Размышляя об этом, я не заметил сам, как уснул.
Джой Рой разбудил меня.
– Вставай, пора ехать, я насчет всего договорился. Вот тебе документы, – после того, как я умылся, он выдал мне международный паспорт на имя Джона Смита[3], – Лететь и перемещаться по стране по своим документам тебе нельзя. Я все продумал, пойдешь с караваном, перевозящим опиум. Те кто объявил охоту на тебя, здесь и не подумают искать. Сначала доберешься до Таджикистана, а оттуда в Россию. Там путь открыт. За документы не бойся, подделку не сможет различить даже ЦРУ с помощью хитроумных приборов.
Я придирчиво осмотрел паспорт, но никаких различий с собственным не нашел.
– Свой паспорт давай сюда, я тебе его куда скажешь, туда и пришлю по почте. Еще понадобятся деньги…
– Благодарю за помощь, но деньги мне Стив оставил, – остановил я самаритянский порыв своего знакомого.
– Тогда, минут через двадцать поедем, переоденься одежда в сумке, как и предметы первой необходимости, – принес спортивную сумку Джой.
И впрямь, мой костюм явно оставлял желать лучшего. Я переоделся, у сердца положил новый паспорт, а в карман в целлофановый пакет упаковал блокнот и ручку. Эта привычка появилась у меня давно, когда во время очередной авантюры я попал под ливень и вода разъела с таким трудом добытые записи.
– Держи, – протянул Рой мне пистолет с рифленой ручкой, в котором я узнал сорок пятый и две обоймы, поймав вопросительный взгляд, он ответил. – На всякий случай!
Выехали мы из ангара в шесть вечера, точно так же, я восседал с мешком на голове. Но уже не ругался про себя. Все верно, если меня даже будут пытать, местоположение этого местечка я не смогу выдать при всем желании. Предусмотрительности моего спутника можно было только позавидовать. Еще через два часа Джой Рой меня представил своему знакомому таджику Айвару, главе каравана. Тот, не заостряя внимания на мне, видимо не первый раз, и точно не последний, ему приходилось вот так проводить через таджикскую границу знакомых Джоя. Я же смотрел во все глаза, стараясь запомнить, как можно больше. Попутно незаметно фотографировал телефоном окружающую обстановку, так как успел зарядить батарею в гостеприимном ангаре.
Вообще, мусульмане народ странный, в любое время они могут неожиданно расстелить коврик и начать разговаривать с Богом, никто в этот момент молящегося не окликнет, даже думаю, если встанет вопрос жизни и смерти. Пистолет, несмотря на то, что я не любил оружие, вселял в меня уверенность, на ум пришел афоризм, автора его я не помнил: «Господь Бог создал людей сильными и слабыми, а мистер Кольт уравнял их шансы». Жаль, времена Дикого Запада миновали, а тогда было все относительно просто. Пока я размышлял о плюсах первобытной жизни, караван тронулся. Да, конечно это были не нагруженные опиумом мулы, а несколько небольших грузовиков с хлопком, мне выделили место в кузове одного из них, и теперь я, лежа на тюках смотрел по сторонам. Но пейзаж гор и выжженной на солнце травы утомлял, правда иногда взгляду удавалось зацепиться за осколки войны. Так я называл обгоревшие и проржавевшие остовы вертолетов и танков, попадались и БТРы, хотя чаще автомобили и автобусы. Особенно при въездах в ущелья и у подножий гор.
Рядом со мной на тюках расположился, судя по цвету лица, заядлый курильщик опиума, тот не долго думая, подтвердил мою догадку, достав трубку. Через минут пять он уже блаженствовал.
Глава 2. Политика и ее жертвы
Это глобальная проблема, и решать ее нужно глобально.
Джером Гленн, автор отчета в ОНН, посвященного оргпреступности
И хотя мы регулярно клеймим другие государств, а называя их странами изгоям, мы сами превратились в самую большую страну-изгоя. Мы не соблюдаем договоров, мы пренебрегаем международными судами, по собственному желанию мы наносим удары туда, куда вздумаем. Мы отдаем приказы ООН, но не платим членские взносов. Мы жалуемся на терроризм, но наша империя стала сегодня самым дерзким террористом».
Гор Видал. «Почему нас ненавидят?»
Границу я пересек без всяких хлопот. Несмотря на то, что таможенники и пограничники с той стороны знали о грузе опиума, никто не чинил препятствия. На одном из привалов я спросил у главы нашего каравана, единственного, кто более или менее владел английским языком:
– А на границе у нас проблем не возникнет?
– Все будет ОК! – уверенно сказал он и улыбнулся, – У меня там родственник работает. Как у вас говорят, все будет тип-топ.
Кто так у нас говорит, я не знал, но не стал углубляться в диспуты по языкознанию. Вообще человек приспосабливается ко всему. Если бы всего несколько недель назад мне бы кто-то сказал, что я буду есть из одного казана с наркокурьерами, я бы рассмеялся ему в лицо. Однако, к слову сказать, поначалу я готов был в любую секунду выхватить пистолет и начать оборонятся, но на третьи сутки привык и как-то уже не обращал внимания на профессию моих спутников. Может кто-то скажет, что я плохой человек, и мне следовало сразу известить полицию, хотя бы попытаться связаться с правоохранительными органами. Вот только как? Связи меня не было, телефон молчал, да и в Афганистане эти грузовики никто бы не стал задерживать, когда же мы переправились в Таджикистан сразу после границы весь состав каравана сменился на местный, и мои спутники, получив оговоренную сумму за трафик, отправились домой. К тому же, похожих автомобилей нам попадалось по дороге очень много, авто без номеров, точнее номера настолько замазаны грязью и пылью, что разобрать цифры и буквы не представлялось возможным. И вообще, когда зависишь от людей, у которых в руках автоматы Калашникова лучше лишнего внимания к себе не привлекать. Да и кому рассказывать о смертельном грузе, когда на хвосте у меня висела смертельная опасность.
СПРАВКА. Таджикистан – государство, расположенное на юго-востоке Средней Азии, граничит с Узбекистаном, Китаем, Киргизстаном, Афганистаном. Столица – Душанбе. Площадь – 143,1 тыс. кв. км.
Поэтому я покорился судьбе и не делал лишних и резких движений, подремывал себе на тюках с хлопком. Смотрел вокруг во все глаза, желая как можно больше запомнить, осознавая, что вряд ли окажусь второй раз в этих местах. Не чувство исследователя во мне проснулось, просто нет ничего красивее на этом свете, чем рассвет в горах. Так и веет от них первобытной мощью, все исчезнет, а они плевать хотели на человека и его тленность, как и плевали не одну тысячу лет назад. Что помнят эти горы? Привык я и к ежедневным намазам и арабским молитвам, теперь мне слова казались динамичными и гармонирующими с окружающей средой. И все бы было великолепно, если бы не мои мысли, раз за разом возвращающиеся к теме наркоторговли. Кроме всего, здесь погибло уже несколько моих знакомых, в надежде узнать правду.
Вскоре, на старом пароме мы переправились через реку Паяж, тянущуюся на протяжении всей границы Афганистана с Таджикистаном. Теперь я смогу убедиться собственными глазами сколько павшая империя СССР вложила денег в обустройство Таджикистана. Именно у Паяж можно было насладиться щедротами страны советов: с одной ее стороны лежали узкие не асфальтированные дороги, отсутствовало электричество, и даже намек на цивилизованные жилища. Зато таджикская сторона выглядела как Нью-Йорк после Конго. И тебе дорога, электричество, телефоны, дома… Одним словом цивилизация. Жаль, по мере продвижении вглубь территории, убеждаешься что снова начинает побеждать первобытнообщинный строй, разрушая воздвигнутые СССР блага, у меня невольно возник вопрос: что же дала революция Таджикистану?
До Душанбе я добрался без приключений, без лишних проволочек сел на ближайший авиарейс, благо документы действительно оказались неотличимы от настоящих. Еще через неделю, гладковыбритый и в дорогом костюме, сходил с трапа Боинга, приземлившегося в Нью-Йорке. Я решил в любом случае закончить дело, начатое со Стивом, кроме всего, лишь публикация книги давала шанс выжить – подобная информация опасна, когда ты являешься единственным ее носителем или же делишь эту сомнительную честь с узким кругом лиц. Если же она становится достоянием миллионов, актуальность чьей-то смерти теряет смысл. Следовательно, мне предстояло собирать информацию и работать над книгой. Благо документы у меня настоящие. Но домой мне путь был закрыт, там в любом случае меня ждала засада. Я снял на две недели во второсортном отеле комнату и принялся за дело.
* * *
Анализируя факты, изложенные выше, я пришел к странному выводу. Да, несмотря на заявления многих, будто режим талибан только способствовал росту площади посевов маковых полей, и, как следствие, увеличению потока наркотиков, на самом-то деле он боролся с этим злом.
Как данную ситуацию объясняют средства массовой информации:
Талибан рассматривал наркоэкспорт как форму войны со странами Запада. Талибы считали, что наркотики употребляются именно гражданами западных стран. Однако, добиваясь международного признания своего режима, в 2000 году талибы изменили подход и объявили о запрете выращивания опия в стране. Отмена государственного кредитования вместе с массовыми репрессиями дали ощутимый эффект: в 2001-м площади, занятые под выращивание опия, сократились более чем в 10 раз, урожай – в 17 раз. Один из официальных представителей режима, Амир Хаккани, объявил, что выращивание опия в стране запрещено навсегда.
