нас большой клинический прием — до ста человек в день.
После знакомства с больницей Осман предложил осмотреть школу-интернат:
— Это тоже паша гордость. Кстати, и там работают пиши соотечественники.
Действительно, школа-интернат в Шейхе — одна из лучших в Сомали. В ее комплекс входят учебный корпус с классами на двести двадцать учащихся, спортивный зал, библиотека, конференц-зал, коттеджи для учителей, спортивные площадки. Занятий в этот день в школе не было, и мы прошли на спортивную площадку, откуда доносились шум и крики. Играли в волейбол — сборная школы против медиков. В обеих командах видим лица наших земляков. Лейтенант Ахмед — заядлый спортсмен — сразу же включился в игру, заменив кого-то из школьников.
Поговорили со школьниками — мальчиками четырнадцати-шестнадцати лет. Многие хотят изучать русский язык, мечтают поехать учиться в Москву. Среди болельщиков — советский педагог, преподавательница английского языка З. П. Свиченская. Из беседы с ней узнаем, что кроме сомалийских учителей в школе преподают два английских педагога, один индийский и четыре советских. Пока в школе применяется английская методика преподавания, однако советский педагогический метод завоевывает все большее признание. Преподавание ведется на английском языке. Среди сомалийских учителей несколько шейхов — они ведут уроки религии.
На две тысячи жителей Шейха приходится десять шейхов, причем трое из них — духовные руководители религиозных общин.
Свое название город получил неспроста: его основал шесть веков тому назад шейх Оду. В самом Шейхе и его окрестностях действует несколько религиозных общин — тариков. Недалеко от города находится гробница одного из основателей такой тарики — шейха Адена Ахмеда.
Нынешний руководитель этой общины, кстати тоже шейх, Аден, сообщил, что возглавляемая им община состоит из трехсот человек. Члены общины не живут вместе, они рассеяны по всей стране. Тем не менее все они считают себя принадлежащими к этой тарике. Членом общины может стать любой сомалиец, который согласен выполнять все ее требования и правила. Руководит общиной собрание старейшин, возглавляемое главным шейхом, в данном случае шейхом Аденом. Раньше члены этой тарики принадлежали к мусульманской секте ахмедийя. Сейчас в ее состав входят приверженцы и ахмедийи и другой мусульманской секты — кадирийи. Различия между ними все более стираются, и на наш прямой вопрос, в чем все-таки разница, Аден как-то очень просто, по-мирски, ответил:
— Практически различий нет.
Была уже вторая половина дня, темнеет в этих местах быстро, и наши добровольные гиды торопились показать нам другие достопримечательности города, сотворенные уже не рукой человека, а самой природой. Мы отправились в ущелье, которое снабжает город водой. Оно оказалось на редкость живописным местом. По его дну среди крупных камней бежит ручей, небольшая плотина образует запруду, откуда берут воду. А по склонам — сады и огороды. Небольшие и не очень ухоженные, они тем не менее дают плоды и овощи. Преобладает зейтун (гайява) — плод размером с мелкое яблоко, горький на вкус, с очень резким, но приятным ароматом. Подивились мы и на тыквенное дерево, высотой не более метра, с толстенным, как большая тыква, белым коротким стволом. Под кустами прошмыгнул дикобраз, оставив нам на память одну из своих игл.
После осмотра ущелья нам предложили посетить другое живописное место — Чертовы Ворота. Это дальше от города, и мы сели в лендровер. Не доезжая перевала, остановились у контрольно-пропускного пункта.
Здесь формировалась колонна автомашин, направлявшихся в Берберу. Дорога на перевале настолько узка, что встречные машины не могут разъехаться. Движение транспорта через перевал одностороннее: два чага в одну сторону, два часа — в другую. Регулировал эти потоки пост сомалийского ГАИ.
Около шлагбаума выстроилась колонна грузовиков, большинство которых было заполнено овцами, козами в крупным рогатым скотом. В нескольких машинах сидели пассажиры.
Выждав, пока улеглась пыль за последней машиной, мы отправились в сторону перевала к Чертовым Вороним. Полицейские, узнав губернаторский лендровер, откозыряли нам и предупредили, что мы должны возвратиться до подхода встречной автоколонны.
Чертовы Ворота — перевал в районе Шейха
Чертовы Ворота — живописное нагромождение камней. За высшей точкой перевала следует крутой и узкий спуск, опасный для неосторожного шофера. Отсюда и зловещее название. Вдали внизу находится Бербера, ее не видно, мы верим на слово проводникам и карте. Невдалеке стоит белый мавзолей-гробница шейха Адена Ахмеда.
Возвращаясь уже поздно вечером в Бурао, мы молча Переживали свои впечатления от удивительного города Шейха; как все перемешалось в жизни современного Сомали: с одной стороны, шейхи, секты, гробницы, с другой — модернистские здания больниц и школ, английские и русские учителя, хирурги, рентгенологи…
МЕСТА БЫЛЫХ СРАЖЕНИЙ
Утром ровно в шесть часов тридцать минут перед рест-хаусом стояли два лендровера. На радиаторе одного из них торчал голубой флажок с белой пятиконечной звездой — государственный флаг Сомалийской Демократической Республики. Полковник Абдуллахи сдержал свое слово — наша экспедиция получила личный вездеход губернатора, причем за рулем сидел сам Нур — один из опытнейших шоферов, в чем мы не раз убеждались впоследствии. Нур держался солидно, с большим чувством собственного достоинства. Чувствовалось, что цену себе он знает и этого не скрывает. Втоpoй водитель — Варсаме, невысокий, сухощавый, с хитринкой.
Наш отряд увеличился: теперь нас сопровождала охрана — два солдата сомалийской полиции. Еще накануне об этом был разговор у губернатора.
— Дороги сейчас, конечно, безопасны, — сказал полковник Абдуллахи. — Не то, что раньше, во времена межплеменной вражды. Но на всякий случай с вами поедет охрана. Заночуете в дороге — могут звери подойти. Да-да, и львы тоже. К тому же, если попадете под дождь и застрянете, то две пары сильных рук не помешают.
Мы не спорим — губернатору лучше знать, что бывает на сомалийских дорогах. Итак, два молодых парня в серой форме, Ибрахим и Мохамед, с винтовками и сумками с небольшим запасом патронов усаживаются в одну из машин.
И опять задержка. Саид охает — у него заболело ухо. Вчера он его начал лечить чем-то сам, и стало, конечно, еще хуже. Всем караваном подъезжаем к больнице. Там — легкий переполох при виде нашей разномастной команды, да еще с вооруженным полицейским эскортом. Саиду вливают какие-то успокоительные капли, и отряд, потеряв добрых полтора часа столь дорогого для нас времени, выезжает из Бурао.
Сначала мы направляемся в местечко Дул-Мадоба, что на семьдесят километров дальше на восток. Там 9 августа 1913 года произошло одно из наиболее известных сражений периода антиколониального восстания под руководством Мохаммеда Абдуллы Хасана, в котором отряды сомалийских повстанцев наголову разбили сформированный англичанами Верблюжий корпус.
