Здесь совсем по-другому.
Хоть и ноябрь уже, снега нет. Всё время идёт только мелкий надоедливый дождь, почти каждый день, за окнами серо. Огненный город готовится к зиме, объяснили Тенки, это ежегодный сезон дождей, неизбежный при смене времени года. Дожди шли и в июне, когда Тенки привезли в столицу материка. Но тогда с неба лились тёплые, на удивление ласковые струи, словно приветствуя впервые очутившегося в Хиэй нинъе.
Точно, поначалу стояла жуткая жара, но через несколько дней погода испортилась – так говорили они, но для Тенки она, наоборот, «исправилась», давая возможность привыкнуть к новому окружению.
А в тот день, когда Тенки в первый раз ступил под крышу Королевской школы, снаружи оглушительно стрекотали неизвестные насекомые, и сперва он даже принял этот звук за необычный шум волн.
«Что это?» – хотел было спросить Тенки у провожатого, под опеку которого перешёл сразу же по выходу из портала. Шум был странный, непривычный, похожий на накатывающие на берег волны, то затихая, то возобновляясь с новой силой; но волнами это не являлось: в Хиэй нет ни моря, ни больших озёр, и это Тенки знал.
Хотел спросить, но не осмелился: надменное лицо эльфа пугало.
Полгода назад, Валисс
Последние дни летели стремительно, как никогда раньше. Тенки даже опасался, что ещё чуть-чуть, и он перестанет запоминать события, происходящие с ним, запутается в ярких впечатлениях.
Магик из Йокола – своего имени мальчишке он так и не сказал – снабдил Тенки сопроводительным письмом с описанием дара и перечнем у Тенки же выспрошенных личных сведений и, как обещал, сдал на руки старшине каравана, идущего в Валисс. Старшиной оказался неразговорчивый, но добродушный на вид мужчина с густой коричневой бородой; впрочем, добродушие своё он, похоже, предпочитал тщательно скрывать, то ли дело властно покрикивая на подчинённых и на подброшенного ему мальчишку заодно. Старшина даже не спросил, за какой вдруг надобностью малолетний пацан в одиночку собрался в Валисс. Наверное, счёл правильным не вмешиваться в магиковы дела, незачем.
Ехать Тенки понравилось; ему отвели место на самой первой повозке, мальчишка сидел на козлах и оживлённо вертел головой, разглядывая незнакомые места: так глубоко в горах бывать ему раньше не приходилось.
Дорога сначала шла по лесу, потом влилась в широкое изъезженное ущелье, потянулась между скалами. Пару раз проезжали деревеньки, дома в которых кое-где причудливо лепились к этим скалам, словно птичьи гнёзда.
– А чего они в таком месте дома строят? – не стерпев, Тенки обратился к молчаливому водителю, длинному парню с красными глазами и носом, который он постоянно сморкал в огромный полосатый платок.
– А, чего? – парень оторопело посмотрел на него, глаза слезились.
– Чего, спрашиваю, они прямо на скалах живут?
– А где ж им ещё, – безразлично двинул плечом водитель. – Тут же сплошные горы. Валиссия-то знаешь, почему так называется?
– Название как название...
– Название-то названием, да всё ж не просто так. По-эльфовски это ж Уэллисс звалось, а Уэллисс значит «Клыки», Ириддьяс Уэллисс, «Голодные Клыки», стало быть.
– Ух ты! – таких подробностей о родной стране Тенки раньше не знал. – А чего это так?
– Ну потому как похоже, – неопределённо ответил парень. – Особенно если с моря смотреть – видел когда-нить?
– Видел, конечно, – ещё бы не видеть, да только... Да только ему самому берег никогда никакие клыки не напоминал, хоть название и в самом деле клёвое.
– Но наши «Клыки» – не единственные, – парень устроился поудобнее, словно на сходке бывалых путешественников, когда рассказчик усаживается у костра и заводит истории о своих приключениях, глянул свысока. – В море есть ещё одни, и уж те-то точно «Голодные», и немало душ они поглотили.
Возница и впрямь будто вознамерился сказку рассказывать, даже интонации поменялись.
Тенки обеспокоенно глянул вперёд: как бы не втюхариться им во встречные обозы, или же, что ещё лучше – в те же скалы, грозно подступающие к дороге.
– Слыхал, небось, легенду? Если выйти в море в глухую ночь, когда буря подходит к земле, да поплыть прямиком на восток, по звезде Окари ориентируясь, тогда, если милостив будет Огонь, пройдёшь сквозь сердце бури и окажешься у чёрных скал, что острыми клыками вздымаются в небо.
Мальчишка послушно кивнул, чтобы парень не сильно огорчался, – легенды легендами, но в подобное самоубийство в бурю он не очень-то верил. Это ж каким дураком надо быть?
– Но вечное проклятие лежит на горах тех, – продолжал возница, стараясь подражать напевным интонациям эльфийских баллад – да из-за гнусавого голоса не шибко получалось. – И обречены добравшиеся до них вечно жить там, и никогда уже не суждено им вернуться до дому. Разрываются сердца их об оставленных дома жёнах да детишках малых, но велико проклятие на горах тех, и не родился ещё тот, кто снимет его.
Горло сжало вдруг тугим жгутом, от неожиданного спазма Тенки даже закашлялся.
Отец.
– Фигня это всё, сказки ваши, – грубо бросил Тенки и полез назад с козел, под навес. «Коли дремота одолеет – сказал старший, – залезай туда да прикорни, коли уж совсем невмоготу станет». Дело было не в дремоте, но сидеть на козлах Тенки больше и правда не мог.
Внутри повозки свободного от теснившихся ящиков с рыбой места оставалось немного, но тощий мальчишка расположился даже с комфортом.
– Не скажи, – донёсся снаружи насморочный голос, – сказки сказками, да в них руководство нам, теперешним, как жить да куда стремиться. Подрастёшь – поймёшь ещё, мал ты, вот что скажу.
Кажется, слова Тенки возницу обидели.
Ну и сам виноват.
Тенки подложил ладонь под щёку, лениво глядя на зазор между навесом и бортом повозки: виднелась убегающая назад земля. Дурацкий вздох вырвался сам собой. «Руководство», скажет тоже... Что теперь ему, брать лодку и плыть на восток, да? Надеясь, что приплывёт к идиотским каким-то «клыкам», а там отец, обросший порядочно за семь-то лет, взмахнёт, значит, руками радостно и велит править домой.
Ага. Конечно.
Все семь лет стоял на берегу и дожидался, ага.
Да есть ли там ещё берега эти-то, скалы ведь всё же...
Да ну и хрен с ними.
***
В Валиссе он жил несколько дней.
Старшина каравана отвёл его в большой просторный дом, аж в несколько этажей, с собственным садом, примыкающим к заднему выходу. Дом принадлежал магу – это Тенки сообразил потом, а поначалу даже не увидел хозяина; им занималась полная домоправительница, властная, строгая. Ещё довелось глазком взглянуть на хозяйку – красивая, высокая, волосы спадают пшеничной волной, но та в основном находилась в своих комнатах, особенно по дому не расхаживая, и голос её Тенки услышал только один раз:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
