Утро застало приятелей, спящими у стола с вечерней трапезой. Обильно выпавшая роса, сулившая жаркий день, была им вместо утреннего душа. Мокрые и продрогшие они проснулись почти одновременно. Обоим ужасно хотелось пить. Сперва к остывшему костру подобрался Вадим и, отогревая дыханием пальцы, поминутно зябко передёргивая плечами, попытался его разжечь. Женька заглянул в котелок, стоящий на столе, отпил, скривился и сделал ещё пару глотков. Затем Женька подошёл к тихо матерящемуся Вадиму и протянул ему посудину.
— На выпей, полегчает…
— Да какое там полегчает? Мне щя пиздец придёт! — окрысился Вадим, но котелок принял. Сделал пару глотков и закашлялся — Что это за говно?
— Пей, поможет… — вяло огрызнулся Женька и отпихнул Вадима от кострища.
Вадим сделал ещё глоток и поставил котелок на стол. Потом осмотрел баклажку с самогоном.
— Да мы вчера и трети не уговорили, а как срубился — не помню! — сказал он и поставил ёмкость на место. — Ты тоже ни хрена не помнишь, как и я?
Женька перестал раздувать угли и потянулся за тонкими ветками, заготовленными на утро на разжигу, поворачиваться не стал:
— Ну и вопросики у тебя с утра… Я те как еврей отвечу. Вопросом… Я выгляжу так же хуёво как и ты?
— Да пошёл ты… — вяло огрызнулся Вадим — Прирооооодааа, пьёца охуеееенно… Упали как мухи от дихлофоса.
Женька раздувал занимающиеся робким пламенем веточки и не отвечал.
— И башка вроде не болит… только замёрз…
Женька оторвался от костра и кивнул на мотоцикл:
— Ну, сходи, одень сухое, я там взял на всякий случай… не нуди только…
— Хули не нуди? Порыбачили, блять…
Женька оглянулся на Вадима, потом бросил взгляд на лодку:
— Ладно те, не суетись… не ебут — не стучи ногами. Щя сплаваем, круги проверим.
— Не, это ты как-нибудь сам, я лучше переоденусь. В пизду к воде сейчас лезть.
— Ну и дурак, вода сейчас тёплая, сходи — рожу хоть умой.
Вадим наковырял в сумках сухие вещи, которые тоже, в общем-то, успели отсыреть, но всё равно не шли ни в какое сравнение с теми что были на нём сейчас.
Переодеваясь Вадим уловил резкий запах пота.
«С бани ведь. Откуда?»
Снимая одежду с изрядной долей отвращения, он вдруг застыл. Впервые лет за 15 своего курительного стажа он с утра и не вспомнил о сигаретах. Более того, курить и не хотелось. Пачки сигарет в карманах не обнаружилось. Быстро закончив переодевание, он метнулся к столу. Там сигарет не оказалось. Зато там стоял Женька с разинутым ртом.
— Вадим, — заметив приятеля, Женька указал на здоровый пень возле их стола — или меня глючит, или тут за ночь… вырос пень.
— Ага, — не особо врубаясь, пробурчал Вадим — а у меня сигареты куда-то делись…
— Какие в пизду сигареты, Вадим? Ты меня слышишь? Не было тут пня никогда — Женька пнул пень — а теперь есть!
— Чёт нездоровая это хуйня… ты чо последнее помнишь?
Как выяснилось, помнили они примерно одинаково. Выпили рюмки по три… а дальше сколько ни упирались, так и не пробились. Но странностей было чересчур уж много.
Во-первых, выпили мало, а срубились.
Во-вторых, непонятно откуда взявшийся (по утверждениям Женьки) пень. Впрочем, Вадим действительно не помнил вчера тут никакого пня. А такой трудно было не заметить.
В третьих отсутствовало похмелье. То есть напрочь и абсолютно.
В четвёртых добавилось само собой по ходу пьесы, Вадим таки надыбал новую пачку сигарет из сумки и, затянувшись, закашлялся, а затем позеленел. От табака ему стало плохо.
— Было б чем — сблевал бы. — прокомментировал он.
Следом добавилось и в пятых. Все донки оказались забиты окунями, заглотавшими крючки аж до самой задницы и уже умаявшимися за ночь колотиться на снасти. Колокольчики приятели не слышали… а это надо постараться. Ночью на реке не услышать колокольчик — это что-то выдающееся, как ни крути.
Женька в итоге собрался плыть за «кругами», а Вадим, больше всего ошарашенный тем, что организм реагирует на табак как на яд, остался собирать на стол.
Женька вернулся как раз к поспевшему чаю. На столе было разложено нарезанное ломтями сало с чёрным хлебом. Оставшуюся со вчерашнего закуску Вадим тоже убирать не стал. Сам отхлёбывал чай из кружки. К еде так и не прикасался.
— Сам-то чё не жрёшь?
Хмуро-зелёный Вадим вяло вертел в пальцах пачку сигарет и зло играл желваками. Только отмахнулся, думал о чём-то своём.
— Вадим, «круги» полностью сработали. Пять сомов. У нас за ночь на каждом крючке по рыбе — я бы хуй поверил. — решил отвлечь от мрачных мыслей приятеля Женька.
— Нас чо? Инопланетяне украли? Жек? У меня реально крыша едет — курить вот не могу… — больше пожаловался, чем спросил Вадим.
— Сам ты инопланетянин — заржал Женька — А хоть бы и эти… гуманоиды… Ну и заебись же! Я тебе ещё в армаде говорил — бросай! — Женька опять заржал. — Инопланетный разум тебе помог, Мааасковский.
— Чё зубы скалишь — зло вскинулся Вадим — у тя вон у самого пень на поляне как гриб вырос. Самогоном своим опоил…из чего ты его только выгнал? Торкнуло как наркоманов, так и вспомнить ведь нихуя не могу. Сам-то что думаешь?
Женька перестал ржать.
— Не от самогона это, зуб даю. Хозяин это… я так думаю. Больше некому. Места глухие… Старики говорят, что самое место для нечисти всякой. Лешие там, кикиморы. Похоже что-то из этой серии. И рыба, и пень… Сваливать надо отсюда. От нас как будто рыбой откупаются. Про ночь вообще молчу. Ты уверен, что спал?
— Да мне даже лабуда какая-то снилась…чёто про войну…жуть какая-то…кишки наружу, и страшно до усрачки. кругом стреляют, и чую ща меня накроют. Тащут куда-то, а я как колода. Что-то такое. — Вадим неопределённо покрутил пальцами в воздухе, а потом отмахнулся — Ааа, хрень какая-то, говорю же.
Женька внимательно посмотрел на друга.
Ему тоже снилась война, но отчётливей, он помнил, что во сне тащил… кого-то под обстрелом и вроде как не донёс. Проснулся потому, что во сне завыл с горя. Но говорить об этом другу не стал.
— Мне тоже дрянь снилась. Говорю же. пора удочки сматывать. Не нравится мне всё это.
— Мне можно подумать нравится — встал с бревна Вадим — И с каких таких хуёв я должен сматывать удочки? Я их ещё не разматывал! Меня тут без меня курева лишили, рыбу на крючёк насадили, пьянку с корешем отобрали… это что ли рыбалка? Да пошли эти инопланетяне в жопу со своими кошмарами и с Хозяином в придачу. Я рыбу приехал ловить? Вот и пойду её ловить! И пусть мне попробуют помешать! Вона — солнце встаёт уже. Похуй мне твой пень! — закончив свою сумбурную речь Вадим свирепо протопал к удочкам, взял первую попавшуюся и разматывая на ходу леску направился к помосту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
