Я передвигаюсь, как девяностолетняя старуха или человек с переломанными ногами. Приходится хвататься за предметы и быть готовой при качке врезаться в стену. Невозможно устоять без опоры больше нескольких секунд, движение яхты не дает возможности сохранять равновесие.
Очень трудно готовить, несмотря на то, что плита закреплена на универсальном шарнире и не меняет положения при качке, зато все прочее летает вокруг, проливается, сыплется с полок, образуя невообразимый беспорядок.
Когда ешь, нельзя выпускать из рук тарелку, невозможно пить во время еды, ведь для этого нужно что-нибудь поставить на стол, а рук просто не хватает.
Сон — еще одна проблема. Постоянно стоит шум: скрипит и звякает такелаж, люди стукаются о стены, хлопают паруса, перекрикиваются вахтенные. Всякий раз ложишься спать не на свою койку, а на ту, что свободна. Множество опасностей подстерегает спящего: он может упасть с койки, оказаться заваленным упавшими с верхних полок вещами, а то и обнаружить течь прямо под своим спальным мешком.
Но, несмотря на все это, жизнь на яхте мне нравится. Приятно чувствовать себя полностью автономным экипажем, который способен пересечь океан с помощью одного только ветра.
Ночью, забывшись беспокойным сном, я видела свой повторяющийся кошмар, тот самый, с волной. Она вздыбилась, поднимаясь все выше и выше, невероятная черная стена воды, ее вершина закручивалась вниз, и я оказалась под ней беззащитной скорлупкой. И вот волна обрушилась вниз… Я проснулась с раскрытым в немом крике ртом. Ненавижу этот сон.
30. Морские узлы
Сегодня Сьерра-Оскар научила меня вязать концевой узел. Это просто! Такие узлы завязывают на концах линей, чтобы они не выскакивали из отверстий тех штук с дырками.
Когда я спросил Софи, где она научилась вязать морские узлы, у нее стало такое же выражение лица, которое всегда появляется, если задать ей вопрос. Она уставилась взглядом в море, словно ответ написан на горизонте, потом посмотрела на канат, что держала в руках:
— Не знаю. Может, мне их показали давным-давно.
Выучил радиокод и фонетический алфавит. Победил Мистера Всезнайку, ха-ха!
Сегодня нас навестили и солнце, и дельфины. Невозможно устоять перед зрелищем дельфиньих игр при ярком солнце. Даже папа поднялся на палубу полюбоваться.
— Глядя на них, хочется стать дельфином, правда? — произнес он.
Впервые за долгое время мы пришли к согласию. Дельфины такие беззаботные, никто их не ругает за неправильное поведение. Они только и делают, что наслаждаются прыжками в воде. Стоя на палубе, отец увидел мои зарисовки выбленочного узла, концевых и других морских узлов.
— Эй, где это ты научился рисовать? — удивился он.
Его слова можно было понять либо как обиду: «Я так мало знаю о тебе, что и не заметил, что последние два года ты рисуешь», либо как похвалу: «Э, да ты неплохо рисуешь!»
Интересно, как это понимать — как обиду или как похвалу?
31. Розали
Мы уже неделю идем под парусами в открытом море и пока никого не задушили и не бросили за борт.
Последние дни ветер стих, нас окружают туман и облака, скрывшие от глаз солнце, луну и звезды. Я и не думала, что буду так о них скучать. Так хочется, стоя на палубе, погружаться взглядом в бездонное небо, но кругом только серая мгла.
Солнышко нас не греет, вся одежда отсырела. Каждый бережет в рюкзаке неприкосновенный запас сухих футболок. Мы их экономим, достаем по одной только в том случае, если сырость становится невыносимой. Ах, как приятно прикосновение сухой футболки к телу!
Нас по-прежнему посещают животные, удивительно, как радует меня их компания! Вчера на кокпит присела черная птичка, такая жалкая и продрогшая. Я позвала Коди, чтобы он взглянул на нее.
— Ах ты бедная птичка, — приговаривал он, нежно трогая ее перепончатые лапки и поглаживая клювик. Откуда эта шишка на носу? Откуда ты прилетела? Почему так промокла? — Коди согрел птицу в ладонях и обсушил у себя за пазухой. — Симпатичная эта маленькая пичужка, правда?
И мы стали звать ее Пичужкой.
Когда я проснулась к следующей вахте, Пичужка уже проделала путь с палубы вниз и забралась на стенной шкаф рядом с навигационным столом. Дядя Мо сидел напротив и рисовал ее с натуры. Он показал мне, как изобразить взъерошенные перья птицы. Пичужка простояла на шкафу несколько часов, словно ей понравилось позировать.
Еще одна птица, похожая на нашу Пичужку, летела следом за яхтой всю ночь и весь следующий день. Мы решили, что это супруг нашей Пичужки, но он так и не присел на яхту, а Пичужка его, похоже, так и не заметила.
Коди носил Пичужку за пазухой, чтобы отогреть, но мне казалось, что ее это пугало, потому что птичка начинала биться и хлопать крыльями. Она неуверенно вспорхнула на леерное ограждение, взлетела и медленно и не очень грациозно обогнула яхту, а затем скрылась из виду.
— Пока-пока, Пичужка, — попрощался Коди. Мне так не хотелось ее отпускать, она казалась такой одинокой, что щемило сердце.
— Ты как дурак: «Ах, Пичужка, ох, Пичужка!» — Брайан воздел руки, словно взывал к небесам. — Мы что, плавучий приют для всех, кто потерялся?
— А разве это не так? — ответил Коди, смерив его взглядом.
Вчера мы снова видели небольших китов, они называются гриндами. Гринды похожи на дельфинов, только у них головы круглые, а не вытянуты в длинные носы.
— Эгей, киты! — окликал их Коди.
Мы растянулись на палубе и следили за китами. Гринды подплыли к яхте, но не так близко, как дельфины, и держались за кормой. Скоро мы рассмотрели среди них мать с детенышем, плывшим бок о бок с мамой, и третьего кита, очень крупного, плывшего справа по борту.
Эта троица меня загипнотизировала. Я решила, что крупный кит — отец семейства, он кружил, охраняя мать и дитя. Малыш почти не удалялся от матери, тыкался ей в бок. Иногда, отбившись, он начинал бестолково метаться и снова возвращался к матери, чтобы уткнуться ей в бок. Мне очень понравилось, как дружно гринды держались вместе, я даже растрогалась, глядя на их семейку.
К нам присоединился и дядя Док:
— Очаровательное зрелище!
И пока мы любовались китами, дядя Док рассказал нам историю о женщине, с которой некогда был знаком. Ее звали Розали, и она всем сердцем любила китов. Она прочла все, что было написано о китах, просмотрела все фильмы об этих животных, в ее комнате не было места, которое бы не украшали всевозможные изображения китов или их фигурки.
— Но живьем она кита еще не видела. То есть прямо в море, понимаете? И однажды я арендовал яхту и взял Розали с собой в море. Мы целый день провели в поисках китов, она все молилась, чтобы киты появились. Это был прекрасный день.
— Вы увидели китов? — поинтересовалась я.
— Нет, в тот день не видели.
— И тогда вы вышли в море еще раз?
— Да. Я продал свою лучшую удочку хозяину яхты, потому что был беден как блоха, и мы еще раз вышли в море. Весь день мы искали китов…
— И Розали молилась, чтобы они появились…
— Совершенно верно. И именно тогда, когда мы повернули к берегу… О, это было великолепное зрелище! Жемчужно-серый кит медленно поднялся над водой… И Розали, о Розали! Ее рот превратился в большую букву «О», она распахнула свои ясные глаза и смотрела на красавца кита, пока он не пропал из виду. — Дядя Док протяжно вздохнул.
— А что стало с Розали?
— Она вышла замуж за другого.
Дядя Док отряхнул брюки, словно отметая воспоминания, и выпрямился.
Коди вскочил, распахнул объятия и крикнул в небо:
— Розали, о Розали!
Дядя Док тряхнул головой и скрылся под палубой. Брайан посмотрел, как я любуюсь китами, и изрек:
— Софи — Китовая Девчонка.
— А тебе неинтересно, что происходит вокруг? Разве ты не считаешь, что киты просто замечательные? — возмутилась я.
— Ну-у, э-э, — протянул Брайан.
— Они ведь интереснее, чем книги и карты, правда? — настаивала я.
— Э-э-э… — повторил Брайан, но все-таки подошел к нам и постоял, глядя на китов, и даже засмеялся однажды, когда детеныш с разгона неуклюже ударился о бок матери. Но тут Брайан смутился, поняв, что мы поймали его на том, что он радуется китам, и быстренько ретировался.
Сегодня снова к нам приплыли дельфины, они играли в волнах у самой яхты. Один из них выпрыгнул высоко из воды прямо перед носом «Странницы», словно крикнул нам: «Смотрите, вот я каков!»
Я любовалась дельфинихой с детенышем, которые двигались на удивление синхронно, как одно целое.
— Малыш — точная копия матери, только поменьше. Но такой же грациозный и быстрый, — вырвалось у Брайана.
— Брайан, тебе тоже интересны дельфины? — удивилась я.
— Смотри, она словно обучает его игре! Как ты думаешь, почему они нам так доверяют? — продолжил Брайан.
