул на него и махнул рукой. - Тогда, свободен, и не делай ничего такого, чего бы не сделал я.
- Спасибо, отец, - сказал Сидрин подскочив. - Я просто возьму кое-что, и увидимся через несколько дней. - Он снова поклонился Реган и выскочил из комнаты.
Она удивленно посмотрела на Хора и сказала, - Вы действительно любите друг друга.
- Он лучшее, из всего, что со мной произошло, - ответил он, затем поднял и снова наполнил чашку.
~~~
Хор, мягко говоря, чувствовал себя неуютно. Сначала он пытался вспомнить, что он чувствовал, когда видел Чу в коридорах или в Большом зале, вспомнить те ощущения, которые она в нем вызывала. Но эти воспоминания были таким слабыми и нереальными, их было также трудно поймать, как и туман, а удержать казалось совсем невозможным.
Целуя Реган, он чувствовал, что чего-то не хватает, что-то не так. Хотя ее тело и было уже достаточно сформировавшимся, оно не возбуждало его к определенным действиям, и оставляло безразличным. А когда он слился с ней и начал медленный, постоянно убыстряющийся танец влюбленных, то ничего не мог поделать с собой и думал совершенно о другом.
Он не мог понять: то ли это от того, что он ее почти не знает, или от того, что она непреднамеренно заставляла его чувствовать себя несмышленым пацаном. Он не был даже уверен в том, что его тот нервный срыв на кладбище и последующие события не сломали что-то в нем самом, чего он никогда не сможет склеить снова. Все, что он знал, так это то, что акт, который должен доставлять удовольствие и радость, ничего не расшевелил в нем.
Осознание этого легло тяжким грузом на его плечи, даже если они оба и приближались быстро к пику. И в этот момент легкая песня достигла его ушей, песня, которая смыла все беспокойство, и позволила ему продолжать там, где он боялся остановиться. Песнь Причьяно унесла их неуверенность в себе, они оба вскрикнули и упали на постель.
Несколько минут спустя тихий голос Реган спросил в темноте. - Это нормальное поведение для феникса?
~~~
Наступил сентябрь и Салазар, довольный собой, расхаживал по замку. Эселинда снова была беременна, и брат Хора рассматривал это как доказательство своей мужественности. Хор втихаря удивлялся, как только такой человек как Салазар смог сдружиться с такими дамами как Хельга и Ровена, принимая во внимание его отношение к магглорожденным и месту женщин в этом мире. Его также удивляло, что зубы его брата все еще на месте, несмотря на частоту, с которой он неизменно всех злил, касаясь этих тем в разговорах.
Хотя Салазар и был не самым простым человеком, но, казалось, брак повлиял на некоторые его аспекты восприятия жизни. И, хотя было не понятно, почему на некоторые из них больше чем на другие, Хор, как и все остальные, прекрасно видел, насколько усилились требования Салазара не допускать магглорожденных детей в их школу.
Он постоянно приводил примеры варварства и жестокости магглов и ежедневно докладывал об их появлении вблизи школы, что и стало его основным аргументом. И все же в Салазаре было много прекрасных черт: его благородство стало легендой, широта его талантов поражала, и он был ослепительно умен. Он не относился пренебрежительно к магглорожденным, которые обучались в школе.
Хор знал, что должно случиться. Он просто не знал как, почему и когда. Осознание этого разъедало его душу и заставляло не обращать внимания на большинство неприятностей, которые Салазар приносил в их жизнь. Тем не менее, это должно будет случиться, и он знал, что будет очень скучать по человеку, чьим братом стал.
Но вряд ли это произойдет в ближайшем будущем. Казалось, замок сверкал сейчас во всей своей красе, и его обитатели предавались безопасной и счастливой жизни в его стенах.
Одним прекрасным утром прибыли в деревню родители Реган вместе с пожитками на телеге, решив переселиться поближе к своей дочери и познакомиться лучше со своим зятем, Хором. Общими усилиями им построили скромный домик на одной из тихих улочек, и вечером все допоздна засиделись за столом, уставленным яствами и медовухой.
Несмотря на его волнение, Реган казалась довольной своей жизнью, и Хор понял, что ему не стоит беспокоиться о том, как его примут ее родители. Они явно были счастливы познакомится с ним, а ее отец практически моментально утащил Сидрина, чтобы рассказать ему о семейном бизнесе.
Если бы не та часть их отношений, к которой он все еще не мог привыкнуть, и через которую ему помогал пройти Причьяно, его можно было бы назвать примером счастливо женатого человека. У него был сын, которого он любил, жена, которую он считал мудрой и остроумной женщиной и верным другом, дом и друзья, которых он обожал всем сердцем. И стало чудом из чудес, что он отлично поладил с родителями Реган. Единственные, кто знал другого Хора, это Реган и Причьяно, но они никогда не заговаривали на эту тему.
В октябре, когда температура начала падать, и воздух стал прохладным, обитатели Хогвардса начали замечать, что лестницы частенько оказывались не там, где в предыдущий день, или за день до этого. Но так, как никому не хотелось дежурить по ночам и смотреть, что происходит, они просто посмеивались над этой странностью, в конце концов, это же не причиняло особого вреда.
В середине месяца начали приезжать студенты, останавившись на ночь в деревне, прежде чем добраться до своей конечной цели. Прибывая в Хогвардс небольшими группами, они останавливались, что рассмотреть произошедшие изменения, и затем обсуждали их со своими друзьями.
Они неуверенно бродили по Большому залу, пока Хельга не взяла дело в свои руки и не утихомирила их, приказав им выстроиться в линию по возрасту.
- Итак, - начал Годрик, как вы наверное заметили, в этом году произойдут кое-какие изменения. Из-за того, что нас стало так много и вскоре ожидается еще больше, мы решили внести изменения в некоторые аспекты вашей и нашей жизни здесь.
Он осмотрел окружающие его лица детей и продолжил. - Вы будете распределены по факультетам, и это определит, в какой части замка вы будете размещены, с кем вы будете есть и так далее. Каждый из вас должен будет подойти сюда, и как только будет назван ваш новый факультет, вы отправитесь за соответствующий стол.
Быстро глянув на Основателей, Годрик кивнул и указал на первую очередь детей. - Начнем с вас.
Хорошо еще, что ученики прибыли рано в тот день, отдохнувшие и накормленные, потому что распределение заняло несколько часов. Хор, которому обычно нравилась церемония сортировки, обнаружил, что еле-еле сдерживает зевоту, и у него было такое ощущение, что его мозги начнут вытекать из ушей, если он еще хоть ненадолго останется здесь. Жаль, правда, что распределение в то время еще не сопровождалось песней. Возможно, шляпа была слишком молода, чтобы развлекать себя подобным образом.
Когда последний студент был распределен и занял свое место, Хор немного выпрямился за столом и попытался выглядеть не слишком уж заспанным. Годрик устало упал на стул и позволил Ровене перехватить эстафету.
- Теперь, когда все расселись, у меня есть несколько объявлений, прежде чем начнется пир, поэтому, пожалуйста, потерпите еще немного. Это не займет много времени, - сказала она.
- Слава богам, это закончилось, - пробормотал Годрик. - Еще бы чуть-чуть, я бы сам на себя наложил оглушающее заклинание, чтобы избавится от скуки.
Хор глянул на него и проглотил смешок, слегка толкнув Годрика, чтобы тот выпрямился, а затем повернулся лицом к студентам.
Ровена продолжала объяснять увеличение профессорского состава, и быстро представила каждого, и какой предмет он будет вести. Через несколько минут все с жадностью набросились на еду, хотя господствующим настроением в зале было всеобщее облегчение.
Когда пища со столов благополучно перекочевала в желудки студентов, а профессора вернулись в свои отдельные комнаты, четверо Основателей поднялись. Каждый подошел к своему факультетскому столу и приказал детям следовать за ним в их новые комнаты.
В это время Хор понял, что он даже не заметил, на какой факультет попал Сидрин.
Ноябрь принес новые изменения. До этого так никому и не удалось увидеть лестницы в движении, хотя результаты передвижений были на лицо. Теперь можно было слышать взрывы смеха учеников одновременно с грохотом передвижения лестниц от одной площадки к другой, что частенько задерживало детей в их попытках добраться до нужного им места.
После первых случаев, когда взрослые мчались на звуки детского визга, все к этому привыкли и перестали дрожать, как кролики каждый раз, когда это случалось.
